Гарри Гаррисон - Мир Родины
– Я ничего не буду с тобой обсуждать. Ничего.
Сергуд-Смит громогласно захохотал, хлопнув пятерней по колену.
– Это весьма забавно, – сказал он. – Ты находишься здесь дни, недели, месяцы – счет времени не имеет значения, как я уже сказал. Важно то, что ты уже выложил нам все, что знал. Понимаешь? Все, что мы хотели знать, до последней мелочи. Мы тут провели столь утонченную операцию, а опыт накапливался десятилетиями. Должно быть, до тебя доходили слухи о наших камерах пыток – но эти слухи мы сами и распространяем. В действительности все проще и эффективнее. Наркотики, допросы, электронная техника – мы просто прочли тебя, только и всего. Ты вынужден был все нам рассказать. Что ты и сделал.
Гнев охватил Яна, как рукой сняв вялость.
– Я не верю тебе, Смитти. Ты лжец. А это процесс размягчения.
– Да? Ты поверишь мне, когда я скажу тебе, что он уже закончен. Тебе больше не о чем мне рассказывать. Ты уже сообщил нам все о Саре и о вашей тайной встрече на израильской субмарине, о твоем маленьком приключении в Хайленде, о космической станции. Когда я говорил «все, что знал», я имел ввиду именно это. О людях, которых мы хотели арестовать, в том числе Соню Амарилио, отталкивающую личность по имени Фрайер, и других – все они уже взяты, и ими сейчас занимаются. Некоторые, правда, еще не тронуты – они думают, что наслаждаются свободой. Как это делал ты. Я был очень рад, когда ты завербовался, и не только поличным причинам. Мы выловили немало мелкой рыбешки – но ты позволил нам проникнуть в самые осторожные круги. Наша практика проста: мы позволили этим маленьким группам формироваться, задумывать и вынашивать заговоры, мы даже позволяем кое-кому бежать. Иногда. Тем обильнее бывает потом наш улов. Мы всегда знаем, что происходит. Мы не проигрываем.
– Ты тошнотворен, Смитти. Я только что это понял. Тошнотворен и гнил, как и другие вроде тебя. И ты слишком много лжешь. Я тебе не верю.
– Это неважно, веришь ты, или нет. Ты слушай. Твоему жалкому восстанию никогда не добиться успеха. Израильские власти информируют нас о своих юных мятежниках, желающих изменить мир...
– Я не верю тебе!
– Пожалуйста. Мы следим за каждым заговором, позволяем ему расцвести, подталкиваем к нему недовольных. Затем давим его. И здесь, и на спутниках, и на планетах. Они все пытаются, но не преуспевают. Они слишком глупы, чтобы хотя бы заметить, что они не самостоятельны. Спутники гибнут, если мы прекратим снабжение. Ведь это сверх экономично, когда на одной планете разработка недр, на другой – промышленность, на третей выращиваются продукты. Чтобы выжить, одна нуждается в другой. А мы контролируем взаимоотношения. Начинаешь ты, наконец, понимать?
Ян сверху вниз провел по лицу ладонями, чувствуя, как они дрожат. Взглянув на тыльную сторону ладони, он увидел, что кожа бледна, что он изрядно убавил в весе. И он поверил, поверил, наконец, что Сергуд-Смит говорил ему правду.
– Ладно, Смитти, ты победил, – произнес он с полным смирением в голосе. – Ты отобрал у меня воспоминания, привязанности, мой мир, женщину, которую я любил. И она даже смертью своей не смогла сберечь тайну. Она уже была предана своими людьми. Ты все забрал, кроме моей жизни. Забери и ее.
– Нет, – сказал Сергуд-Смит. – Не заберу.
– Не пытайся уверить меня, что оставляешь меня в живых ради мой сестры.
– Нет. Ее мнение никогда не имело значения, не влияло на мои решения. Было лишь полезно, когда ты верил, что дело обстоит именно так. Сейчас я открою тебе правду. Ты будешь оставлен в живых ради твоих полезных навыков. Мы не намерены губить редкие таланты в шотландских лагерях. Ты покинешь Землю и отправишься на дальнюю планету, где будешь работать до того дня, когда умрешь. Ты должен понять, что ты для нас лишь заменимая деталь механизма. Здесь свою функцию ты выполнил. Ты будешь извлечен и переставлен в другую машину.
– Не могу отказаться, – зло сказал Ян.
– Я думаю, нет. Не такая уж ты важная деталь. Если не будешь работать, тебя уничтожат. Прими мой совет. Выполняй свою работу с покорностью. Проживи счастливую и продолжительную жизнь.
Сергуд-Смит встал.
– Могу я увидеть Лиз или кого-нибудь?..
– Официально ты мертв. Несчастный случай. Она горько плакала на твоих похоронах, как и множество твоих друзей. Прощая, Ян, мы уже больше не увидимся.
Он подошел к двери, и Ян закричал ему вслед:
– Ты подонок, подонок!
Сергуд-Смит обернулся в дверях и посмотрел на него сверху вниз.
– Мелочное оскорбление. И это все, на что ты способен? Других финальных слов нет?
– Есть, мистер Сергуд-Смит, – тихим голосом сказал Ян. – Но стоит ли говорить их тебе? Стоит ли говорить тебе о том, какую противоестественную жизнь ты ведешь? Ты думаешь, что так будет вечно. Это неверно. Ты скатишься вниз. Надеюсь, я еще увижу это. И я буду работать для этого. Поэтому лучше убей меня – ведь я не изменю свои взгляды к тебе, и тебе подобным. За то, что ты показал мне, каков на самом деле этот мир, и дал возможность противостоять ему. Теперь можешь идти.
Ян отвернулся. Узник отпустил тюремщика.
Но это подействовало, как ничто из сказанного им. Краска медленно залила кожу Сергуда-Смита, и он попытался что-то сказать. Но не сказал. Он зло сплюнул, хлопнул дверью и ушел.
Ян улыбался последним.
Примечания
1
Наверное, Бьюкенаном.
2
Вообще-то «Шалом»
3
Жарящий (англ.)
4
Неудачная транслитерация. Правильно: мицва. Означает «заповедь» или «благое дело»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});