Петко Тодоров - Детские ладошки

Открывшаяся глазам картина неизменно подстегивала его воображение. Он забыл о световоде: ему казалось, что он стоит в огромном зале из зеленого стекла. Прямо перед собой он видел металлическую конструкцию корабля. В воздухе проплывали стальные балки, к концу которых были прикреплены членистые руки манипуляторов, крючья, инструменты. Повинуясь малейшим движениям его рук, они подавали новые детали, крепили их, создавая полное впечатление работы настоящего сборочного цеха.

Легкий шум заставил его оторваться от окуляров, сказочная картина уступила место виду постылой кабины и бесполезного пульта. Шум доносился из кукольного домика, прислоненного к центральному экрану. Дверь его отворилась, показалась острая мордашка, а затем появился и сам Зверек.

На него нельзя было смотреть без улыбки. Зверек был крошечным, не больше пальца, но держался всегда с уморительной серьезностью. Вот и теперь он с достоинством прогулялся по пульту, а потом улегся на спину и раскинул лапки. Зверек не закрыл за собой дверь, и Космонавт с любопытством заглянул внутрь домика. Там мелькали какие-то тени, вспыхивали голубоватые огоньки, в прозрачном сосуде пузырилась какая-то жидкость.

Он снова задал себе вопрос, над которым ломал голову в течение многих месяцев: был ли Зверек разумным существом, или просто копировал поведение человека, и потому его действия имели зачастую случайный и потому непонятный результат. Но и теперь он не смог найти ответ. Все попытки установить со Зверьком контакт закончились неудачей. Или он был лишен разума, или… Впрочем, как знать, может, взаимопонимание между ними в принципе было невозможно.

Космонавт не знал даже того, как Зверек оказался на борту звездолета. Обнаружил он его совершенно случайно после очередной посадки на практически безжизненную планету. Каким-то образом сумевшее пробраться на корабль существо встретило его, устроившись на пульте и моргая черными бисеринками глазок. Инструкция строго-настрого предписывала не допускать на борт никаких незнакомых форм жизни, но Космонавт настолько истосковался в одиночестве, что обрадовался непрошеному гостю. Серия экспериментов помогла установить, что гость любит сгущенное молоко, мясные консервы, а также хлебобулочные изделия. Зверек поселился в специально сделанном для него домике. Вот и вся история.

Зверек закончил променад и гимнастику. Поймав на себе взгляд человека, он подбежал к домику и захлопнул дверь. Космонавт вздохнул: «Вот так всегда…»

Рядом с домиком лежала еще одна бутылка с недоконченной моделью. Зверек протиснул свое тело через узкое горлышко и занялся каким-то своим делом. Эти его занятия начались давно, практически как только он появился на корабле. Часто он залезал в другие бутылки, копался в куче готовых для сборки деталей. Космонавт не возражал. Его даже радовало, что приходилось снова и снова склоняться над микроскопом и восстанавливать исчезнувшие части. Легкое раздражение вызывала у него лишь неспособность понять, что все это означало. Разум? Или всего лишь подражание — как у обезьян?

Махнув рукой на Зверька, он опять склонился над бутылкой и принялся за свою модель. Спешить было некуда. Ответ появится сам. Созрев, он упадет к нему в руки, как плод. Несмотря на то, что у галактики не было стен, она удерживала их здесь надежнее, чем любая тюрьма.

В тот день они оба работали особенно долго. Перекусив, снова принимались за дело. Когда наконец Космонавт откинулся на спинку кресла, стрелки бортовых часов показывали два часа ночи…

Без всякой причины он неожиданно проснулся. В голове стоял туман, но и в нем уже оформлялось чувство тревоги и беспокойства. Кабина корабля выглядела такой же, как всегда, только…

Потом он заметил возле домика разрезанную бутылку, и сонливость как рукой сняло. Вскочив из кресла, он осмотрел обе половинки. Стенки были гладкими, словно их резали тонким лучом лазера. Модель, с которой возился зверек, бесследно исчезла. Дрожащими пальцами он открыл, едва не сломав, дверь домика. Прищурив глаз, заглянул внутрь. Как он и предполагал, там царил безжизненный полумрак. Домик был необитаем.

