Владимир Яценко - Пленники зимы

Сколько людей со мной отправится в эту преисподнюю, столько же должно вернуться.

Поэтому, если у вас в сейфе и в самом деле лежит заключение бактериологической экспертизы, то вам самое время его показать.

– Конечно, – заявил генерал. – Я покажу после совещания.

– Зачем же после совещания? – удивился Максим. – Мы все одинаково рискуем; для всех это вопрос жизни и смерти.

– Но это потребует времени…

– А мы не торопимся, – теперь уже все, не таясь, одобрительно зашумели. Генерал пожал плечами, поднялся с кресла и двинулся к выходу. – И не забудьте захватить остальные справки, – напомнил ему Максим.

– Какие справки? – остановился генерал.

– Все, какие есть. Вы же сказали, что проводили ещё какие-то исследования.

– Результаты засекречены…

– А вот этому я верю, – Максим даже покивал головой. – Вот только роль подопытной крысы мне что-то не по душе. Такое впечатление, что вы засекретили от нас результаты экспериментов, проведенных на наших жизнях.

– Мне не нравится ваш тон, – заявил генерал. Теперь он выпрямился и сделал шаг в сторону Максима. – Извольте пояснить своё недоверие к моим словам. Являясь представителем силовых ведомств, я не потерплю намёков…

– Сила – это не довод рассудка, а торжество обстоятельств. Вредное и опасное торжество! Потому что только сила вводит в соблазн соразмерять средства для достижения цели с самой целью.

– А с чем их нужно соразмерять?

– С совестью!

Генерал ещё с минуту постоял, кривя губы, потом молча повернулся и вышел за дверь.

– Кажется, ты его "достал", – сказала со сцены Калима. – Всё-таки иногда ты поразительно невыносим…

– А я поражён, что кто-то смотрит дальше тебя. Даже если его документы – не липа, и нам удастся оттуда вернуться: где гарантия, что инкубационный период неизвестной заразы не окажется случайным образом больше срока нашего путешествия?

И мы, вернувшись оттуда, не принесём смерть своей цивилизации? Мир может не вынести нашего возвращения, Калима!

Часть 4. КОМАНДИР

I

Максим лишь на мгновение отвёл взгляд от пенного буруна посреди реки, с которым судно шло против течения, а в следующую секунду, когда он вновь повернулся к окну бокового обзора, буруна уже не было, как не было и чёрной башни надстройки подводной лодки.

Не веря глазам, Максим приказал водителю остановить машину, отбросил вперёд люк штурманского места и по пояс вылез из вездехода. Справа от него стремительное течение реки неслось назад к известному миру, с которым их соединяла лишь подводная лодка. И она только что утюгом пошла на дно.

– Почему стоим? – звонко крикнула изнутри Калима.

Максим, не отвечая, взобрался на крышу вездехода и выпрямился во весь рост.

Подводной лодки не было. Глухо лязгнул второй люк, это вылез Иван. Сильно щурясь, он смотрел вперёд, не в силах понять причину задержки.

Калима присоединилась к Максиму, осмотрелась и молча уставилась на реку.

– Это что же? – чувствуя неприятную дрожь в ногах, спросил Максим. – Твои люди решили отработать команду "срочное погружение"? С открытым верхним рубочным люком?

– Ну да, правильно, – незнакомым голосом сказала Калима, поперхнулась, закашлялась. – Верхний люк был открыт. Пак на мостике стоял, как обычно, сигнальщиком…

Рядом остановилась вторая машина. Из вездеходов потихоньку выбирались люди. Они всё ещё недоверчиво топали ногами по грунту, который пока так и не решились назвать землёй. Некоторые опять задрали головы, чтобы ещё раз поразиться буйству красок на местном небе. Никто из них ещё не понял, что произошло. Никто не осознал масштабов катастрофы.

Максим глубоко вдохнул и плавно, на выдохе, обвёл глазами расстилавшуюся перед ними местность. Взгляд, ни на чём не задерживаясь, заскользил по плоской, изрезанной редкими неглубокими оврагами безжизненной равнине до заляпанного красками горизонта. Ни кустика, ни травинки. Всё вокруг было ржавым, унылым и безрадостным. Если бы не изъеденная фиордами почти прямая лента реки, берущая начало в неизвестности, смотреть было бы не на что.

Угар от выхлопной трубы вездехода обволакивал сизым удушливым чадом, сбивал дыхание. Здесь было жарко, безветренно, душно. Требовалось приложить немалое усилие, чтобы вспомнить о километровой толще льда над головой; поверить, что этот лёд и вправду существует.

– Выключи керосинку, – крикнули снизу. – Дышать нечем!

Максим покосился на Ивана, который уже успел отойти от машины шагов на двадцать, бросил ещё один взгляд в сторону реки, убедился, что подводная лодка не всплыла, и полез вниз, к месту водителя, чтобы заглушить двигатель.

После памятного собрания, на котором Калима весьма неосторожно дала Максиму высказаться, список добровольцев не убавился. Но дыхание необратимости почувствовали все. Они осознали, что всё это всерьёз, без дураков. И не вернуться можно по-настоящему, в том смысле, что не вернуться совсем. Да и смерть может принять совсем не геройский вид: в серых от пота простынях, покрытых пятнами от гнойных язв и кровохаркания…

Сам по себе переход прошёл спокойно и без приключений. Если, конечно, не считать борьбу пассажиров с гальюном высокого давления. Но без этого нельзя – любимое шоу подводников. Как заточка якоря и выравнивание кнехта по борту судна у обычного флота. Сначала подводная лодка шла по датчикам-плотностемерам: компьютер, безошибочно интерпретируя поступающие на вход сигналы, давал расплывчатое, но устойчивое пятно цели с минимальным значением солёности воды.

Когда картинка на мониторе стала напоминать изображение горловины тоннеля, были включены эхолоты, мгновенно нащупавшие вход, и рулевой по отметкам сонаров смог спокойно работать, держась на безопасном расстоянии от стенок прохода.

Максим опасался турбулентности: войдя в тоннель, лодка уменьшала площадь его поперечного сечения и, тем самым, должна была увеличиться скорость потока. При неизменном расходе жидкости это должно было случиться. Но, по-видимому, диаметр ледяной трубы оказался достаточно большим. Всё обошлось. Их не трясло, движение оставалось плавным и ровным. Прошло чуть больше суток, и они поднялись на поверхность реки под никогда не меркнущий свод ледовой пещеры.

Очень скоро первая группа пришла к выводу, что в этой пустыне, если беда и придёт, то не в виде кровожадных дикарей или полчищ чудовищных монстров.

Автоматы Калашникова уложили обратно в металлические ящики. Максим сам проверил надёжность запоров и под одобрительным взглядом Калимы опечатал замки. Так, на всякий случай… для порядка.

День ушёл на то, чтобы спустить с борта амфибию и перегрузить продовольствие, снаряжение и топливо. Потом подводная лодка ушла. И семь человек на трое суток погрузились в неизвестность на самом краю неведомого загадочного мира под причудливо разукрашенным "небом".