Александр Маслов - Сверкающий ангел

– Капитан, – приоткрыв дверь, произнесла Ариетта. – Наверное, я слишком погорячилась, устроив здесь такое, – войдя в медмодуль, она кивнула на обломки колпака и бросила взгляд на Ивалу. – Когда я пришла в себя, на меня нашло какое-то бешенство. Я вспомнила, что меня захватили и насильно увезли со Сприса, вспомнила о вооруженных кохху, сгоревших флерах и людях, защищавших меня, которые, как я тогда думала, убиты. Повернула голову и увидела эту женщину, стрелявшую в моем кабинете. В голове застучала кровь, и будто чужой голос сказал: ты должна вырваться любой ценой, будь сильной и беспощадной. И вот… – наследница дернула плечами и уставилась на куски прозрачного пластика.

– Ваше Высочество, скажите, а гиплин на вас не действует? – поинтересовался Быстров. – Раньше вы принимали гиплин?

– Один раз при перелете к Совен-двенадцать, – вспомнила Ариетта. – Мне сказали, что я должна после него уснуть, но сон не приходил, я маялась тридцать суток долгого гиперперехода, засыпая как обычно на несколько часов, остальное время блуждая по пустым коридорам корабля и ведя скучные беседы с вахтенными офицерами. Еще у меня сильно болела голова.

– Понятно. Я никогда не слышал о людях, не восприимчивых к гиплину, – Глеб отгреб ногой куски пластика и отправил свободный медавтомат в нишу.

– Но я же все-таки принцесса, – рассмеялась пристианка. – В принцессе хоть что-нибудь должно быть особенным.

– Я хочу дать вам один совет, – Быстров повернулся к ней и несколько секунд изучал ее прозрачные зеленоватые глаза, в которых таилось любопытство и отблеск стали.

– Ну говорите, капитан, – поторопила наследница.

– Положите этот парализатор на место, – Глеб указал на кобуру, видневшуюся под майкой галиянки. – Госпожа Ваала не любит, когда берут ее оружие. Взамен, как я уже сказал, можете взять в арсенале любое оружие.

– Хорошо, – дочь императрицы, обогнув землянина в тесном проходе, вложила оружие в кобуру. – А можно полюбопытствовать? Эта госпожа Ваала не придет в ярость, когда обнаружит, что вы раздели ее догола? Ведь не всем женщинам нравится, когда мужчины раздевают их в бессознательном состоянии и потом стоят над ними, переполненные неведомо какими мыслями.

Второй раз Ариетта задавала ему слишком личный неожиданный вопрос и ставила если не в тупик, то в не особо приятное положение. Раньше, чем Глеб собрался ответить ей, пристианка заговорила снова:

– Если бы вы поступили так со мной, то я бы, наверное, убила вас. Или с этой милой женщиной вы такие же близкие люди, как и с графиней Олиблией?

– Госпожа Ариетта, я раздел ее для того, чтобы облегчить работу медавтомату. Неужели не ясно? А мои отношения с Ивалой Ваалой касаются только нас двоих, – не скрывая раздражения, проговорил Быстров.

– Я, кажется, наговорила глупостей? Извините… Иногда на меня находит такое… – она помахала пальцами в воздухе, пытаясь что-то объяснить жестом и подняла глаза к мрачно молчавшему землянину.

– Пожалуйста, извините меня, капитан, – она прикоснулась к руке Быстрова и сильно сжала ее. – Я выросла среди солдат, охранявших меня, узкого круга слуг и немногих учителей. Даже на Сприсе я только и знала, что переезжала из одной тайной резиденции в другую, почти не бывая в городах. Я понимаю, что иногда мои речи и поступки кажутся глупыми со стороны, но такая я выросла…

– Все в порядке, Ваше Высочество, – Глеб почувствовал, как подрагивают в ладони ее тонкие пальцы.

– А первый раз, когда мне мать позволила появиться в Арсиде, во дворце над моими манерами и неуместными вопросами смеялись даже слуги, – продолжила она. – Конечно, никто не знал, чья я дочь. Одного наглеца я вызвала на дуэль ритуальными копьями, и наверняка бы убила его, если бы вовремя не появилась Олибрия. Но потом, я поняла, что люди вокруг меня не виноваты – виновата только я сама.

– Вам следует только чуточку быть сдержаннее в некоторых пикантных вопросах. Я-то пойму, а вот, например, госпожа Ваала, может не понять. А мне очень бы не хотелось, чтобы на корабле случались дуэли. Тем более между такими славными девушками, – Глеб коснулся ямочки на ее подбородке, и щеки Ариетты раскраснелись.

– Пойдемте в вашу каюту, – попросила дочь Фаолоры. – Мне не терпится услышать рассказ, что творится там, на Присте и как следует рассмотреть документы, оставшиеся от матери.

– Я хотел предложить вам выбрать каюту для себя из двух свободных. И одежду можете сменить на удобный летный комплект.

– Я неприхотлива, господин Быстров. Каюта меня устроит любая, – глянув на Ивалу Ваалу, пристианка направилась к выходу.

Добыча цинтрида из ракет и станционных батарей заняла больше времени, чем предполагал капитан. Агафон Аркадьевич и Орэлин трудились шесть дней с небольшими перерывами. Иногда им помогал, Быстров, не сразу постигший хитрости сложного процесса, иногда Ариетта, быстро подружившаяся с Аркановым, а с пристианцем почему-то державшаяся холодно. Топливо требовалось получить как можно скорее – «Тезей» нуждался в пространственно-векторной коррекции, а доставлять опасное вещество, заключенное в полевые ловушки, приходилось в первую энергозону, что было хлопотно и чрезвычайно рискованно.

Ваала все эти дни оставалась в паутине электросна. Хотя ее здоровье, усилиями медавтомата, полностью восстановилось, Глеб не решался разбудить галиянку. Он ждал, когда Ариетта обвыкнется и почувствует себя частью команды «Тезея». Оставаясь с Быстровым в рубке наедине, дочь Фаолоры много рассказывала о своей прежней жизни, редких встречах с императрицей и днях, проведенных с Олибрией. Графиня, которой уже не было в живых, стала будто бы тонкой, но прочной ниточкой, соединившей их.

Утром седьмого дня путешествия Быстров зашел в рубку, чтобы проверить состояние бортовых систем и произвести коррекцию. Он несколько минут просматривал столбики компьютерного отчета и неожиданно обнаружил небольшой, но никак необъяснимый энергетический перерасход. Причину его Глеб все-таки выяснил: кто-то тайно воспользовался туннельным передатчиком. Пакет данных и информация о направлении канала связи в памяти бортового компьютера оказались стертыми.

– Хреновые дела, – произнес вслух Быстров, сожалея, что так и не позаботился установить сторожевую систему. – Крайне хреновые. Получается, в нашей маленькой команде кто-то ведет двойную игру.

Гоняя по экрану выпуклые пиктограммки, Глеб задумался: самая ценная информация, которая могла уйти с корабля – это координаты точки выхода. При нынешней тихоходности разведчика, такая утечка имела бы печальные последствия: в систему звезды Шеоир могли выйти недружественные силы раньше, чем туда доберется «Тезей», страдающий от недостатка цинтрида. И хотя галактические законы гарантировали любому кораблю неприкосновенность в зоне нейтральных станций, на деле неприкосновенность часто оказывалась фикцией. «И кому же послание? – капитан поскреб щеку, на которой пробивались короткие щетинки. – Корвету Роэйрина? Имперскому флоту или Детям Алоны? Резидентам кохху, милькорианцам или черту лысому?»