Джек Вэнс - Королевская охота. Сборник.

— Считайте меня брезгливым, если вам так хочется.

Деттерас сердито рассмеялся.

— Так что же, двинемся дальше? Вам не терпится завершить эту поездку как можно быстрее.

Герсен провел в корабль Рампольда и Паллис, затем подогнал под лебедку платформу и поднял ее вместе с Даске в грузовой отсек, где снял с его головы шлем. Даске молча смотрел на него.

— Возможно, дружок, ты здесь на борту узнаешь кое-кого, — сказал Курт. — Он не хочет, чтобы его личность стала известна двум его коллегам, поскольку это расстроит все наши планы. Ты поступишь умно, если будешь держать язык за зубами.

Даске промолчал. Герсен принял дополнительные меры предосторожности. Он прикрепил концы длинного толстого троса к противоположным стенам отсека, а в середине его сделал петлю, которой туго обмотал шею Даске. После этого он натянул концы троса. Таким образом, Даске теперь мог находиться только в центре отсека, не имея возможности двинуться ни влево, ни вправо. Каждый из закрепленных концов каната находился вне пределов его досягаемости, на расстоянии трех метров от него. Даже если бы ему удалось освободить руки, все равно он не смог бы убежать. Только после этого Курт разрезал путы, которыми были связаны руки и ноги Даске.

Даске тотчас же рванулся вперед, но Герсен увернулся и с размаху ударил его по голове рукояткой энергомета Даске повис на тросе, потеряв сознание. Герсен снял с него скафандр и обыскал карманы брюк. Он еще раз проверил надежность крепления троса и вернулся в салон, заперев за собой дверь грузового отсека.

Рампольд снял с себя скафандр и тихо сидел, забившись в угол. Деттерас и Келле сняли скафандр с Паллис Атроуд и помогли ей одеться в свои запасные вещи. Теперь она сидела у стенки салона и пила кофе. Бледное осунувшееся лицо, задумчивый взгляд. Келле неодобрительно посмотрел на Герсена.

— Это мисс Атроуд, секретарша нашего факультета. Какое вы имеете отношение к ней?

— Ответ предельно прост, — сказал Герсен — Я встретил мисс Атроуд во время моего первого посещения университета и пригласил ее провести со мной вечер. Хильдемар Даске, то ли просто по злобе, то ли по злому умыслу, оглушил меня и похитил ее. Я все время чувствовал, что моя обязанность — спасти ее, и сейчас я очень счастлив, совершив это.

Келле чуть-чуть улыбнулся.

— В этом вопросе ваши поступки, несомненно, выше всех похвал.

— Мы, вероятно, теперь сможем направиться к нашей первоначальной цели? — спросил Уорвин.

— Именно это я и намереваюсь предложить вам.

— Ну что ж, тогда я предлагаю приступить к этому немедленно.

— Да, да, — проворчал Деттерас, — чем быстрее мы разделаемся с этим фантастическим путешествием, тем лучше.

Глава 20

Потухшая звезда и ее красное светило исчезли из виду. В грузовом отсеке Хильдемар Даске, придя в сознание, обрушил на Герсена поток грязных ругательств и с безумной яростью стал испытывать прочность своих оков. Он вырывался и извивался в своем хомуте, пока не сорвал всю кожу с пальцев. Он до тех пор дергал за стальные жилы троса, пока не обломал все ногти. Затем он применил другой метод. Ударяясь телом об пол, раскачиваясь из стороны в сторону, он пытался вырвать трос из стен, к которым он был привязан. Сначала из правой, потом из левой. Единственное, что ему удалось, это покрыто свою шею кровоподтеками. Удостоверившись в собственной беспомощности, несмотря на то, что руки и ноги его были свободны, он обмяк и стал часто и тяжело дышать. В его мозгу бурлило одно — как Герсену удалось отыскать его потухшую звезду? Ни одна живая душа не знала ее местонахождения, кроме него самого. И конечно, Мал агате.

Даске напряженно припоминал все случаи, когда он обманывал Демона или не подчинялся ему, и удивленно старался понять, какой же из этих случаев привел его к такому финалу.

Герсен сидел на диване в салоне, погруженный в раздумья. Трое работников университета — один из которых даже не был человеком — держались вместе, подальше от него. Келле — учтивый, утонченный, хрупкого сложения, Уорвин — учтивый, можно сказать, учтиво-надменный, мрачный, Деттерас — могучий, неугомонный, легко поддающийся переменам настроения. Герсен следил за подозреваемым, исследуя каждый его поступок, слово или жест в поисках подтверждения, в поисках какого-нибудь знака, который бы дал ему столь необходимую абсолютную уверенность.

Паллис Атроуд молча сидела неподалеку от него, погруженная в свои собственные мысли. Время от времени ее лицо перекашивалось, ногти вонзались в ладони. Робин Рампольд равнодушно перебирал библиотеку микрофильмов, потирая свои длинный костлявый подбородок.

Он повернулся, взглянул на Герсена, по-волчьи, боком пересек салон и вежливо, казалось, даже подобострастно, спросил:

— Он… он еще жив?

— Пока да.

Рампольд остановился в нерешительности, открыл было рот, но снова закрыл его. В конце концов он робко спросил:

— Что вы намерены с ним делать?

— Не знаю, — пожал плечами Герсен. — Мне нужно кое-что у него узнать. А потом…

Рампольд сразу же стал серьезным и тихо, чтобы его не могли подслушать остальные, сказал:

— А почему бы вам не отдать его мне на попечение? Это облегчило бы вам охрану и уход за ним.

— Нет, — сказал Курт. — Думаю, что нет.

Лицо Рампольда еще более осунулось, тень отчаяния легла на его многочисленные морщины.

— Но ведь я… должен.

— Что должны?

— Вам этого не понять В течение семнадцати лет… — Он не мог найти нужных слов и в конце концов сказал: — Он был центром моего существования. Он был как бы моим личным богом. Он давал мне пищу и воду и… мучил меня. Однажды он мне принес котенка — прелестного черного котенка. Он наблюдал, как я его гладил, милостиво улыбаясь. Но на этот раз я расстроил его планы. Я сразу же убил маленькое создание. Потому что я догадывался о намерениях своего мучителя. Он хотел выждать, пока я не полюблю животное, а потом бы убил его — при этом долго мучая у меня на глазах… И это было бы тоже частью его возмездия.

Герсен глубоко вздохнул.

— У него была слишком большая власть над вашей душой. Я не могу доверить его вам.

В глазах Рампольда показались слезы. Он бессвязно заговорил:

— Это очень страшно. Своих чувств по отношению к нему я не могу выразить словами. Они все больше овладевают мной и становятся более нежными. Сахар может быть таким сладким, что кажется на вкус горьким, лимон таким кислым, что на вкус кажется соленым… Да, уж я бы позаботился о нем, не щадя сил. Я бы посвятил ему всю свою оставшуюся жизнь. У меня ничего нет, но я отплачу вам сторицей, если только вы…