Галина Гончарова - Средневековая история. Цена счастья

Потеряв единственное, что привязывало ее к любимому человеку, она расхотела жить.

Сейчас Лиля разрывалась на части.

Лилиан Иртон любила. Все еще дрожала от одного звука его голоса. Мечтала о теплоте в синих глазах.

А Аля… Она всю жизнь исповедовала принцип: не любишь – пошел вон! И вообще, у нее Лешка был. Алешенька…

Вдох. Выдох. Спокойствие.

Куда там…

– Останови… – выдохнула Лиля.

Фалион что было силы застучал в стенку кареты. Лошади замедлили ход, и Лиля почти вывалилась на дорогу. Упала бы на колени, если бы Фалион не подхватил. И Лилю начало выворачивать наизнанку. Такая вот нервная реакция.

Ее рвало желчью. Жестоко и безжалостно. До сухих болезненных спазмов.

Александр был рядом. Поддерживал ее под руки, вытирал испарину со лба, потом постарался напоить водой… Лиля сделала пару глотков – и все пошло по новой.

Прошло не меньше часа, прежде чем она чуть-чуть пришла в себя. Фалион держал ее на руках и смотрел с искренним сочувствием.

– Лилиан… Лилечка…

Лиля уткнулась лицом в его плечо и на миг закрыла глаза. Хотя бы секунду, хотя бы минуту, но ощущать себя защищенной. Хотя бы так…

– Все будет хорошо. Правда.

– Это из-за… него?

Лиля кивнула.

– Я убью его.

– Прекрати, Александр. Не надо. – Лиля впервые говорила так спокойно. – Это ничего не изменит.

– Ты будешь свободна.

– А король тебе не простит. Не надо.

– Одно только слово…

Лиля молчала. Если мужчина способен на такое – приводить женщину в чувство, видеть ее несчастную, разваливающуюся на куски, и не брезговать ею, принимать, как она есть…

– Александр…

Фалион мягко отвел золотистые пряди с усталого лица.

– Ты всегда можешь на меня рассчитывать. Всегда.

Лиля вздохнула.

– Я хотела бы… ох, Александр…

Фалион наклонился и едва коснулся губами лба любимой женщины.

– Ты знаешь.

Лиля сжала его руку.

– Поедем, Александр. Мне надо домой…

Фалион повиновался. Они ехали в карете – и молчали. Но это молчание было выразительнее, чем сотня слов.

«Я сделаю для тебя все…»

«Я не позволю тебе подвергать себя опасности».

«Я сам решу».

«Ради меня – не жертвуй собой. Даст Альдонай – все образуется».

«Альдонай помогает тому, кто сам себе помогает…»

Поздно ночью Лиля с любовью смотрела на спящую Миранду. Как всегда, девочка забралась в ее кровать.

Как всегда, собаки улеглись в ногах, стянув на себя одеяло.

Лиля вдохнула. Выдохнула. Сейчас она уже немного успокоилась и могла рассуждать здраво.

А теперь – логический анализ.

Она до сих пор любит мужа? Или это физиологическая реакция? Типа условного рефлекса?

Скорее второе. Уже легче.

Нужен ли ей такой бабник в копилку?

Лиля прикусила губу.

Вот тут ответ однозначный. Пока – нужен. Но на своих условиях. Согласится – отлично. Нет? Пусть проваливает к черту! Разведется, найдет себе нового мужа… «Так, притормози, ты не в двадцать первом веке, где разводиться можно было хоть по шесть раз на неделе. Здесь тебя за это сожрут».

Или подавятся?

В любом случае козырь у нее уже есть. Чтобы на балу, где присутствует твоя жена, начать флиртовать с другой женщиной – это надо вовсе совести не иметь. Это первое.

Второе: она предупреждена, а значит, подготовится к визиту по полной программе.

Держитесь, граф Иртон… а то снесет!

А Фалион?

А вот тут сложнее. Он любит? Вопрос…

А она его любит? Или это просто желание опереться на сильное плечо? Желание защиты? Стремление побыть слабой?

Если так – плохо. Она сильная, умная, но стоит ей стать слабой, и ее просто съедят. Да и Фалион – любит он или просто желает?

«Не знаю, ничего не знаю… Да поможет мне Бог».

Проснувшись утром, Лиля решила не ехать в Тараль. Зачем? Все равно все из рук валиться будет.

Оно и валилось. Шпилькой чуть в ухо не попала, пояс порвала… зато Мири была довольна и счастлива.

– Папа приехал!

Только ради девочки Лиля готова была мириться с графом Иртоном. Любит ведь она отца. Любит.

А еще… Амир прав. Надо поговорить с Эдоардом и составить брачный договор. Если у них с супругом развернется война – нельзя, чтобы Мири была в ее центре. Нельзя никак.

Лиля оглядела себя в зеркале. Отлично. Зеленая юбка-брюки, зеленая блузка, белая отделка, украшения – браслет и кольцо обязательны, серьги. Единственная роскошь – кружевные перчатки. Вредная привычка, знаете ли, ногти грызть от переживаний. А кружево хоть как-то защищает руки.

– Ваше сиятельство, к вам гонец от короля.

Гонец поклонился и вручил свиток. Лиля сломала печать и пробежала глазами несколько строчек.

Явиться ко двору. Немедленно.

Ну понятно. Граф приехал. И Лиля бы очень удивилась, если бы его величество не пожелал лично проконтролировать первую встречу супругов.

– Я прикажу седлать коня. Так быстрее. – Она кивнула слуге, и тот умчался на конюшню.

А Лиля развернулась к окну. Вдох. Выдох.

«Спокойнее, девочка, спокойнее. Сердце колотится как бешеное. Если тебя опять вывернет наизнанку – на господина графа, вы уж точно не договоритесь. Дыши ровнее. Спокойнее…»

Шестеро всадников – гонец, Лилиан, четверо охранников – вихрем неслись по дороге, разбрызгивая грязь. Лиля порадовалась, что сегодня выбрала одежду темно-зеленого, почти черного цвета – пятна будут почти незаметны.

Лидарх стлался над дорогой, и Лиля начала успокаиваться.

Она готовилась к этой встрече с того момента, как узнала, что супруг есть.

За ней сила. В ней заинтересован король. Вирмане. Ханганы. У нее есть друзья, она – центр небольшого, но очень важного мира. У нее есть свое производство, если супруг захочет заточить ее где-нибудь в башне, он получит неплохой откат.

Ее обожает Миранда, ценит и уважает Алисия…

Да, в семью лезть никто не будет.

А с другой стороны – нельзя многое, но если очень нужно, то можно.

Надо так провести первый разговор, чтобы супруг не менял статус-кво. То есть не показывать свою силу. Ибо любой мужчина – это пружина. Надавишь – отскочит в лоб. А вот если медленно, аккуратно и вежливо, можно добиться своего. Эта методика знакома любому хирургу. Очень осторожно, очень бережно… иначе операции и не проводятся. Никто пациента крест-накрест не полосует. Так что шансы на успех есть.

Супружеских отношений с графом Иртоном не хотелось. И вообще никаких. Но договариваться-то надо?

Значит, так. Как писал один умный автор – я женщина трепетная, хрупкая, как хряпну, так и хрупнет. Нет, сначала-то будем вежливы и корректны. И вообще, она блондинка? Вот блондинкой и будет! Главное, ресницами не забывать хлопать.