Они не мы - Григорий Грошев
Александр внимательно перечитывает свою заметку, делая ещё более позитивной и плакатной. Подходит ли это для речи Главы? И вообще трудно ли им быть, если мысли в твою голову вкладывают опытнейшие мастера слова? Главред ловит себя на мысли, что никогда не задумывался: а чем собственно живёт Глава?
Одним секретом меньше. Он не проводит часы и дни, слагая свои пламенные речи и придумывая искромётные шутки. Для этого у него есть как минимум один человек. А что, если кто-нибудь ещё и книги за него пишет? Значит, у Главы много свободного времени. Чем же он занимается?
Надевает неприметную маску, комбинезон и бродит по Сфере? Посещает заводы, где лично проверяет качество выполненного труда? Следит за нормой? Бывает ли он за Сферой, у военных? Все эти вопросы так увлекают Главреда, что голова идёт кругом. Если он теперь близкий к Нему человек, можно задать ему любые вопросы? Много чего узнать.
Он внимательно смотрит по сторонам. Идёт к сейфу и кладёт туда свой основной ноутбук. Пьёт стакан воды, выжидает. Задумчиво бродит по кабинету. А потом – достаёт из сейфа второй ноутбук, словно решил вернуться к работе. Но нет. Это – для личного. Для его крамольных мыслей, по сравнению с которыми самоубийство – так, мелочь.
«Я впервые задумался о том, кто есть Глава. Что есть Глава. Когда он появился на свет, в какой школе учился и кто были его родители. Самое смешное, что информации по этому поводу не найти ни в одном учебнике. Даже в самой красивой и хвалебной статье эти темы не затрагиваются. Почему?
И тогда одна мысль пронзила мою голову. Это было так больно, словно сын снова умер. А что если Глава – человек? Что если он такой же, как я, как ты, как она? Никто не видел его лица. Скорее всего… Что если он – всего лишь фигура, окружённая злыми и алчными людьми?»
Главред яростно удалил напечатанные строчки и обернулся. Ведь он забыл об осторожности, а значит – кто-нибудь может и прочитать крамольные мысли. Куратор. Это жирное недоразумение, у которого килограммы сахара. Нет, вряд ли: ленивый и бесхитростный, он тратит немного времени на свою работу.
Даниил! Эта пародия на журналиста… А что если он следит за ним? Что если он способен написать на него донос? Нужно держаться, держаться… Стать образцом и в работе, и в личной жизни. Не делать вообще ничего такого, что может навредить его карьере. А ещё… Послать ко всем чертям Виктора с его мечтами о переменах. Всё, хватит! Навоевался. Время пожить для себя.
Он снова проделывает комбинацию с ноутбуками. Только на этот раз выходит к своим подчинённым и неспешно разговаривает с ними. С каждым. Делает вид, что самым тщательным образом интересуется всеми вопросами «Истины». Многие удивлены. Галина улыбается ему, поправляет белую чёлку и грудь. Очень красивая девушка – её со временем можно будет забрать с собой, во Дворец. Хотя… Там таких красавиц немало.
Потом Главред возвращается в свой кабинет, достаёт рабочий лэптоп. Главное – не перепутать их. Иначе быть беде. Перечитывает заметку о том, как нужно бороться с унынием. Блестяще! Великолепно! Написано так здорово, что никаких сомнений не остаётся: работал профессионал.
«Как только я стану приближённым, сразу расскажу Ему, кто такой Куратор. Может, он найдёт на его место достойного гражданина. Идейного», - думает Алекс и отправляет свою заметку на вёрстку. Пятница заканчивается. Ещё несколько дней, или недель, или месяцев – и он займёт своё место на этом празднике жизни, и успеет насладиться им – сполна.
Запись 27
- То есть, мы идём наудачу? – спросил потрясённый Владимир. – Ты не уверен, что там будет Александр?
- Нет, - подтвердил Виктор. – На сто процентов – нет. Но… Знаешь, есть такое слово – интуиция.
- Конечно, знаю! – вспылил Влад. – Я, знаешь ли, не в пробирке рос. Знал бы ты, сколько новых слов там, за Клеткой…
Они брели по тёмному, сырому коридору, на потолке которого образовались белые наросты. Виктор освещал путь слабым-слабым фонариком, для работы которого приходилось крутить ручку. Но даже в слабых лучах электричества просторы поражали. Тоннелю не было конца. Он простирался на километры. Сначала ему было страшно: оказаться в таком коварном месте, которому сотни лет! А вдруг оно рухнет?
Потом страх, изнутри хватающий за внутренности, сменился азартом. Вот-вот они придут туда, откуда он сбежал много лет назад. Сфера. За пазухой Влад держал армейский нож в кожаном чехле. Аксессуар сделали лисицы и подарили в знак уважения. А на самом деле – банально из чувства страха. Феликс говорил, что племя лисиц называло его мудрёно – «убивающий взглядом».
- Сколько ты шёл? – спросил Герой.
- Час, - ответил Виктор. – Или два. Время за разговорами пройдёт незаметно.
- А если мы не будем тратить силы на болтовню, то быстрее дойти сможем, - отрезал Влад. Ему не нравился Поэт – и он сам не мог понять почему. Просто не нравился.
- Как скажешь, - кивнул Виктор и, казалось, прибавил шаг. – Ты ведь помнишь, какой он… Воздух под Сферой?
От одного воспоминания Владимир сразу же сморщился. Неужели ему придётся дышать этой гадостью? Кислая, прогорклая кислородная смесь, от которой зубы желтеют, а к горлу подступает комок. Сколько лет он дышал этим средством для уничтожения насекомых? У свободы тоже был недостаток: жарким летом летающие животные, казалось, собираются его сожрать.
К счастью, у Феликса на этот счёт ещё с весны заготовлены специальные мази. Провёл несколько полосок – и всё, нет насекомых. Правда, желание жить от жуткого запаха тоже несколько уменьшается. Но это лучше, чем поедание заживо москитами. А Поэт тем временем не унимался.
- Фильтр в твоей маске может быть слишком старым, - сказал он доверительно. – Они, знаешь ли, портятся от времени. Я спрятал там, на
