Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. Том 17. Врата времени. Пробуждение Каменного Бога

— Если — вернее, когда — Перкуниша узнает, что мы в Ирландии, она потребует нашей выдачи, — ответил Два Сокола. — Вы не хуже меня знаете, что они спят и видят, как бы заткнуть нам глотки. Они считают, что мы для них слишком опасны, хоть это и смешно.

— Почему это? — поинтересовался Раске. Два Сокола задел его гордость.

— Этот мир уже выжал из нас последние капли наших — скажем прямо — ограниченных знаний. Мы можем предоставить теперь разве что техническую помощь. Конечно, блодландцы засопротивлялись, когда я попытался ввести основы антисептики, но они придут и к этому. И пришли бы сами через пару лет, когда какой-нибудь местный Пастер поднимется над местными предрассудками. Все, что мы дали, появилось бы само в ближайшие лет десять. Мы лишь немного подстегнули прогресс.

Раске хохотнул:

— Да, Два Сокола, вы правы. Это, конечно, неприятно, но я могу признать очевидную правду. Только... ну, черт, у меня было что им предложить и я так уверенно шел к трону, что если бы все сложилось чуть иначе...

— Но не сложилось. Так что мы оба здесь. Обреченные бежать до самого края земли из-за того, чего у нас нет, — но попробуйте-ка убедить в этом туземцев!

Он поколебался и решил не говорить Раске о своих планах. Тот мог оказаться даже полезен, но, получи он хоть малейший шанс пройти к цели через труп Двух Соколов, рука его не дрогнет. Он уже доказал, что может хладнокровно убивать; возможно, он бросил женщину, которая ради него отказалась от своей страны и титула. И все же американцу трудно было скрыть что-то от Раске. Между обоими пилотами сохранялась некая кровная связь...

И Раске был очарователен. Он мог улыбаться, даже всаживая тебе нож под ребра. И самое удивительное, что эта улыбка действительно смягчала боль. Как анестезия.

«Надо было настучать на тебя капитану, — подумал Два Сокола, — чтобы ты отправился за борт».

— Я вас не выдам, — произнес он. — Но если узнаю, что вы взялись за старое, вам конец. И прощай. Видеть вас больше не хочу.

— Зачем вы оскорбляете меня, друг мой? — Раске, казалось, действительно обиделся.

Два Сокола пожал плечами и отошел. Он понимал, что скорее всего выпускает в мир бешеного волка, но он не мог порвать связь, наложенную общей родиной. Странно, но убить Раске для него было все равно что отрезать кусок собственного сердца.

Туман висел над морем до конца пути. Корабль вошел в мглистый порт, пришвартовался. Пассажиры сошли на берег, окутанный водяной пылью. Гильберт повел Ильмику, Двух Соколов и Квазинда в дом к одному из своих друзей.

А на следующий день пришли вести о чуме.

Все было как тридцать лет назад, когда Перкуниша готова была подчинить себе западный мир. Валяющиеся повсюду непогребенные трупы, ослабляющий голод и убийственная зима, антисанитария и миллионы расплодившихся крыс снова принесли Черную Смерть.

— Европа спасена от перкунишан; сохрани ее теперь Господь от судьбы куда худшей, — сказал Гильберт. Обычно красное его лицо побледнело, он больше не улыбался. — Мои родители, трое братьев и две сестры умерли в прошлую эпидемию. Тетя отвезла меня в Ирландию, чтобы уберечь, но зараза оказалась быстрее, и тетя тоже умерла. Боже, помоги человечеству! Ну, теперь нам предстоит такая бойня, какую в Перкунише видели только в кошмарах. Эта страна тоже вымрет. В ближайшие два года погибнет половина человечества.

— Если бы они послушались меня... — начал Два Сокола, но голос его пресекся. Он пожал плечами и спросил: — Мы тоже останемся здесь и умрем?

