Вера Чиркова - Свадьба отменяется

Монрат понимающе кивнул и в свою очередь строго глянул на лакеев, незаметно отирая вспотевшие ладони о полы новенькой униформы. За то время, что господа играли в переглядки, он успел послать подчиненных за гвардейцами и поварами, и те уже спешили на подмогу. Нужно было дать им отбой, и не забыть посоветовать Бранту переодеть в лакейские формы пару его парней, из тех, что постарше и понеказистее. Зато показала свои явные преимущества странная шутка господ, внезапно представшая перед слугой в новом свете. И заставившая старика еще больше зауважать Эртрайта, пошедшего ради брата на такое опасное дело.

Дорд тоже вздохнул свободнее, и потянулся к кубку, во рту внезапно оказалось очень сухо. А, уже глотая холодный яблочный сок, приправленный душистыми травами и медом, вспомнил слова Райта про бедность принцессы, и подивился проницательности брата. Вот теперь герцог мог бы поверить и в скудость средств, отпущенных королем на поездку принцессы. Да и такое отношение скуповатого Редверрика к дочери вполне понятно, стоит принять во внимание, что для короля Галирия всего лишь неудачная попытка родить сына, одна из нескольких.

А если провести нить рассуждений дальше… придется сделать очень неприятные выводы, и герцогу снова, как никогда, не хватает Гизелиуса, чтобы обсудить это с учителем.

Глава 12

Он чувствовал себя маленькой, никчемной букашкой, наколотой на иглу и сбрызнутой консервантом.

Где-то вдали бушевала жизнь, шли сраженья и плелись интриги, заключались мирные соглашения и праздновались победы. Так, в неведомой дали, за гранью скукожившегося вокруг него пространства, тяжко дышало огромное тело мирового океана, яростные шторма мчали по нему огромные водяные валы, разметающие в щепки хрупкие посудины, напрасно пытавшиеся спастись бегством. Там сталкивались стихии и планеты, вспарывали небо кометы и молнии, сходили с гор лавины и взрывались вулканы.

Но все это было словно в другом мире… просторном и свежем, пахнущем весенней грозой и осенними яблоками.

А тут, в стягивающем ноющее тело коконе, было душно и холодно одновременно, не хватало ни воздуха, ни света… ни сил, чтоб прорвать эту тесную оболочку.

И самое главное, не было никакого желания что-то изменить.

Зачем?! Стоит вырваться отсюда и все начнется снова, интриги, споры, обман, обиды и непонимание. Он так устал от всего этого… только теперь понял, как устал, как хочет забыть про все и никогда не вспоминать… и не возвращаться в тот мир, полный опасности и предательства…

Ну, да там есть друзья… и герцог… и ученик… и тайна… которую не должен узнать никто… до тех пор, пока не придет время.

А он, Гизелиус, для того и поставлен… чтоб бдительно хранить тайну… иначе те, кто поверил ему, как себе, кто доверил самое дорогое… никогда не смогут жить спокойно… вообще не смогут жить.

Наверное, ничто больше не заставило бы его сделать это невероятное усилие над собой, ни любовь, ни тяга к жизни… ни уговоры, или, тем паче, угрозы.

Только природная обязательность, ответственность за чужие жизни и судьбы смогли толкнуть полумертвое тело на героический поступок, заставили собрать последние крохи разума и силы воли и вынудили начать борьбу.

Самую тяжелую и трудную битву с самим собой, вернее с собственным, жирно, как сорняки в дождливое лето разросшимся равнодушием.

И первым делом он поставил себе задачу, самую легкую и маленькую из всех, ждущих решения, но зато и самую выполнимую.

Перекрыть отток магии в почти раздавившее тело заклинание. Он знал не один десяток способов, как это сделать, но не годился ни один. Все они были изобретены чтоб действовать снаружи, а он был внутри собственной ловушки.

Довольно скоро магистр понял, что у него есть только один путь, создать внутри себя второй кокон, в котором и запереть энергию, а потом постепенно расширять его параметры, осторожно раздувая, как раздувают стеклодувы каплю раскаленного стекла.

Несколько минут он размышлял, пытаясь представить себе механизм действия неизученного заклинания, и понимал, постановить без предварительных опытов, что все получится - большая наглость.

Однако, сколько не размышлял, другого выхода так и не придумал и все же решился попробовать, сети с каждой минутой стискивали все туже, досасывая энергию из последнего защитного контура, выставленного амулетом. Все остальные преграды уже пали, и нужно было поторопиться, если он все-таки хотел жить.

Контур, защитивший внутренний источник, расположенный в районе солнечного сплетения, маг создал по самой простой и действенной схеме, какую только знал. Если сравнить со строительством - маленькая будочка для собаки, сложенная из подручных материалов, дерна и глины.

Но на другой у него не хватило бы ни сил, ни времени, кроме того, магии это заклинание брало минимум, зато отличалось высокой надежностью.

Несколько минут после этого он отдыхал, стараясь не провалиться вновь в беспамятство и не потерять контроль над заклинанием.

Время тянулось неимоверно медленно, но не было никаких сил заставить себя думать о чем-то еще, кроме собственного спасения.

Вскоре магистр почувствовал, что ловчая сеть остановилась, перестав врезаться в измученные болью мышцы. И это было почти победой, оставалось придумать, как снять с себя собственноручно изготовленную ловушку.

На помощь снова пришло старинное заклинание первого круга, для расплетания сетей. И снова пришлось поломать голову, как зацепить хвостик заклинания и втянуть внутрь.

Первые попытки окончились неудачей, как и последующие и наконец, маг понял, что идет по неверному пути. Никогда не распутать изнутри то, что закреплено снаружи. Но ведь есть еще один конец заклинания, тот, с которого начинается плестись такая ловушка. Он помнил наизусть сложенные в стройную дойну слова, но почему-то был уверен, что не стоит произносить их снова. Хотя… каждое слово ложится витком, каждое последующее закрепляет вложенные ранее… почему бы не попробовать вынуть нижние витки?

Он напряг мозги и представил себе написанное на бумаге первое слово заклятья - тэлгозар… собрав все внимание прочел слово задом наперед - разоглэт и осторожно шепнул…

Вернее, попытался шепнуть, губы были стиснуты так же крепко, как и все тело.

И все же что-то вроде шевельнулось вокруг… показалось… иле нет, что стало чуть-чуть легче дышать?!

Сначала она сопротивлялась изо всех сил, сделанная на совесть магическая вещичка, но магистр был терпелив и непреклонен. Шаг за шагом продвигаясь вперед, изнемогая от головной боли и усталости, Гизелиус шептал слова заклинания, предварительно переворачивая их наоборот и ощущая, как понемногу ослабевают стягивающие тело путы.