Михаил Грешнов - Продавец снов (с иллюстрациями)

— Так! — Стиснув зубы, Тиль продолжал отбиваться ножом. Освободил ногу.

— Еще! — Тиль извивался — в воде это было легче, чем на суше, — приподнялся над полом пещеры. — Так! — Четвертое щупальце безвольно заколыхалось и отплыло.

Победа давалась в борьбе, но Тиль не сомневался, на чьей стороне сила. Чудовище попятилось, выпустило черную струю сепии. Тиль на ощупь продолжал отсекать щупальца, пока под ноги ему не упал вялый бурдюк. Перешагнув через него, Тиль направился к выходу. Хозяин пещеры или случайно зашедший охотник остался издыхать позади — это не интересно Тилю.

Схватка не утомила его. Тиль был сильнее всех. Ему так говорили, ему внушали:

— У тебя разум. У тебя руки.

— Оружие, — Клабс учил его обращаться с ножом. — Будь смелым!

Тиль подвижен и ловок. Обучен дышать через жабры — ровно поднимать и опускать грудь. Тиль и сейчас, после схватки, дышит без напряжения. С благодарностью вспоминает Клабса, профессора. Он очень обязан им. Порой он любил их — профессора, ассистента. Но море он любит больше.

«Возвращайся!..» — звучит у него в ушах голос Клабса.

Тиль не вернется.

Выйдя из пещеры, он вкладывает нож в ножны. Корабль действительно звал Тиля. Вернулся в бухту, бросил якорь. Даже без гидрофона Тиль слышал его призыв во сне. Но сейчас Тиль уже ничего не слышит: плывет в океане. Нашел проход между рифами и, не показавшись на поверхности, ушел в океан, навсегда расставшись с островом, с кораблем.

— Мальчишка сбежал, — Клабс поднял голову от аппарата. Четыре часа вызываю — тщетно.

Сау молчал. Он думал.

— Сбежал! — упрямо повторил Клабс.

— Вы полагаете? — наконец спросил Сау.

— Если его не сожрали акулы.

— Это другое дело, Клабс. Именно в это я и не верю.

— Верите, что сбежал?

— Возможно, — ответил Сау.

— Что вы считаете лучшим?

— Первое, Клабс. Пусть мальчишка бежит. Это будет хорошим продолжением эксперимента.

— Один в океане!

— Да, Клабс. Пусть побудет один.

— Не понимаю, — признался Клабс.

— С нашей помощью он был все равно что на костылях. Пусть поживет один.

— Погибнет.

— Начнем эксперимент сначала.

— Недешево обойдется.

— Зато, если мальчик выживет, эксперимент окупится во сто крат.

— Без помощи, без контроля…

— Без контроля он не останется.

— Профессор?..

— Мальчик не капля в море. Не затеряется.

Клабс слушал молча.

— Проявит себя, — продолжал Сау. — Его увидят с кораблей, с вертолетов. О нем будут знать моряки и туристы. И мы будем знать, Клабс.

— Как же он будет жить?

— В этом вся суть. Тиль держит экзамен.

Клабс обернулся к аппарату:

— Тиль, где ты? Тиль…

Ему очень хотелось, чтобы мальчишка откликнулся, но в аппарате шумело море.

Корабль опять ушел.

— Мы еще вернемся, — утешал ассистента Сау.

Это действительно утешило Клабса. Он все время поглядывал на океан: Тиль очень был нужен Клабсу.

Море шумело. Корабль уходил на восток. Тиль не знал этого, плыл в противоположную сторону. Он редко показывался на поверхности, плыть в глубине было спокойнее. В воде он уставал меньше, здесь он мог покрыть большие расстояния. Куда он плыл? Никуда. Океан велик, можно плыть куда хочешь. Тиль, однако, придерживался островов и Барьерного Рифа. Здесь легче кормиться, больше разнообразия.

Это разнообразие привлекало его. Тиль был мальчишкой и считал, что все вокруг создано для него.