— Нет! — воскликнул Гильберт. — Один из моих кораблей — последний мой корабль — стоит в гавани. Он загружен провиантом для долгого пути. Сегодня вечером мы отплывем в Хивику! Будем надеяться, что доберемся до острова прежде, чем там узнают об эпидемии. Иначе нам просто не позволят высадиться на берег.

Два Сокола понял, о чем еще подумал Гильберт.

— Хотел бы надеяться, — сказал он, — но я не питаю особого доверия к рассказам суеверных шаманов.

— Почему бы и нет? — парировал Гильберт.

«Действительно, — подумал Два Сокола, — почему бы и нет?»

Проходили дни, и единственное, что видели пассажиры, — холодный, серый, по временам бурный Атлантический океан. Оптимизм Двух Соколов постепенно угасал.

Даже если в этой горе на побережье Хивики и впрямь существуют Врата, они наверняка закрыты. Колдуны говорили, что Врата открываются приблизительно раз в пятьдесят лет и всего на несколько минут. Последний раз это произошло тридцать лет назад. Другая проблема — как добраться к Вратам. Из всех мест, которые считались на острове табу, пещера была самым священным. Кроме верховных священников и царя, никто не имел права входить туда. Саму гору на полпути к вершине окружала высокая, тщательно охраняемая стена.

И все же путешествие доставляло Двум Соколам радость, несмотря на все тяжелые предчувствия. Для них с Ильмикой это был долгий медовый месяц. Они впервые получили возможность по-настоящему узнать друг друга и к своему изумлению обнаружили, что питают друг к другу не только любовь и страсть, но и настоящее уважение. Разумеется, многое в поведении и даже образе мыслей каждого вызывало в другом раздражение, но постепенно различия стирались. Два Сокола был счастлив, как никогда в жизни, хотя понимал, что от некоторой доли высокомерия Ильмика не избавится никогда — сказывалось воспитание аристократки в стране, где о демократии и не слыхивали.

В первый раз он ощутил беспокойство, когда пароход пересек ту невидимую линию, за которой на Земле-1 начинался Американский континент. Он ожидал чуть ли не сотрясения корабля и готов был услышать шорох и царапанье под килем. Но «Хваэльгольд» спокойно плыл дальше, в то время как где-то внизу находился Ньюфаундленд. Корабль проплывал над тем местом, где в другом мире располагался Нью-Йорк, а Два Сокола представлял себе затонувший метрополис с небоскребами и обглоданными донными рыбами костями на улицах. Конечно, это была чистая фантазия: в этом мире Америку еще не видел ни один человек. Она находилась в двух милях под поверхностью моря, в темноте и холоде, погребенная под толстым слоем ила.

И Северная, и Южная Америки в этом мире располагались шестью тысячами футов ниже, чем на Земле-1. Поэтому в Северном полушарии над уровнем моря находились лишь пара островов на востоке — высочайшие вершины Аппалачей — и большой архипелаг на западе. Обитали там полинезийцы, переселившиеся с тихоокеанских островов более семи веков назад. Южный архипелаг, более крупный, населяли выходцы с острова Пасхи.

Остров, к которому направлялся сейчас «Хваэльгольд», представлял собой гористую часть штата Колорадо Земли-1. Столица, Куалоно, располагалась на восточном побережье. Над гаванью громоздились огромные каменные храмы, дворцы, массивные идолы и легкие домики, мало приспособленные к холодным зимам. Летом местные жители не носили почти ничего, как и их родичи с Гавайев, но зимой кутались в тяжелые одежды из полотна и перьев. Были у них и рудники, и домны, и фабрики, и автомобили на дорогах, но, несмотря на индустриализацию и расцвет торговли (в основном с южноафриканскими арабами), хивикане оставались, как и прежде, народом легкомысленным, веселым, склонным к играм и жестоким лишь на войне. Последняя междоусобица закончилась около полувека назад, и после нее на перенаселенных островах стало куда просторнее.