Он обернулся. Дверь в служебный отсек была распахнута настежь. Над шлюзом для удаления отходов горела красная лампочка — внешний люк был открыт.

Молча постояв у шлюза, Космонавт неторопливо закрыл внешний люк. Рассмеялся. Потом смех сменился вспышкой раздражения.

— Маленький негодяй! А я-то надеялся, что мы останемся вместе! А ему… ему нужны были только мои материалы! Хоть бы попрощался!

Разряжение утихло так же внезапно, как и началось. Сгорбившись, он вернулся в кабину и только тогда увидел самое главное.

В пульте было аккуратно прорезано небольшое отверстие.

Координатный регулятор светился зеленым светом.

Космонавт долго сидел в кресле — подняться не было сил. Он думал не о том, что теперь дорога к Земле была открыта. И даже не о благодарности. В мозгу напряженно пульсировала одна мысль: в космосе встретились два разумных существа, потерпевших крушение, и жалко, что им не суждено увидеться снова.

Зверек летел в своем новом корабле. Он устал — в последнюю ночь ему пришлось изрядно попотеть. И сейчас его тоже ждала работа. Но он был спокоен. Занимаясь ремонтом пульта, он узнал координаты родной планеты этого смешного и симпатичного великана.

Когда-нибудь он обязательно навестит его.

Илия Тенев

Охотник за ржавыми роботами

Бен Габер остановился, крепко сжав в руках автоматическую лазерную винтовку. Последние лучи ползущего к горизонту марсианского солнца скупо освещали болото и темневший невдалеке лес. Вокруг стояла тишина, изредка нарушаемая короткими криками болотных птиц. Позади, откуда наступала ночь, бледно светились окна его дома. Пятидесятилетний Бен пристально осмотрелся: местность не внушала ему доверия. Угрюмое лицо искривила злобная гримаса. Он не выспался. С тех пор как пропала Криста, он незаметно для себя все больше замыкался, ожесточался. Его жена Элен всегда откровенно скучала в этой глуши, а Бен был вынужден пропадать по нескольку дней, гоняясь за ржавыми роботами, которые скитались в округе, заражая долину радиацией — у них были атомные сердца. Этим ремеслом Бен добывал пропитание для себя и своей семьи. Подстрелив робота из лазерной винтовки, он записывал заводской номер, проставленный на каждой детали, и за каждый такой номер получал вознаграждение. Жили они на небольшой вилле, находившейся километрах в двухстах от областного центра. Иногда к ним на огонек заглядывали другие охотники, и это вносило разнообразие в холодные и тоскливые марсианские вечера. Но вообще-то люди старались обходить эти места. И дело было не в одичавших роботах, недолюбливавших людей, а в кивотах, которые обитали в болотах и о которых рассказывали леденящие кровь истории. Внешне кивоты походили на людей, отличались высоким интеллектом, острым умом, а также склонностью к крайностям и жестокости. Так характеризовали их немногие сталкивавшиеся с ними и по счастливой случайности оставшиеся поел е этого в живых. Никто не знал, откуда они здесь взялись, никто не рисковал высказывать предположения о внеземном происхождении кивотов, но в их существовании не сомневался никто. Молва твердила, что кивоты обитали на Марсе еще до высадки здесь первых переселенцев с Земли. Появление пятисот роботов, зараженных бациллой ржавчины, на какое-то время отвлекло внимание общественности от бесчинств кивотов. Правительство приняло решение отправить безнадежно пораженных ржавчиной роботов на переплавку, однако умные машины сумели раскупорить трюмы транспортного звездолета, который должен был доставить их на Меркурий, и скрыться в безлюдной долине. Умышленно повреждая свинцовую оболочку своих атомных сердец, они стали угрожать людям распространением радиации. Прошел слух, что они предпринимают попытки объединиться с кивотами. Правительство издало указ о массовом уничтожении нейтронных роботов. Самым известным из охотников был Бен Габер.