Фрэнк Герберт - Белая чума

«Огненная стена» – называли ее люди, черпая чувство безопасности из образа широкой обугленной полосы за этой границей, места, где пепел носился над холмами руин и непогребенными телами тех, кто погиб на этой земле.

Берген не любил думать о человеческих смертях, которые были связаны с огненной стеной, о тех, кто был убит при ее создании, и тех, кто погиб, пытаясь пересечь ее, чтобы попасть в безопасную зону Нью-Йорка. «Барьеры», – думал он. Все что угодно было барьером в этом новом мире. Идентификационные карточки и барьеры. Вас могут расстрелять на месте, если у вас нет действующей идентификационной карточки.

Такой порядок установили Заградительные Силы.

В уверенности этого названия было нечто, что резало Бергену уши. Он представлял себе морскую блокаду вокруг Ирландии и Великобритании, комбинированную морскую и сухопутную блокаду вокруг Северной Африки. «Массированная» – только так ее и можно назвать.

Светящийся циферблат наручных часов Бергена сообщил ему, что еще только 8:53 вечера, прошло менее трех часов с тех пор, как он проверял реакцию на свою пресс-конференцию по вечерним новостям телевидения. Диктор, как попугай, повторял слова «высокого должностного лица».

– В сущности, мы игнорировали критический момент в технологии и научных исследованиях. Мы не смогли заметить, что этот фактор оказывает основное воздействие на все международные дела. Насколько мне известно, ни одно из высокопоставленных лиц ни в одном правительстве не уделяло серьезного внимания тому, что один индивидуум может в одиночку создать такой хаос, какой создал этот человек, О'Нейл.

Следующий вопрос был предугадан, а ответ – тщательно подготовлен.

– Все улики указывают на то, что это был Джон Рой О'Нейл и что он действовал в одиночку.

Они не ожидали, что он честно и открыто заговорит о находках в Сиэтле.

– Существуют достаточные косвенные улики, что именно в подвале здания в Болларде он состряпал свою дьявольскую похлебку.

– Сэр! Похлебку? В одиночку?

Это был лысеющий репортер из газеты «Пост».

– Мы не можем быть абсолютно уверены, – сказал Берген.

Затем конференция перешла в область, которой не хотел касаться Берген вопреки мнению президента Соединенных Штатов и полдюжины премьер-министров.

Северная Африка и, наконец, Саудовская Аравия.

– По наущению советской делегации, – сказал он репортерам, – оказывается давление в сторону коренных изменений тактики в Северной Африке и прилегающих регионах.

После всех этих лет тщательной цензуры собственных высказываний, Берген почувствовал удовлетворение, когда произносил эти слова, выражаясь правдиво и без дипломатических прикрас.

«Пусть попробуют меня забаллотировать», – думал он.

Кампания Роммеля ясно продемонстрировала, что патрули в пустыне можно обойти. Англичанам удавалось перемещаться внутрь и наружу роммелевских линий. А теперь саудовская проблема по-новому встала в свете этих знаний.

Насколько сильно заражение местности?

Израиль угрожал атомной стерилизацией своих «границ», отчетливый талмудистский кулак махал в сторону Саудовской Аравии.

Единственное, что их сдерживало, – это угроза Безумца. Будет ли эта атомная стерилизация считаться актом, направленным против мишеней мести О'Нейла? Среди пилигримов Мекки было бессчетное количество ливанцев.

И что же с источником заражения – Северной Африкой?

Русские требовали установить «огненное кольцо», еще один Огненный Барьер. Так они называли свой план создания внешних постов по периметру суши: огнеметы, радары, дневные и ночные патрули, колючая проволока… «К черту расходы! – кричали они. – Мы говорим о выживании!» Суть же вопроса была в том, как они проведут свой периметр. Аудовская проблема придавала этому вопросу новые очертания. У Израиля были свои подозрения о том, где Советский Союз захочет установить свое «огненное кольцо».

«Истерия как заразная болезнь», – думал Берген.

Соединенные Штаты хотели создать вокруг зоны «резиновую дорогу» из кобальтовой пыли, радиоактивного покрытия, после пересечения которой ни одна форма жизни не может выжить. Отсюда Берген, между прочим, сделал вывод, что Соединенные Штаты припрятали огромный запас такой пыли. Он возражал, что радиоактивное заражение всего средиземноморского бассейна будет иметь неизгладимые последствия. Израиль был в ярости.

– Какой выбор у них остается? – спрашивали Соединенные Штаты. Какие еще решения имеют смысл теперь, когда Турция, Ливан, Сирия и Северная Италия практически списаны за борт? Только Израиль оставался хрупким островком незараженной земли внутри загрязненного региона.

И насколько они чисты? Для расследования не допускались никакие внешние наблюдатели.

Как сказал французский посол во время их утренней встречи: «Потери неизбежны. Чем раньше мы смиримся с ними, тем лучше».

Он ссылался на Бретань, Кипр и Грецию как поддерживающие его точку зрения аргументы.

Все это Берген сообщил прессе, выражаясь просто и без обычных иносказаний. Он не упомянул только жаркий спор между французами и Израилем. Ругань не была чем-то новым в стенах ООН, но этот спор превзошел все предыдущие представления об этом.

– Вы – антисемитские твари! – кричали представители Израиля.

Странно, что французы ответили на это лишь следующее: «Франция также является средиземноморской нацией. Все, что мы делаем в этом регионе, отразится и на нас».

Израильские делегаты не могли этого принять: «Не думайте, что обманете нас! У Франции давняя традиция антисемитизма!»

«Понятно, что нервы не выдерживают», – думал Берген. Дипломатия должна каким-то образом пережить эту атмосферу. Они не смеют пойти раздельными путями.

Можно ли перенести Израиль в центральную часть Бразилии, как предлагалось?

А новая диаспора? «До этого может дойти», – думал Берген, хотя Бразилия сказала, что она может принять не более половины населения Израиля, и множество трудностей было связано с этим предложением. Бразилия, конечно, засматривалась на «атомные возможности» Израиля. Берген подумал об израильтянах, сидящих в сердце своего пустынного оазиса, с атомными бомбами, завернутыми в свитки Талмуда. «Легковозбудимые люди», – думал он. Трудно сказать, какова будет их реакция на такое внутреннее решение проблемы. А Бразилия, задумывалась ли она действительно над тем, кого может пустить в свои границы? Мнение Бергена было таково, что Бразилия станет новым Израилем, что не будет возможности как-то сдержать таких изобретательных людей.

К тому же столько было неизвестного, тщательно скрываемого. Что в действительности происходит в израильских границах? Им придется пустить к себе внешних наблюдателей, и причем скоро.