Зенна Хендерсон - Вершина

Это монументальное сооружение было построено во время последней технической революции, коренным образом изменившей уклад жизни на планете.

С незапамятных времен человек использовал для своих ракет ядерные энергетические установки, в период технических преобразований они были полностью заменены химическими двигателями, значительно увеличившими скорость передвижения ракет по межзвездной ионной трассе. Автомобиль на ядерном топливе и фотонная ракета стали такими же обыденными вещами в жизни каждого землянина, какими, наверное, были в XX веке двигатель внутреннего сгорания и самолет.

Людям не терпелось поскорее освоить космос, и они построили ракету миллион тонн весом. Единственное, что они при этом достигли — это убедились в том, что ракета при посадке уничтожает все живое в радиусе нескольких миль.

Незадолго до этого на Землю вернулись многие даймони — потомки первых астронавтов, которых разбросало по всей Галактике. Они пустили корни на многих планетах и их земная кровь постепенно смешивалась с кровью аборигенов. Даймони помогли землянам построить эту ракету из прочнейшего металла, который не поддавался ни коррозии, ни времени, ни перегрузкам. Потом они разлетелись по своим планетам, и с тех пор их никто никогда не видел.

Джестокост вспоминал те времена, когда Четвертый Клапан использовался по своему прямому назначению — аккумулировал газы, выбрасываемые ракетой при взлете. Ему становилось не по себе, когда он представлял, как белый пар, прорвав Клапан, врывается в его офис и заполняет остальные 64 помещения, размещающиеся в этом крыле здания. Слава Богу, что теперь-то он избавился от постоянно висевшей над ним угрозы — на ракету наконец-то махнули рукой, и ее уже давным-давно не запускали. Сейчас Клапан стал своеобразным заповедником — в нем поселилось несколько животных. Делая ремонт офиса, Джестокост приказал обшить заднюю стену, прилегающую к Клапану, деревом, чтобы не слышать их возню.

Ракеты новой конструкции продолжали садиться в Земнопорте практически ежечасно, но не издавали при этом никакого шума и не выбрасывали клубы горячего газа. Клапан бездействовал.

Джестокост стоял возле стеклянной стены и смотрел на проплывающие по небу облака.

— Сегодня прекрасный день. Чистый воздух. Меня ничто не волнует. Я обязан хорошо поесть.

Джестокост частенько занимался аутотренингом. Некоторые называли его эксцентриком. Будучи членом Земного Верховного Совета, он каждый рабочий день решал множество проблем, но ни одна из них не была связана с его личной жизнью. Личная жизнь и работа всегда существовали для Джестокоста независимо друг от друга.

Над его постелью висела картина кисти Рембрандта, — наверное, последний сохранившийся подлинник великого мастера. Джестокост оставался, пожалуй, последним в мире ценителем этого великого живописца. На задней стене его спальни висели гобелены, сотканные в незапамятные времена в одной из империй, давным-давно канувшей в лету. Каждое утро, когда солнце врывалось к нему в комнату, сцены на гобеленах казалось, оживали, цвета и оттенки плясали на рисунке и создавалось впечатление, что жестокие времена, когда человеческая кровь текла рекой, на мгновенье вернулись на Землю. В ящике прикроватного столика он держал старинные копии Шекспира, Кольгрова и чудом сохранившиеся две страницы книги Экклезиаста. На Земле оставалось всего лишь 42 человека, которые могли читать на староанглийском, и Джестокост был одним из них. Он любил пить вино, которое производили роботы на его плантациях, занимавших значительную часть Закатного берега. Одним словом, он был сибаритом, любившим роскошь и делавшим все для того, чтобы поудобнее обустроить свою жизнь. Но это совершенно не мешало ему часть своих талантов направлять в русло государственной деятельности.

Когда Джестокост пробудился этим утром, он, конечно, и не подозревал, что прекрасная девушка скоро безнадежно влюбится в него и он узнает — после ста лет пребывания у власти, что есть на Земле другое правительство, такое могущественное и древнее, как и то правительство, в которое он сам входил. Джестокост пока и не подозревал, что он совершенно добровольно станет участником заговора и подвергнется страшному риску в борьбе за дело, смысла которого он до конца так и не поймет. К счастью, время пока скрывало все это от него, так что Джестокоста тем утром мучил единственный вопрос — выпить или нет. Маленький бокал белого вина перед завтраком. Раз в полгода он всегда баловал себя яйцами. К этому времени они стали ужасной редкостью. Конечно, Джестокост мог себе позволить такое лакомство значительно чаще, но тогда бы они ему вскоре надоели, а он не хотел лишать себя удовольствия. Он бесцельно слонялся по комнате, механически повторяя:

— Белое вино! Белое вино!

Си-мелл уже входила в его жизнь, но он пока об этом не подозревал. Судьбой ей было предназначено победить, но она тоже еще не знала об этом.

Как только была заново открыта человеческая Сущность, государства, деньги, газеты, языки, болезни и случайные смерти — все это бесследно исчезло из жизни землян, исчезло, чтобы больше никогда не появиться. Открытым, правда, оставался вопрос о недочеловеках, то есть существах, имевших человеческий облик, но происшедших от различных животных и сохранивших все повадки своих родителей. Они могли разговаривать, петь, читать, писать, работать, любить и умирать; но они не подпадали под человеческие законы. Человеческое общество наделило их статусом гомункулов и уравняло в правах с роботами и животными.

Людей, чьи предки давным-давно покинули Землю и, живя в других мирах, превосходно приспособились к местным условиям, которые полностью изменили их облик, называли “гумонидами”.

Большинство недочеловеков исправно исполняло порученную им работу и с покорностью влачило свое полурабское существование.

Некоторые даже привлекали к себе внимание всего общества, как это удалось, например, Си-макинтошу, который первым на Земле прыгнул на 1000 метров в длину при обычном уровне гравитации. Его портрет разошелся в тысячах экземпляров по всем мирам Галактики. Си-мелл, его дочь, зарабатывала себе на жизнь, развлекая прибывших в Земнопорт людей и гумонидов, чтобы те сразу чувствовали, что они вернулись домой.

Работа была не из легких, но все равно сводить концы с концами удавалось с трудом, и это все при том, что работа в Земнопорте считалась очень престижной для гомункулов. Люди и гумониды давно купались в роскоши и напрочь забыли, что такое бедность. Но Лорды-Вершители издали закон, согласно которому недочеловеки должны жить по экономическим законам Древнего Мира: у них были свои деньги, которыми они оплачивали свое жилье, еду, получение должностей и образование детей. Если недочеловек становился полным банкротом, его отправляли в Дом Призрения, где должника безболезненно умерщвляли в газовой камере.