Концерт Патриции Каас. 9. В космосе и ниже - Марк Михайлович Вевиоровский
Медсестра для процедур приходит на дом в оговоренное время, приносит все нужные лекарства, и еще поговорит, успокоит – а это так важно для пожилых пациентов …
ВИКТОР СКВОРЦОВ
На афише Дома культуры были изображены два профиля в виде контура – в одном узнали Свиридова, а во втором некоторые узнавали Скворцова.
Зал был полон, и зрители терпеливо ждали.
Занавес открылся и около рояля стоял Свиридов с гитарой – зрители терпеливо ждали. За рояль сел Лопаткин.
Свиридов помолчал, потом положил пальцы на струны.
Это было у моря,
Где ажурная пена.
Где встречается редко
Городской экипаж.
Королева играла
В башне замка Шопена,
И внимая Шопену
Полюбил ее паж …
Свиридов пел очень мягко, задумчиво, лирично, и зал слушал его затаив дыхание.
А потом отдавалась,
Отдавалась грозово,
До восхода рабыней
Проспала госпожа.
Это было у моря,
Где волна бирюзова,
Где ажурная пена
И соната пажа …
Переждав аплодисменты Свиридов отставил гитару.
– Это Игорь Северянин. Но сегодня я хотел почитать вам стихи совсем другого поэта.
Он подошел ближе к зрителям, ближе к краю сцены.
– Вы знаете, что мы с Виктором Скворцовым вместе учились еще в школе, и в институте, и дружим с тех лет. Я пригласил Виктора на работу к нам, сюда, и не ошибся в нем – Виктор развернулся во всю силу своего интеллекта. И в новой для себя области оказался незаменимым руководителем и талантливым ученым, под его руководством и его при непосредственным творческом участии выполнены важнейшие работы …
Он оглянулся на кулису, откуда ему грозил кулаком Скворцов.
– Но я заговорил о Викторе не для того, чтобы расхваливать его вклад в работы нашей фирмы. Нет, я хочу рассказать о том, о чем знают немногие …
В ложе вместе с Тоней сидели Лена Скворцова и Виолетта Ерцкая, Уля, Гриша.
– До этого мы с Виктором работали в одном институте, только в разных подразделениях. И я, и он много ездили в командировки, иногда встречались в гостиницах вдали от Москвы. Вот тогда я узнал о том, что Виктор пишет стихи.
Свиридов переждал шумок в зале.
– Конечно, я знаю далеко не все его стихи, но даже те, которые я знаю, свидетельствуют о поэтическом таланте автора. И сейчас я вам почитаю некоторые из его стихов.
– Итак, стихи поэта Виктора Скворцова. Витя, не сердись! – сказал Свиридов в кулису.
– Вот это написано давно, в Узбекистане, во время командировки.
Под выцветшим и жарким небом
Скупых пустынь Узбекистана
Века стоят немые камни,
Напоминая неустанно:
Что жизнь – глоток,
А счастье – миг,
А начав жить – уже старик.
А те цветы, что мы сорвали
Еще вчера – давно – завяли
И брошены давно в арык.
Публика слушала в напряженном внимании.
Но эти камни так же знают,
Что кроме вечности светил
Имеют право
На бессмертье
Не только ценности могил.
Что за глоток
Всю жизнь отдашь,
Когда
ты без него
пустыня,
Когда
Один лишь только миг
Для двух сердец
Уже святыня.
Когда бессмертьем теплоты
Согрето каждое мгновенье,
Когда отброшены сомненья,
Раздумья, страхи, опасенья
И нет на свете темноты …
Не надо слов.
Века суровы.
Насуплен их угасший взор.
Ведь только им
Дано оценивать:
Что это – правда или вздор.
Тишина в зале взорвалась аплодисментами.
– Аплодисменты – это Виктору. Хлопать устанете – я долго буду читать … Давайте договоримся – вы хлопать не будете, или совсем немного …
– Как у каждого поэта среди стихов много лирики, причем лирики иногда любовной, иногда философской. Вот это написано, как я знаю, во время лечения в санатории в средней части России …
Таких заштатных,
серых городов
В России много!
Врешь!
Чем меньше город,
Чем тише улицы и площади его –
Тем глубже
пласт истории.
Кто молод,
Тому под силу
раскопать его.
Здесь жили люди.
Жили, умирали.
Творили, строили, баюкали детей …
Отсюда
эти дети
уезжали,
А дети новые дороги продолжали –
Один из тысяч
жизненных путей.
За каждой улицей,
За каждым поворотом,
За каждым камнем
стареньких домов
Я вижу лица,
руки,
жизнь,
работу
И – тысячи
бесценнейших томов.
Короткие аплодисменты. Зал слушал очень внимательно.
Внимательно слушали Свиридова и в ложе.
Сегодня – только в завтра дверь, -
Как залп ракет перед атакой,
Как лента мата перед дракой,
Как первый шаг весны в апрель.
Скупцом не будь. Живи открыто,
Дари – и многое возьмешь,
Все, что скопил на этом свете –
На тот с собою не возьмешь.
Богатству душ сундук не нужен.
Иди, открой для счастья дверь.
За дверью пусто, только лужи?
Оно придет -
Ты жди и верь.
– Среди стихов встречаются и грустные, и не по возрасту пессимистичные. Послушайте.
Скоро, скоро
мятежные думы
Перестанут меня волновать,
Скоро, скоро –
я стану угрюмым,
Отступлю,
перестану писать.
И не слыша
весенней капели,
Словно крот
буду я
засыпать,
И весенние ноги девчонок
Уж не будут
меня
волновать.
И почти без перерыва Свиридов продолжил.
Брось искать
дорогу в прошлое –
Есть, что вспомнить,
Есть, что позабыть;
Не тревожь его –
Оно останется,
Ни прогнать его,
ни воротить.
Пусть оно
дороже
настоящего –
Жизнь есть жизнь,
Давай, дружок, шагай!
Так что брось
искать
Дорогу в прошлое,
В будущее –
действуй, создавай!
Короткую паузу заполнили еле слышные звуки рояля.
– Я говорил, что мы с Виктором частенько встречались в командировках – и он, и я много ездили. Вот небольшая зарисовка о такой поездке в командировку:
Кончается Москва.
Леса за стеклами.
Лишь изредка участки
Старых серых дач.
Вдали висящие
Над лесом и туманом
Рога опор электропередач.
Я еду вновь,
Как много раз бывало.
За много лет
Промчалось много грез …
А утром вновь
Нежнозеленые березы
Все в темных запятых
Грачиных гнезд.
– У нас был объект в Литве. Там и я, и Виктор бывали не раз, и этой стране Виктор посвятил несколько стихотворных зарисовок:
В петле у Немана, под соснами,
Как лучший друг встречает нас
Приют литовский
Очень скромный
Курорт и город Бирштонас.
Свиридов даже не делал перерывов, поддержанный деликатными звуками рояля.
Здесь жил Чурленис.
Здесь воспеты
Им жемайтийские кресты,
Он здесь писал
Картин сонеты,
Рисуя ноты и мечты.
Он вряд ли счастлив
