Сергей Тармашев - Катастрофа

— Вот ведь хитрец! — произнес Четвертый, внимательно разглядывающий развернувшееся представление. — Интересно, он заранее все продумал или это был экспромт?

Оба бойца негромко рассмеялись.

К моменту, когда сотрудники Внешней группы сдали свое снаряжение на обработку и вновь оказались в руках медиков, бункер гудел, словно растревоженный улей. Радиокомплекс работал отлично, и была установлена устойчивая связь с МКС, а через нее и с остальным миром. Бездействующая годами радиогруппа была вынуждена организовать работу в две параллельные смены, обеспечивая непрерывный обмен и обработку хлынувших информационных потоков. Проводившие стандартные лечебные процедуры врачи, обычно молчаливые и мрачные, на этот раз находились в приподнятом настроении, высказывая надежду на успешное сотрудничество и обмен опытом с коллегами из других стран.

— Ко времени вашего следующего пробуждения мы будем уметь значительно больше, — горячо убеждал Четвертого сын, — еще немного, и с болезнью будет покончено!

Четвертый улыбался, глядя через стекло биорегенерационной камеры на молодого врача, извергавшего из себя потоки оптимизма.

— Давай, Андрей Андреич, на тебя вся надежда! — динамики системы связи донесли его шутливый голос. — А то мы уже не можем смотреть без тошноты на эти морозильники.

Покинувшие на долгие годы карантинный подуровень яркие эмоции вернулись, и люди вновь получили надежду на спасение. Главврач даже решился отклониться от графика и выделил два часа для встречи с родственниками тем, у кого они были. Под шум общего ажиотажа Тринадцатый попытался было пробраться в спортзал, но был пойман врачами и препровожден в комнату встреч, где остальные Внешние увлеченно общались с родными и близкими. Из школы привели на встречу начальные классы, и пространство за перегородкой мгновенно наполнилось шумом и гамом, любопытные детские лица прижимались к прозрачной стене, смешно плюща носы. Для малышей шести-девяти лет сотрудники Внешней группы были мифическими героями из сказок, рассказываемых иногда родителями на ночь. Майор с грустью смотрел на бледные лица детей первого поколения, родившегося в Бункере. Они никогда не видели над головой ни яркого солнца, ни звездного неба, не представляли себе безбрежной сине-зеленой бесконечности океана, не имели возможности бегать по лужам и играть в снежки, не знали, как это, залезть на дерево или замереть в кустах играя в прятки с родителями или друзьями. Поколения, для которого была привычной узость коридоров, электрический свет подуровней и набор стандартных рационов питания.

Когда спустя несколько часов на панели перед глазами вновь вспыхнул зеленый огонек, и стенка анабиозной камеры закрылась, Тринадцатый успел подумать, что сегодня был хороший день. Угасающая в людях надежда на спасение вспыхнула с новой силой.

Александр не удивился, увидев сидящего за главным расчетным компьютером Серебрякова, чья смена закончилась еще пять часов назад. В Аналитической группе все уже давно молчаливо признали за одержимым пареньком право занимать это место в любое время суток. Вот и сейчас молодой врач лихорадочно набирал что-то на клавиатуре, его пальцы порхали над сенсорными клавишами с фантастической быстротой. Руководитель Аналитической группы печально вздохнул. Парень так долго не протянет, попросту сгорит на работе. Его отец сотрудник Внешней группы, и мальчишка с малых лет мечтал стать врачом и спасти его.

После установления связи с выжившими остатками человечества Внешних не будили вот уже пять лет. Вспыхнувшая поначалу надежда на спасение быстро обернулась разочарованием. Реальное положение дел оказалось крайне тяжелым. Кроме них в Европе жизнь уцелела только в Швейцарии, где последние несколько тысяч выживших отступили под натиском беспощадных эпидемий к реактору и взорвали подземные тоннели, намертво отгородив себя от гигантского кладбища, распространяющего смертельную заразу. Группе ученых и врачей удалось наладить замкнутый цикл воздухо— и водопотребления и спасти последние остатки своих людей.

В остальном мире спаслось лишь семь убежищ. Формула выживания была простой и практически недоступной большинству людей, начавших борьбу за жизнь после великой катастрофы: автономный реактор, замкнутые циклы воды и воздуха, абсолютная стерильность и герметичность, четко налаженная система питания. Тысячи различных убежищ, не имевших хотя бы одного пункта из этого списка, не смогли пережить и половину ядерной зимы.

Одно из двух критически перенаселенных китайских убежищ погибло два года назад. Разразившийся голод вызвал сотни смертей, ослабевшие обитатели не успевали вовремя уничтожать трупы, и в убежище вспыхнула эпидемия чумы. Через месяц умирающие люди вышли на связь и сообщили, что отключают системы защиты реактора. Спустя сутки сейсмодатчики зафиксировали сильное возмущение земной коры. Во втором убежище голод привел к каннибализму, началась анархия, насилие. Герметичность была нарушена в ходе неконтролируемых беспорядков, и в убежище стали проникать насекомые с поверхности, что быстро привело к заражению внутренней среды. Кто-то там еще оставался и даже поддерживал связь, но было ясно, что эти люди доживают последние месяцы, убежище обречено.

В Австралии, не пострадавшей от ядерных ракет, в первые годы ядерной зимы недооценили опасность радиоактивной пыли, переносимой атмосферными потоками, сосредоточившись на спасении аграрной и пищевой промышленности. Возведение так называемого Большого Ромба, огромного крытого мегаполиса, призванного стать абсолютно чистой зоной, удалось начать только в последние годы. Но до этого момента солнечная радиация и радиоактивные осадки уничтожили и отравили огромные территории, что повлекло гибель большой части спасшихся людей, животных и растений от заражения, лучевых и онкологических болезней. Подобно другим континентам, обилие трупов животных вызвало резкий рост популяций насекомых, являющихся переносчиками инфекций, и Австралийский континент захлестнул всплеск эпидемий.

На данный момент население Австралии составляло менее пяти миллионов человек, а численность всех остальных выживших едва превышала сто тридцать тысяч, пятая часть которых проживала в русском бункере, являвшимся крупнейшим из всех убежищ. Но самое главное было то, что благодаря исследованиям, с первых дней направленных на излечение Внешних, методики и технологии бункера в области лечения лучевых болезней и защиты от вредного воздействия внешней среды были самыми совершенными, намного опережающими всех остальных. Специалисты бункера в этой области были самыми квалифицированными, а оборудование лабораторий и аналитических центров оказалось наиболее технологичным. Помощи ждать было не откуда, наоборот, вся медицина выживших обращалась за помощью в бункер, для чего даже были специально выделены отдельные каналы связи.