Корабль неспасенных - Сима Кибальчич
– Звучит красиво.
– А то. Для тех болванов, кто думает, что дух – это любовь забота и всепрощение. Вот только Рински мечтал о собственной вседозволенности.
– Вот вы и получили.
– Плевал я на всех. Стадо шло на бойню, а я не мешал. Зачем им деньги? А для меня такие суммы – единственный способ перешагнуть через все недоступные ступени и оказаться наверху. И делай, что хочешь.
Климов злился. Искажения наплывали слоями, словно демоны один за другим всплывали из глубин и оставляли свои зыбкие отпечатки.
– Женька, о которой ты так печешься, могла бы получить собственную лабораторию. Но я облажался, не удержал в узде свихнувшегося бурильщика. И вот мы на твоем корабле, командир.
Конвульсии усилились. Климов, по всей видимости, не мог контролировать тело. Захваты держали крепко, но локти гнулись под неестественными углами. Воронцов метался между желанием позвать Женю или замотать в силовой кокон устрашающий приступ.
– Воды…, дай попить, командир.
Воды? Попить? Что за ломка такая?
***
Голографические проекции расчерчивали центр управления. Воронцов бродил между ними, перемещал, разворачивал, сравнивал, перебрасывал с одной на другую строки и диаграммы. Иногда проще увидеть все глазами цифр, а не расспрашивать все еще надутую Наиль.
Она разлеглась на островке зеленой, играющей солнцем травки и изображала перелистывание страниц в древнем талмуде. Делала вид, что информация с вернувшегося полифункционального зонда не щекочет ей ни один кварк, да и вообще кажется форменной нелепицей. Воронцову придется самому искать объяснения случившемуся или отдать прямой приказ. Корабль в укороченных красных шортах далек от желания сотрудничать, как от краев вселенной.
– Тебе не кажется тревожным, что скопление хоть и медленно, но движется по нашим пятам?
Небрежно дернула плечом со спущенной бретелькой.
– Возможно, они хотят вернуться на Землю, как и ты.
– Шутишь?
Лениво перевернулась на бок.
– Кто знает…
– Я думаю отправить еще один зонд. Может лучше через подпространство?
Она буркнула невнятное согласие, и он продолжил:
– Просчитать координаты входа и выхода и отправить. Чтобы была наглядная динамика и по скорости, и по изменениям.
– Какие у тебя громадные исследовательские планы! Значит, убаюкать тебя в криоколыбельке не получится.
– Наиль, какая колыбелька? Ну куда я нашего гостя дену?
– Ну это-то вполне решаемая проблема, – лениво протянула она. – Запру, что носа не высунет, а если будет бузить и надоедать, то…
– Вот-вот, выкинешь наружу. Потом будешь ссылаться на какой-нибудь протокол ликвидации прямой угрозы капитану, который тебе позволили обойти мой же прямой приказ.
– Ты слишком догадливый.
Наиль недовольно отбросила книгу и демонстративно растянулась на траве.
– Поэтому нам не до сна. И прекращай шипеть на меня.
– Я шипела?
– Да, шипела. Делал вид, что оскорблена в лучших чувствах. Лучше прокомментируй странные флуктуации, зарегистрированные в облаке.
Она поднялась, подошла к Воронцову и стала водить пальчиком по голографическим строчкам.
– Повышение плотности вещества по критическим точкам, увеличение неоднородности распределения пылевых сгустков, оформленность краевых структур. Словно мусор собрался переродиться в что-нибудь более плотное. А значит, более опасное.
– Бред какой-то.
– После появления твоего возлюбленного Франкенштейна меня мало что удивляет. Мое мнение по этому поводу не изменилось: избавиться от существа и улетать как можно быстрее.
– Считаешь, что нас преследуют из-за него?
– Мой милый капитан, даже я знакома с древними человеческими мифами. Не хочешь, чтобы тебя догнали и уничтожили, не кради из чужого дома красавицу-жену.
– Ну с красавицей ты, конечно, перегнула.
Наиль мотнула высоким хвостом и отправилась обратно на зеленую лужайку. Вновь расположилась со всеми удобствами и оттуда уже донесла свою мысль:
– По мне так страшилище невозможное. Но на вкус и цвет, как говорят, полно идиотов. Вот и ты не надышишься. А твое облако отращивает зубы, когти, загребущие лапы и торопится следом. А дальше делайте выводы, мой капитан. А я подожду приказа.
Не глядя на него, Наиль подтянула книгу и демонстративно уткнулась в страницы. Воронцов неловко потоптался среди голограмм и не нашел ничего более умного, чем сообщить, что, пожалуй, пойдет, навестит «страшилище невозможное».
Наиль одним коротким взглядом вручила ему флаг в руки и вернулась к своему интеллектуальному занятию.
Звездный подкидыш сидел в своей каюте и читал с подсвеченной поверхности низкого стола. Прямо на полу стояло блюдо с пирожками, залепленными румяными гребнями. Один он наполовину умял и сжимал к руке оглодок. Последние три дня, сразу после невесть откуда взявшейся жажды, взялся потреблять органику. Предпочитал самые незатейливые блюда. Игорь или Марк. А Женя… Она не появлялась, если он не звал.
Наиль продемонстрировала динамику изменений: в организме гомункула шли химические реакции. Под неорганической плотью, разрастались органические структуры. Словно за стенками толстенной кастрюли распечатывался водород и углерод и шел фотосинтез, который запустила запрятанная в атомы энергия звезд. Не выпуская наружу лишнее тепло.
Его встретил сторожащий каждое движение взгляд. Похоже, Марк. Что он здесь делает, что изучает, на что надеется. Власть ускользнула от бурильщика еще на небоскребе Москва-сити, и получить ее обратно – нет шансов.
– Женя, – осторожно, но настойчиво позвал Воронцов.
Марк с усилием тряхнул головой. Хоть он и пытался удержаться, но, по судя виду, ускользал.
– Женя.
Вот ее внимательный взгляд с тенью растерянности на самом дне. Сразу поднялась, посмотрела на смятый пирожок в руке и осторожно положила его на стол. Кто-кто, а она, конечно, не голодная. Интересно, женщины и на том свете тщательно следят за талией или калориями небесного света для душ.
После первого длинного разговора осталась неловкость. Воронцов все пытался в странной внешности угадать истинный облик девушки. Ловил себя, что очень успешно додумывает, а лишние наросты и изломы не мешают видеть именно Женю.
– Предлагаю прогуляться, – протянул он открытую ладонь.
***
Они брели по неровно протоптанной дорожке. Перешагивали через узлы торчащих из-под земли корней, обходили островки кудрявых листьев брусники. Сосны вокруг сжимали строй, красуясь блестящими на солнце желтыми доспехами стволов.
В программе модулятора пространства рекреационного отсека было несколько сотен натуральных ландшафтов, но Воронцов предпочитал сибирский лес. Особенно наслаждался настоянными хвойными запахами со звенящими, сладкими нотами трав. Ему нужно было поговорить, да и просто хотелось
