Роман Струков - Тень могущества

М-да, значит — тонна, не меньше. Пятнадцать лет назад — я тогда всё ещё патрулировал улицы — взяли девять центнеров дури прямо из Китая; речь шла о промышленных масштабах производства да ещё и предполагаемом вмешательстве иностранной державы во внутренние дела — так что дело быстро забрала себе военная контрразведка.

Лучше бы меня спросили о том, какие позы мы используем в постели. А на такой вопрос как ни отвечай — всё равно его перетолкуют не в твою пользу. Поэтому — для разнообразия и чтобы навыка не потерять — я ответил честно.

— От лица Управления я никаких заявлений делать не уполномочен, — говорю. — Расследование находится в самом начале, и поэтому любое моё предположение будет некорректно — в конце-концов, в нашей стране всё ещё действует презумпция невиновности, не так ли?

— Следует ли понимать ваши слова как указание на наличие у следствия определённых подозреваемых? — вперёд выступает пожилая дама, телеамуницей не увешанная.

Конструкция фразы указывает на высшее юридическое образование.

Рядом с дамой — молодой человек в тёмно-синей униформе, явно из разряда «ходячих кинокамер».

Я скриплю зубами — обозреватель Центральной службы новостей, лично выбравшийся «в поле» — это не фунт изюма.

— Следствие — в моём лице — предпочтёт воздержаться от каких бы то ни было комментариев по вашему предположению, особенно на данном этапе расследования, — учтиво отвечаю я.

— Ещё вопрос, можно? — спрашивает меня дама.

Я сдержанно киваю головой. ЦСН принято отвечать — их девиз, как-никак, «мы создаём реальность».

Но мне очевидно, что пресс-конференцию пора сворачивать — сквозь толпу шакалья из «жёлтой прессы» начинает пробираться главный калибр серьёзных агентств.

— Господин Стоун, можете ли вы исключить связь между насильственной смертью сенатора Кларка, который, как известно, являлся лидером парламентской группировки «Новое человечество» и предполагаемой отменой Апрельской поправки к Конституции, которая должна покончить с привилегированным статусом военлордов в решениях, затрагивающих внешнюю политику САСШ?

Почти что удар под дых.

Не то чтобы это некая оригинальная и неочевидная мысль — просто я как-то не предполагал, что превращаюсь волею обстоятельств в некую политическую фигуру. Во всяком случае, для подобных заявлений я не готов.

— Существования подобной связи я исключить, разумеется, не готов, — тщательно подбирая слова говорю я. — Однако сейчас следствие не располагает никакими материалами, которые могли бы указывать на это.

Репортёр ЦСН кивает головой с чуть сдержанной улыбкой — мы сейчас как два дипломата за столом переговоров, ловим оговорки друг друга.

— Как вы отнесётесь к предположению, что убийство Томаса Кларка могло быть совершено для того, чтобы сорвать переворот радикально настроенных военных, целью которого является аннулирование результатов голосования — в том, естественно, случае, если оно не удовлетворит военную группировку в Сенате?

— Комментариев не будет, — жалобно прошу я рефери развести нас по углам. — В силу обстоятельств, уже изложенных мною ранее.

Дама сдержанно кивает, а я с ужасом представляю, во что превратят мои ответы в новостных сетях. Но ЦСНовка решает ещё и поглумиться над трупом.

— Последний вопрос, мистер Стоун. Какова ваша собственная политическая позиция? Иными словами, считаете ли вы, что военнослужащие — и только они — должны определять вопросы внешней политики САСШ?

— Хороший вопрос, — показываю я все 32 зуба; навыка непринуждённой улыбки у меня нет, поэтому моя демонстрация плохих зубов больше похожа на оскал. — Дело в том, что я — первопоселенец. То есть, являясь жителем САСШ я никоим образом не определяю ни внешнюю, ни внутреннюю политику страны, так как не явлюсь избирателем.

Дама выглядит чуть ошарашенной — за такой промах её наверняка пропесочат у редактора.

Я же понимаю ход своего шефа. Политик, нечего сказать; ловко прикрыл свою задницу от любых обвинений в пристрастности.

Буонапарте хренов.

Но балаган пора заканчивать.

Я поднял вверх правую руку, призывая к молчанию.

— Последнее, на этот раз вполне официальное заявление. Я вижу, что у вас родился уже весь спектр версий — от торговли наркотиками до политических заговоров. В таком случае вынужден с прискорбием отметить, что информированность масс-медиа превосходит мою собственную; и мне остаётся лишь призвать средства массовой информации выполнить свой гражданский долг и предоставить имеющиеся у них сведения в распоряжение полиции.

Я улыбнулся, показав, что всё вышесказанное следует расценивать как шутку.

— И всё же должен заявить: я не интересуюсь политикой. Я интересуюсь преступником. Поэтому я буду искать убийцу, а не заговор.

Я смотрю на часы и победно улыбаюсь.

— Господа, ваше время вышло. Прошу меня простить, но мне и напарнице ещё предстоит заниматься расследованием, поэтому мы вас оставим.

Я поворачиваюсь и вместе с Айви вхожу в здание Управления.

Смотрю на эльфку.

— Извини за локоть. Я не был уверен, что у тебя хватит терпения вынести всю эту чушь.

Офицер Стерлинг дёрнула рукой, и я обнаружил, что всё ещё держу её за локоть.

Я отпустил руку девушки, но она тут же перехватила мою собственную.

— Это делается вот так, — спокойно сказала эльфка и надавила на тот самый нервный центр, который — похоже, безуспешно — искал я.

Моя рука тут же отнялась и онемела.

— Стоун! — выскочил из-за угла Маллинсон, — Почему я не знал о твоих способностях раньше? Ты же отбрехался от этих гиен вчистую — и пусть хоть кто-то попробует обвинить нас в том, что Восточное Управление не сотрудничает с медиа! И перед Деброй Хеллсмит не спасовал!

— А это, собственно, кто? — озадаченно уточнил я — Та девочка из «Домика»?

— Ну ты даёшь, Стоун! Это же лицо ЦСН!

Вероятно, та грымза с юридическим образованием. Я понял, что распоясавшемуся легендатору пора показать настоящего Стоуна — а не того, которого он только что сам себе придумал.

Махнув рукой эльфке оставаться на месте, я взял Малли за лацканы пиджака и почти нежно втиснул между выступом стены и какой-то озеленявшей помещение кадкой.

— Маллинсон, — вкрадчиво спросил я, — А почему эта толпа у входа так уверена в том, что я женат на своей напарнице?

— Ну… — легендатор посмотрел сначала на меня, потом на стоявшую поодаль эльфку, но, видимо, выражение на её лице ему понравилось ещё меньше.

— Стоун, а ты чего хотел?! — окрысился он. — Ты вышел в тираж — и тут вдруг тебя ставят на скандальное дело и требуют для тебя «чистую» биографию!