Владимир Заяц - Тяжелые тени

Взоры всех послушно обратились к Директору. Тот сидел, скромно потупившись, опустив длинные ресницы.

- Вопрос к Утешителю. Как увеличить приток инакомыслящих интеллектуалов в Дом Эвтаназии?

Утешитель побледнел, как ученик, не выучивший урок. Он воровато оглянулся на соратников, словно ожидая подсказки. Соратники злорадно молчали.

- Я думаю... Э-э... Я думаю... - стал тянуть время Утешитель.

- Мы бы все хотели в этом убедиться, - невозмутимо молвил Первый.

Во взорах соратников светился неподдельный интерес. Первый раз за все время Утешитель растерялся.

- Я думаю, - снова сказал он, с трудом собираясь с мыслями, - что необходимо ужесточить меры подавления, резко ухудшить условия существования инакомыслящих...

- Ну, ну... - резким жестом Первый повелел Утешителю умолкнуть. - В этом предложении нет ничего нового. И сейчас мы применяем к ним довольно суровые меры. Учитывая ваши прежние заслуги, думаю, что сегодняшний срыв случаен. Но, не приведи Логос, если срывы станут повторяться. Научитесь наконец ставить проблему в общем. Тогда и решать будет легче. Не секрет, что многих удерживает от прихода в Дом Эвтаназии очень простая причина страх смерти. Как его нейтрализовать? Не забывайте, что имеете дело с интеллектуалами. Они без ума от всяких философских кунштюков, они любят поэзию. Вот и попытайтесь доказать им на их же языке, что смерть - благо. Делайте рекламу смерти. Цитируйте философов: "Попробуй отними у меня мою смерть!", "Смерть для меня ничто. Ибо покуда я есть, смерти нет, а когда ока есть, уже нет меня". Цитируйте наших и земных поэтов, вырывая строфы из контекста, тогда можно стихотворению придать нужный смысл. Вот слушайте: "Приди успокоить, прекрасная смерть, повсюду в мире, как свет, появляясь, являясь ко всем и каждому днем и ночью, раньше иль позже, нежная смерть..."

- Следующий вопрос к Магистру по планированию тайных акций...

Совещание затянулось до полуночи...

21

Володю конвоировало пятеро. Трое сзади и двое впереди. Он внимательно смотрел под ноги - выход из подвала был плохо освещен, а ступеньки покрыты какой-то скользкой мерзостью. Кажется, его пожелала сожрать рыба покрупнее. Если бы не Интиль, он отбивную из детективов сделал бы. Подумаешь, пять человек. Покуда передние обернутся, задних уже не будет в мире этом.

Люди в черных плащах, будто слыша мысли Владимира, шли от него на безопасном, по их мнению, расстоянии. Правую руку они держали в кармане.

Несмотря на старание, Володя поскользнулся. Взмахнув руками, он едва сумел удержаться на ногах. Воспользовавшись задержкой, его нагнал один из сопровождавших и крикнул намеренно грубым голосом:

- Не задерживаться! Споткнешься еще раз - пуля в затылок!

И тут же прошептал:

- Вам привет от Михаила Семеновича. Не предпринимайте необдуманных действий. Вас постоянно ждут на десятом километре от места заключения.

Владимир метнул на говорившего огненный взгляд, но тот принял совершенно невозмутимый вид, будто вовсе и не он говорил только что.

"Вот негодяи! - подумал землянин с тоской. - Как же это называлось раньше? А! Провокатор! Боятся, чтобы не натворил чего-нибудь, вот и врут. Ах, если бы не Интиль!"

Они поднялись в служебное помещение, где их встретил ругательствами дежурный.

- Вы не имеете права забирать моего заключенного! Я отвечаю за него перед своим начальством!

Идущий впереди руководитель группы повернулся и, недовольно поджав губы, приказал:

- Смыко-доду, пусть будет тихо. Помоги ему умолкнуть.

Стоявший ближе других к дежурному человек в черном плаще выхватил из кармана пистолет и сноровисто ударил дежурного рукояткой в висок. Тот всхлипнул и, раскинув руки, рухнул на стол. По бумагам быстро растекалась ярко-красная лужа.

Владимир не испытывал к дежурному никаких симпатий. Наоборот. Но это деловое, совершенное как бы между прочим убийство потрясло его. Он сделал непроизвольное движение в сторону дежурного, но на него уже смотрело дуло пистолета. Володя повернулся в сторону руководителя и сказал:

- Я ваших коллег предупреждал, предупреждаю и вас. Угроза оружием меня не пугает. Если вы и дальше намерены продолжать в том же духе, то я вас обезоружу. Если будете сопротивляться - уничтожу. Можете мне поверить!

Руководитель внимательно слушал землянина, часто моргая белыми ресницами. Его лицо было спокойным, даже чуточку сонным. Владимир тут же решил, что это из-за привычки к убийствам.

- Хорошо, - согласился руководитель, которого неспешные размышления привели наконец к нужному выводу. - Я вам верю. Потому что вы производите впечатление правдивого человека... - При этих словах Владимир едва удержался от резкого выпада. - Смыко-доду, дитя мое, спрячь свое грозное оружие. Обидно, но нас не боятся. Ладно, надеюсь, что мы доберемся до цели мирно и дружно. Глаза все же позвольте вам завязать. Нам бы не хотелось, чтобы вы знали, куда мы едем. Зная дорогу, можете лишить нас приятности находиться в вашем обществе.

- Завязывайте, - сухо согласился Владимир. - Только бы побыстрее избавиться от вас.

Владимира вывели во двор. Было темно и сыро. Холодный ветер сразу же унес из-под рубахи тепло. В глубине двора, куда повели Владимира, группу захвата ожидал автомобиль. Один из конвоиров достал из кармана черную тряпицу и, привстав на цыпочки, завязал переводчику глаза. Тряпица едко пахла табачной пылью.

Его подвели к машине, помогли усесться. Пленника явно побаивались, и поэтому обошлось без привычных для сотрудников безопасности тумаков и подталкиваний. Внутри остро пахло бензином, искусственной кожей сидений и ваксой для сапог.

- По прямой, - услыхал он голос руководителя. - Сейчас нам надо торопиться.

Зарокотал мотор, и Владимира придавило к пружинящей стенке. "Торопятся, - отметил он. - Наверное, из-за того, что наши разыскивают меня".

Ехали около двух часов. Наконец машина, ревматически скрипнув тормозами, остановилась. Володе помогли вылезть и повели куда-то по прямой. Поднялись по ступенькам и вошли в помещение. Повязку сняли. Владимир с некоторым удивлением отметил, что комната очень похожа на дежурку недавно оставленного полицейского отделения.

Его без лишних слов свели в подвал и поместили в крохотную камеру. Владимир свалился на нары и сразу же уснул. Дала себя знать усталость, накопившаяся за последние несколько дней.

22

И пресса, и телевидение контролируемой Антупийской области были единодушны в восхвалениях. Но какова полифония, какова изобретательность редакторов и режиссеров! Официальный правительственный печатный орган "Антупия сегодня" неназойливо напоминал о большом опыте государственной работы бывшего Магистра по планированию тайных акций. Молодежный журнал "Антупиец - раз, два!" подчеркивал личное мужество и силу характера бывшего Магистра, а ныне Народного Покровителя Хор-Орса-доду-доду. Массовый женский журнал "Женственность и патриотизм" ласкательно назвал Народного Покровителя "душкой". Получив сообщение об этом фамильярном выпаде, Хор-Орс-доду-доду первый раз в жизни растерялся. За многие годы бурной деятельности по-разному называли и обзывали его. Но "душкой"!..