Нил Бастард - Африканское бешенство

– Ты хочешь сказать, что они теперь здоровы?

– Я ничего не хочу сказать. Однако на уровне клинической картины – явные улучшения. Большего пока сказать не могу.

На лице Гудвила искреннее удивление. Он срывает прутик, очищает его от листьев и тычет в зарубцевавшуюся рану на спине девушки, приведенной из госпитальной палатки, – та вздрагивает.

– Но ведь все эти люди были списаны мной, как совершенно безнадежные! Я и не думал увидеть их живыми! Скажу тебе больше, мои люди уже выкопали яму и приготовили дуст… Ты хочешь сказать, что и все остальные в недалеком будущем тоже встанут на ноги?..

– Я врач, а не шаман и не прорицатель, – напоминаю подчеркнуто отстраненным тоном. – Я не умею предсказывать будущее. Необходимо продолжить клинические наблюдения. Дней через пятнадцать я смог бы представить подробный отчет, но для этого мне необходимо лабораторное оборудование, которого у меня тут нет.

– Но ведь улучшения налицо? – не сдается Гудвил.

– Конечно!

– И улучшения эти у всех, кто тут стоит… Это ведь не случайность, правда?..

– Будем надеяться…

– Мистер Артем, нам необходимо переговорить с тобой наедине, – улыбается он так приторно, что мне даже становится не по себе. – Приходи сегодня ко мне вечерком сюда, в школу, на последний этаж. У меня там временная резиденция. Хочу сделать тебе предложение, от которого ты вряд ли откажешься! Только не забудь прихватить и свой чемоданчик с противоядием, договорились?!..

29

За время работы в этой стране я ни разу не пересекался с представителями местной властной элиты. Все-таки мы, врачи из миссии, и вся эта постколониальная шушера, дорвавшаяся до власти, всегда находились в разных измерениях. Они показательно улыбались нам, иногда даже помогали по мелочам – но лишь из-за нашей профессиональной незаменимости: ведь «Красный Крест» делал в этой стране куда больше, чем все здешнее Министерство здравоохранения. И бежавший из страны президент, и предыдущий, свергнутый всего лишь два года назад, и все предыдущие, также свергнутые и бежавшие, традиционно смотрели на жителей этой нищей африканской страны как на дешевую рабочую силу и источник налоговых поступлений. Спасенные нами жизни означали лишь дополнительные рабочие руки, которые и создавали для местной элиты все мыслимые и немыслимые блага.

О многочисленных благах, в которых жили все эти министры, губернаторы провинций и полицейские начальники, я мог только догадываться, демонстрировать свое богатство тут как-то не принято. Однако картина апартаментов «исполняющего обязанности президента» превзошла самые смелые ожидания – равно как и их хозяин.

Бывший школьный класс, переоборудованный в нечто среднее между спальней, баром и конференц-залом. Огромная резная кровать под старинным балдахином, явно украденная из дворца бежавшего президента. Винтажный стол с креслами, позаимствованный из бывшей резиденции английского генерал-губернатора, давно превращенной в музей. Масса разнообразной бытовой техники, экспроприированной из магазинов Сити. Старинные фарфор и хрусталь, наверняка награбленные в богатых домах на набережной Оранжвилля. Ковры и портьеры, чернильницы и картины, гобелены и плазменные экраны…

Под стать интерьерам выглядит и сам Гудвил: меня он принимает в роскошном шелковом халате, украшенном муаровой орденской лентой с огромной звездой «Солнце Африки» первой степени. Халат подпоясан армейским ремнем с кобурой. Картину довершают рваные шлепанцы, под которые «исполняющий обязанности президента» зачем-то надел белоснежные носки.

Мародеры-погромщики, которых мы с Джамбо видели в Чайна-тауне, и то не выглядели столь карикатурно!

– Мистер Артем, – торжественно произносит Гудвил, едва охранник закрывает за мной дверь, – от имени прогрессивных сил нашей страны награждаю тебя Почетной грамотой. Ты – единственный белый во всей этой стране, который идет навстречу и истерзанному народу… и лучшему его представителю, то есть мне.

С этими словами он протягивает мне кожаную папку. Беру ее с опаской – у меня возникает невольное ощущение, что кожа для этой папки содрана с человека… В папке – глянцевый листок с растительными виньетками, в которых детально перечисляются мои заслуги. И виньетки, и заслуги набраны на компьютере, причем перечисление заслуг – на чудовищном английском…

Хорошо хоть, что меня не награждают золотым кольцом в нос!

А Гудвил, явно довольный собой, выставляет на стол разнокалиберные бутылки со спиртным. Мальчик-холуй старательно сервирует два места друг против друга, расставляет закуски, о существовании которых я уже давно позабыл: свежие морепродукты, жаренное на вертеле мясо, запеченную на углях курицу, сливочное масло и даже диковинная для Африки черная икра. Судя по всему, мне следует готовиться к серьезной беседе.

– Итак, дорогой мистер Артем. – «Лучший представитель истерзанного народа» торжественно поднимает наполненную до краев рюмку. – Предлагаю выпить за твой медицинский гений!..

Улыбаюсь с официальной благодарностью, выпиваю. Вообще-то я нечасто употребляю алкоголь, а в последнее время и вовсе не делал этого месяца три. Мой собеседник – хитрая и коварная скотина, и потому мне не следует пьянеть, чтобы не пропустить какого-нибудь подвоха.

– Честно говоря, я даже не думал, что у тебя все получится. – Гудвил любовно намазывает бутерброд черной икрой. – Кушай, белый, кушай… Не беспокойся, у меня много еды.

– А если бы не получилось – вы бы меня расстреляли? – уточняю без обиняков.

– Даже не думал… – «Президент» тщательно пережевывает бутерброд, и черные икринки маковыми зернышками блестят на его сочных губах. – Нет, наверное, все-таки не расстрелял, я бы дал тебе еще один шанс. Ты мне нравишься. Ты умный и сможешь мне помочь. Я тоже умный… А два умных человека могут в этой стране достичь мно-огого! Соображаешь?..

Оно-то и с самого начала было понятно, что Гудвил пригласил меня для какого-то важного предложения. Иначе бы не стал изводить на меня свое время и дефицитные в джунглях продукты, не стал бы мне льстить таким прямолинейным образом! Главное сейчас – не форсировать события, не изображать встречный интерес. Захочет – первым заведет разговор.

– Мистер Артем, а вот скажи, сложно ли делать уколы с этим… противоядием? – щурится хозяин.

– Вакцинации? Нет, не сложно.

– Для этого надо какое-нибудь специальное образование?

– Абсолютно никакого. Научить делать уколы в предплечье можно и обезьяну из джунглей.

– Как интере-есно. – Гудвил вновь разливает спиртное по рюмкам. – Так, чемоданчик ты с собой взял, как я и просил, очень хорошо. А ты мог бы мне сделать такую инъекцию прямо сейчас?