Татьяна Грай - Сайт фараона

Это оказался абориген со змеей. Его хитроумную физиономию украшала все та же бурая встопорщенная щетина, пегие патлы на голове торчали во все стороны, вот только наряд отчасти изменился, что, впрочем, не нарушило гармонии ансамбля. Поверх сетчатой защитной майки дядька натянул блестящий куцый пиджак, сшитый из зеленой тафты, куда больше подходившей для дамского вечернего платья… впрочем, пиджак и был дамским, судя по расположению пуговиц, только предельного размера. А вместо растянутых спортивных штанов и сандалий на дядьке были теперь черные джинсы с огромными темно-синими заплатами на коленках и лакированные остроносые ботинки. И пиджак, и джинсы явно с трудом выдерживали напор обширного дядькиного тела, но аборигена это ничуть не смущало. Змея, поблескивая перламутровой синевой, повисла на шее аборигена, прикидываясь неживой.

— А, это ты! — радостно воскликнул абориген, подойдя поближе и присмотревшись к Максиму. — Ну что, нашел свой дом?

— Нашел, спасибо за помощь, — ответил Максим, с опаской поглядывая на змею.

— А теперь, значит, гуляешь?

— Да, — кивнул Максим.

— А я вот в гости иду, — сообщил абориген. — Пригласили. Меня часто приглашают. К богатым. Фотографируют. Не меня, конечно. Красотку мою. Дамы очень любят с ней сниматься. Поначалу, правда, визжат от страха… ну, а когда хорошенько примут чего покрепче — уже и не страшно.

Идея, подсказанная аборигеном, показалась вполне любопытной.

— А можно и мне вас сфотографировать? — спросил он. — Вас — со змеей.

— Конечно, можно, — кивнул абориген, — только ведь не бесплатно же!

— Да уж само собой, не бесплатно, — согласился Максим, довольный тем, что, собираясь на прогулку с Елизаветой Второй, прихватил не только фотоаппарат и пленку с розовым особняком, но и некоторое количество сотенных бумажек, похрустывавших теперь в заднем кармане его джинсов. Он осторожно извлек одну и протянул аборигену. Тот вежливо приподнял бровь, уставившись на купюру, и Максим спросил:

— Что-то не так?

— Сдачи у меня нету, — пояснил абориген.

— И не надо, — отмахнулся Максим. — Ты не мог бы встать вот сюда, к газону, и как-то… разбудить ее, что ли?

— Это мы запросто, — ухмыльнулся абориген, пряча сотенную во внутренний карман блестящего пиджака. — Это мы в один секунд…

Дядька принялся позировать с истинным знанием дела. Он встал перед кустами, заполонившими газон возле почты, ухватил змею поперек туловища и легонько встряхнул. Змея приоткрыла желтые глаза и уставилась на Максима. Он поежился, но затею не бросил, и, поспешно сняв крышку с объектива, посмотрел на аборигена через видоискатель. Солнце опустилось уже достаточно низко, так что светотень его вполне удовлетворила. Дядька выпрямился и поднял змею над головой. Змея изогнулась, как экзотическая танцовщица, и для начала превратилась в довольно точное подобие знака, а потом принялась изворачиваться то так, то эдак, время от времени поглядывая на фотографа. Он отснял третью часть пленки, и лишь после этого спохватился и сказал:

— Ну, пожалуй, хватит. Спасибо.

— Не за что, — благодушно ответил дядька. — Это она любит. Она свою красоту ценит. К тому же не бесплатно ведь…

Дверь почты бесшумно распахнулась, по ступенькам сбежала Лиза-дубль с пачкой газет под мышкой, и тут же весело закричала:

— Ба, кого я вижу! Коля, милый, как твоя красотка поживает?

— Хорошо поживает, спасибо, — с достоинством ответил абориген, и тут же догадливо перевел взгляд на Максима. — А это, значит, ваш знакомый будет?

— Да, он у бабули поселился. Дай-ка ее мне, я по ней соскучилась!

Сунув газеты ошеломленному Максиму, Елизавета Вторая подошла к аборигену Коле и потянула к себе змею, снова безжизненно повисшую на его шее. Змея никак не отреагировала на прикосновение чужих рук (впрочем, почему чужих?), она лишь снова открыла ледяные глаза. Но змеиный взгляд устремился не к Лизе-дубль и не к хозяину, а к Максиму. Максим воспринял это как намек и схватился за фотоаппарат, уронив газеты. Газеты с шорохом отлетели к газону, распластались по асфальту и замерли.

Лиза— дубль перекинула толстое змеиное тело через свое худенькое плечо, сочтя, видимо, хвост рептилии недостойным внимания, и, бережно обхватив гадину обеими ладонями под плоской головой, повернула змею носом к себе.

— Ну, как дела, красотка? Не обижает тебя Коля?

Змея выбросила из пасти тонкий раздвоенный язык и коснулась им щеки девушки. Лиза-дубль хихикнула.

— Щекотно, глупая! Давай потанцуем, а? Хочешь?

Видимо, змея ответила согласием, хотя Максим и не понял, в чем конкретно оно выразилось, — потому что Елизавета Вторая начала тихонько напевать ту самую «Солнечную песню», которой разбудила постояльца. Змея насторожилась, подняла голову… а потом плавно выскользнула из рук Елизаветы Второй и очутилась на асфальте. Лиза-дубль присела рядом с ней на корточки, продолжая напевать. Максим, ловя змею в видоискатель, удивленно подумал, что песенка уж очень бодрая и живая… ему-то казалось, что для змеиного танца необходимо что-то медленное, тягучее… Однако у змеи было свое мнение на этот счет. Она ловила ритм песни и выделывала такие антраша, что Максим совершенно утратил чувство реальности, снимая кадр за кадром. Змея то взмывала в воздух, то сворачивалась в запутанный узел на асфальте, то вдруг оборачивалась вокруг напевающей Елизаветы Второй, скользя по плечам, спине, ногам девушки… Но вот пленка кончилась — и в то же мгновение змея замерла, словно не желая тратить силы понапрасну.

Лиза— дубль погладила рептилию и пропела:

— Коля-Коля, ты хороший, подарю тебе калоши… и денежку за съемку.

— В калошах мы не нуждаемся, спасибо, — вежливо и слегка отстраненно сказал абориген, наклоняясь и поднимая снова впавшую в летаргию змею, — а за съемку нам уже заплатили. Ваш знакомый проявил щедрость, за что мы ему признательны.

— Эй, когда это ты успел? — удивилась Елизавета Вторая.

— Я его снял со змеей, пока ты на почте была, — пояснил Максим, приседая и собирая газеты.

— Ну и хорошо. Спасибо, Коля. Пока!

Абориген молча поклонился и отправился прямиком через площадь.

— Он как будто тебя немного побаивается, — заметил Максим, проводив аборигена взглядом.

— И не только он, — спокойно откликнулась Елизавета Вторая.

— Но почему? — Он задал этот вопрос, уже ощущая, что ответ придет сам, и придет скоро. И Лиза-дубль подтвердила его догадку, сказав:

— Поймешь со временем. А хороша у него красотка, правда? — тут же спросила она, отбирая у Максима шуршащую пачку. — Но, конечно, с ней нужно уметь обращаться.

— Да ведь она же не ядовитая, — пробормотал Максим, занявшись сменой пленки.