Филип Дик - Стигматы Палнера Элдрича

- Что такое Чуинг-Зет, черт побери? - спросил Барни. Палмер Элдрич поднял искусственную руку и толкнул его со страшной силой. Барни начал падать.

- Эй, - слабо сказал он, пытаясь сопротивляться страшному давлению. - Что…

Внезапно он оказался лежащим на спине. В голове у него шумело и звенело; он с трудом открыл глаза, пытаясь сфокусировать взгляд на окружающей обстановке. Постепенно приходя в себя, он обнаружил, что на нем пижама, но чужая; у него никогда такой не было. Неужели он оказался в чужой квартире и на нем чужая пижама? Какого-то мужчины…

Он в панике посмотрел на кровать. Рядом в постели…

Рядом, натянув одеяло на обнаженные плечи, тихо посапывала незнакомая девушка, с белыми, как хлопок, волосами.

- Я опаздываю, - сказал он хриплым и почти неузнаваемым голосом.

- Нет, нет, - пробормотала девушка, не открывая глаз. - Не волнуйся. Мы доедем отсюда до работы за… - она зевнула и открыла глаза, - пятнадцать минут.

Она улыбнулась Барни; его замешательство ее развеселило.

- Ты всегда это говоришь, каждое утро. Иди, приготовь кофе. Я хочу выпить кофе.

- Ну конечно, - сказал он и выбрался из постели.

- Братец Кролик, - шутливо сказала девушка. - Ты такой испуганный. Ты боишься за меня, за свою работу…, и постоянно торопишься.

- Боже мой, - сказал он. - Я отказался от всего.

- От всего?

- От Эмили.

Он посмотрел на девушку, Рони…, или как ее там?., и на ее спальню.

- А теперь у меня ничего нет, - сказал он.

- Ну и прекрасно, - саркастически сказала Рони. - Может, теперь я скажу тебе что-нибудь приятное, чтобы и ты почувствовал себя хорошо.

- И я сделал это именно сейчас, - сказал Барни, - а не год или два назад. Незадолго до того, как пришел Палмер Элдрич.

- Как Палмер Элдрич мог куда-то прийти? Он лежит на больничной койке где-то возле Юпитера или Сатурна; ООН отправила Элдрича туда, когда его вытащили из-под обломков корабля. - Она говорила с презрением, но в голосе чувствовалось любопытство.

- Палмер Элдрич только что явился ко мне, - упрямо сказал Барни. "Я должен вернуться к Эмили", - подумал он. Он выполз из постели и, подняв свои вещи, пошатываясь, пошел в ванную. Заперев за собой дверь, поспешно побрился и оделся. Выходя из ванной, он сказал девушке, которая все еще лежала в постели:

- Я должен идти. Не сердись, я должен это сделать.

Чуть позже, не позавтракав, он спустился и встал под термозащитным козырьком, оглядываясь в поисках такси.

Такси - красивая, сверкающая новая модель - почти молниеносно доставило его к дому Эмили; он машинально заплатил, вошел внутрь и через несколько секунд уже ехал наверх. Ему казалось, что время остановилось, все замерло, ожидая его; он был единственным движущимся объектом в мире неподвижных предметов.

Он остановился у ее дверей и позвонил.

Дверь открылась. За ней стоял мужчина.

- Да?

Темноволосый, достаточно представительный мужчина: густые брови и старательно причесанные, слегка вьющиеся волосы; в руке - утренняя газета. В глубине квартиры Барни заметил стол с неубранной после завтрака посудой.

- Вы…, вы Ричард Хнатт, - сказал Барни.

- Да, - ответил тот, внимательно разглядывая Майерсона. - Мы знакомы?

Появилась Эмили в сером свитере и запятнанных джинсах.

- Боже мой. Это Барни, - сказала она Хнатту. - Мой бывший муж. Заходи.

Она широко открыла дверь, и Барни вошел внутрь. Эмили явно была рада его визиту.

- Очень приятно познакомиться, - безразличным тоном сказал Хнатт.

Он протянул было руку, но внезапно передумал.

- Кофе?

- Спасибо, - ответил Барни, усаживаясь на свободный стул. - Послушай, - сказал он Эмили; он не мог ждать, он должен был сказать это сейчас, даже в присутствии Хнатта. - Я совершил ошибку, разведясь с тобой. Я хотел бы снова на тебе жениться и жить, как прежде.

Эмили довольно улыбнулась, так же как и когда-то, и, не ответив, пошла за чашкой и блюдцем для него. Его интересовало, ответит ли она вообще; она предпочитала просто ответить улыбкой, поскольку от природы была ленива. "Боже мой", - подумал он и уставился в пустоту. Хнатт сел напротив него и сказал:

- Мы муж и жена. Вы думали, что мы просто живем вместе?

Лицо его помрачнело, но он, казалось, сохранял самообладание.

- Муж и жена могут развестись, - сказал Барни, не Хнатту, но Эмили. - Выйдешь за меня замуж?

Он встал и сделал несколько неуверенных шагов по направлению к ней; она повернулась и спокойно подала ему чашку и блюдце.

- О нет, - сказала она, продолжая улыбаться и сочувственно глядя на него.

Эмили понимала его чувства, понимала, что это был не просто порыв с его стороны. Однако ответ оставался отрицательным, и он знал, что таким он останется всегда; не потому, что она так решила - для нее просто не существовало действительности, к которой он принадлежал. "Когда-то я вычеркнул ее, - думал он, - вычеркнул из жизни, прекрасно зная, что делаю; и вот результат. А теперь я, как говорится, вижу, что хлеб, брошенный в воду, возвращается вместе с этой водой, чтобы меня задушить; пропитанный водой хлеб, который застрянет у меня в горле, не давая возможности ни проглотить его, ни выплюнуть. Это именно то, чего я заслужил, - сказал он сам себе. - Это я создал эту ситуацию".

Вернувшись к столу, он снова сел на стул, тупо глядя на ее руки, пока она наливала ему кофе в чашку. "Когда-то они принадлежали моей жене, - думал он. - И я от них отказался. Мания самоуничтожения; я желал собственной смерти. Это единственное удовлетворительное объяснение. Неужели я был так глуп? Нет, глупость не объясняет столь чудовищного, столь…"

- Как дела, Барни? - спросила Эмили.

- О, превосходно, черт побери. - Голос его дрожал.

- Я слышала, ты живешь с очень симпатичной рыженькой малышкой, - сказала Эмили. Она села на свое место и снова принялась за еду.

- Это уже в прошлом, - сказал Барни. - Все забыто.

- Тогда с кем? - как бы между прочим спросила она. "Она разговаривает со мной, как будто я ее старый приятель или сосед по дому, - подумал Барни. - Чудовищно! Как она могла…, как она могла считать меня кем-то чужим? Этого не может быть. Она притворяется, пытается что-то скрыть". Вслух он сказал:

- Ты боишься, что если снова свяжешься со мной, то…, я снова оттолкну тебя. Обжегшись на молоке, дуешь на воду. Я этого не сделаю; я бы никогда больше этого не сделал.

- Мне очень жаль, что ты так переживаешь, Барни, - сказала Эмили тем же безразличным тоном. - Ты не консультируешься с психоаналитиком? Кто-то мне говорил, что тебя видели, с переносным психиатром.

- Доктором Смайлом, - сказал он, вспоминая, что, вероятно, оставил его в квартире Рони Фьюгейт. - Мне нужна помощь, - сказал он Эмили. - Есть ли какая-нибудь возможность…