— Мое! — говорил, глядя на синюю поверхность, на небо.

— Мои! — вспугивал в глубине стайки рыб.

Он сам был рыбой.

Сау этого и хотел — приобщить человека к водному миру. Но самое большее, что мог дать Сау человеку, — жабры и ласты. Остальное человек должен взять у океана.

Пищу. Тиля кормили рыбой. Нашинкованной, фаршированной. Сейчас Тиль ел рыбу такой, какой брал ее в океане. В городке рыбу давали без соли. Она была пресная, вялая. Здесь Тиль брал ее такой, какая она в натуре, — сочную, хрусткую. Если еще сквозь зубы добавить несколько капель океанской воды, рыба приобретала вкус деликатеса. Водоросли можно было найти сладкие, кислые, соленые, горькие. Если комбинировать их с рыбьей икрой, мясом краба, получалась оригинальная кухня. При этом не нужно натуральной воды, горячей пищи — все это в соках морской растительности и живности.

Одежды не требовалось. Собственная кожа чувствовала области теплых, прохладных вод — легко было перейти из одного слоя в другой. Кровом служили пещеры, углубления рифа, водоросли.

Богатства? Черпай руками — не исчерпать. Жемчужные отмели: Тиль идет сейчас по одной из них. Дно усеяно раковинами, Тиль о них спотыкается. Округлые, они похожи на булыжники, с кулак величиной, другие — с дыню. Лежат спокойно, приоткрыв створки, — дышат.

Если заглянуть внутрь, увидишь жемчужины: розовые, черные. Можно попросту вынуть их оттуда. Тиль осторожно вставляет между створок кусок коралла, коралловой веточкой выкатывает жемчужину, вторую. Ему попадаются светлые — две слезинки. Тиль, подержав их на ладони, отбрасывает в сторону. Бережно вытаскивает из створок кусочки коралла, створки захлопываются. Пусть живут, думает Тиль.

И еще думает о том, как Клабс, выпуская его в море, шептал:

— Принеси мне жемчужин. Я тебе за это приготовлю гостинец.

— Как же я принесу? — спросил Тиль. — Увидит Сау.

— Спрячешь под камнем. — Клабс указал на камень в стороне от причала. — Принеси, что тебе стоит?

Тиль ничего не ответил. Клабс продолжал:

— Хороший гостинец. Помни.

Тиль не приносил ничего. Клабс ждал. Однажды крепко защемил ему ухо:

— Убью!..

После этого Тиль ушел.

Не потому, что боялся Клабса. После тесной каюты, операционной, биометилтонала, после нашинкованной рыбы, расчетливого — Тиль чувствовал это — эксперимента над ним мальчик завладел наконец свободой, которой он жил до встречи с Клабсом и Сау. Свобода еще больше расширилась, распространилась на океан, где Тиль был недостижим для Сау, Клабса. Кроме того, Тиль мальчишка. У всех мальчишек в душе тяга к романтике, к приключениям. Таких приключений, какие ожидают Тиля, никто на Земле не переживал. Может, не переживет никогда.

По-другому смотрел на эксперимент профессор Сау. Он тревожился о мальчишке, как и Клабс, не бескорыстно. Но корысть Сау была в другом.

Экспериментатор, мечтатель, в то же время расчетливый честолюбец, он хочет быть первым в создании Homo aquaticus человека, живущего под водой. Опираясь на опыт Баттли по пересадке мозга дельфину, на биометилтонал, открытый Гленом Эмином, а позже усовершенствованный им, Сау, профессор решился на смелый эксперимент. Конечно, удача сулила впереди завоевание океана. Но это было далеко, Сау жил сегодняшним днем, скорым успехом. Города под водой — это будущее, Сау их не увидит. А вот свое имя в ряду блестящих имен современников — это другое дело. Сау свое имя увидит. Судьба мальчишки не интересовала его — мальчишек много. Как протекает опыт, самочувствие беглеца — это заботило Сау. От этого зависел успех.