Юрий Петухов - Вторжение из ада

Верховник не врет, это правда! Но тогда все его потуги, все его замыслы и надежды, вся его борьба, страдания, боли, муки, потери — все это бессмысленно и бесполезно. Выродки двух Вселенных нашли общий язык в будущем, чтобы в прошлом уничтожить все невыродившееся, попросту говоря, убрать все здоровое, все, что может сопротивляться, мешать в будущем. Это непостижимо!

Мало того, они облекли геноцид в форму «большой игры»! Они готовят себе азартное и острое времяпрепровождение! Это невозможно…

— Нет! Это возможно! — прочел его мысли Верховник. — Сильные и смелые всегда наслаждались смертью слабых и трусливых. А имущие власть тешили сердца стравливанием сильных и смелых, везде и повсюду, во все времена: на гладиаторских аренах, и на полях сражений, на земле, на воде, под водой и в воздухе, в мраке Космоса и в иных мирах. Жизнь и смерть — это Большая Игра, это большая кровь и огромное наслаждение! Настоящей Большой Игры не бывает без миллионов смертей! Да, мой юный дружок, таково бытие наше. И скоро будет Большая Игра, которая унесет миллиарды, десятки миллиардов жизней, прольет океаны крови, исторгнет триллионы стонов, проклятий, воплей. Мы не будем жалеть воинов «системы». А земные правители не станут жалеть обитателей вашей Вселенной, они будут упиваться гибелью каждого в отдельности и всех вместе. И это высшее наслаждение в Мироздании!

— Наслаждение для выродков! — зло выкрикнул Иван.

— Все относительно, — двусмысленно проскрипел Верховник.

— Замолчи, убийца!

— Я молчу. Ты сам спрашивал.

Ивана трясло от услышанного. Он еле сдерживался.

Но самое страшное заключалось в том, что слова Верховника во многом лишь подтверждали то, к чему он пришел сам. Горе горькое… Нет, надо держать себя в руках.

— Но зачем тогда все эти «игровые миры»? Зачем все это?! — Иван развел руками, — Зачем создавали три сочлененных мира здесь?! Вы играли в наши игры будущего… нет, это бред!

— Ты сам бредишь! — Верховник отвечал спокойно и обстоятельно. — Наш древний мир существует в Невидимом спектре, понимаешь. Это особая форма существования. И когда ваши корабли-проходчики проникли в пашу Вселенную из вашей, проникли в XXXIII веке и обнаружили нас, то правители ваши все поняли сразу. И они создали миры, в которых могли встречаться и вы и мы.

Так что, Иван, это не совсем «игрушки», это контактные зоны. И на их базе стали создаваться большие полигоны, огромные питомники, и из своей незримой сферы мы стали переходить в сферу, доступную вам, и мы создали свои крейсеры, свои корабли и сторожевики, и мы вышли в прошлое и поставили заслоны, ибо «игровые миры» еще слабы были и не свершилась еще трансформация существ нашей Вселенной в существ, способных проникать в вашу, ты понимаешь ведь меня? И тогда же начался обратный процесс, ибо правители ваши и приближенные их захотели стать сверхлюдьми и обретаться не в одной лишь вашей Вселенной, но и быть у нас. Это сложно, в это сразу невозможно вникнуть, но это так!

— Ты говорил раньше, что ваши уже и прежде развязывали войны на Земле и… и играли, отводили свои черные души в них? — спросил неожиданно Иван.

— У тебя хорошая память, — язвительно проскрипел Верховник, — и так было, время вещь гибкая, но не всем удается блуждать в нем. Только в те чудесные игры мы играли не во плоти своей, ибо не готовы еще были. А играли мы чужими жизнями, сея смерть и кровь, в телах властителей ваших. И они не противились вселению нашему в умы и души их, в сердца и тела, они призывали нас, ибо знали, что мы дадим им вкус жизни и смерти, научим их играть!

— Вы бесы! — заорал Иван. — Вы вселялись в людей, и те становились бесноватыми, губили других!

— Нет, ошибаешься, молодой человек, — глухо ответил Верховник, — мы не плод ваших фантазий, мы иной мир, иная Вселенная. Мы есть! И скоро мы придем сами!

Сначала в облике воинов трех сочлененных миров, миров-полигонов. А потом и в ином обличий, ты веяь видел меня?

— Я видел только тьму, — признался Иван.

— Но у тебя ведь есть спетрон!

— Что?!

— Он у тебя в руке!

Иван разжал ладонь и снова воззрился на черный кубик. Ретранс. Так он называется… Но названий может быть много, очень много. Не в них суть.

Иван сжал кубик в ладони. И снова поглядел на Верховника.

Теперь он не видел пред собою исполинского средневекового рыцаря в громоздких и шипастых доспехах, гиганта с двуручным мечом в руках. Он видел сгусток мрака, черную тяжелую, тягостную пустоту, сквозь которую ничто не просвечивало. Где-то он уже видал подобное. Но где?! Сгусток бился под сверкающим серебристым колпаком полей и никак не мог вырваться наружу. Вот они какие!

Иван разжал ладонь.

— Что, не понравился я тебе?! — вопросил Верховник, вновь принявший вид огромного закованного в броню Кощея-Бессмертного.

— Погано выглядишь, — признался Иван.

— Ты мне тоже не нравишься, слизняк, — сказал Верховник.

— Ну и прекрасно, нам с тобой не детей крестить, — отрезал Иван, — век бы тебя не видать. Отвечай, где Лана?!

— Прежней Ланы нет, — вдруг прозвучало сзади.

Иван развернулся резко, вместе с троном. И никого не увидал.

— Я освобожу тебя, если скажешь, где она! — с угрозой обратился к Верховнику Иван. — Ну-у?!

— Ты сам знаешь, — резко ответил тот. — Но лучше поспеши!

Ивана словно огнем прожгло: дурак! болван! тупица!

Как он не сообразил сразу! В пересечении квазиярусов она, вот где! Вперед!

Разом, со всех сторон выросли мохнатые лиловые и решетчатые переливающиеся структуры, хитросплетения дышащих волокон устремились в бесконечностьНевидимый спектр! И одновременно заструились вверх грохочущие водопады, засверкали подземным ярым огнем сталактиты и сталагмиты бесконечных пещер. Трон был послушен Ивану, он его нес в нужное место, он его оберегал… а Верховник? Да дьявол с ним, с этим сгустком тьмы, рано или поздно барьер силовых полей ослабнет, и тот выкарабкается, сразу выпускать джина из бутылки опасно. Вперед!

Фильтр-паутину он проскочил на одном дыхании.

Трон замер.

И Иван увидал Вечную Марту. Ну прямо везло на эту сонную дуру!

— Приполз снова, слизняк? — пролепетала Вечная Марта, и только после этого разлепила слипшиеся набухшие веки. За прошедшие годы она стала еще гаже. Она была невыносимо отвратительна. Огромный мохнатый шар ее чудовищного живота разросся втрое и был непомерен, крохотная головка с потными и сальными жидкими волосами клонилась набочок, выглядела головой безумной старухи. Жирный слизистый хобот постоянно пульсировал, выдавая порцию за порцией мальков в заросший илом аквариум. Вонь в пещере стояла неописуемая. Но на лице у Вечной Марты застыло вечное полусумасшедшее наслаждение.