Время, гравитация, любовь и прочие неприятности - Алёна Фаверо
— Мы говорили о перерождении, прошлых воплощениях и задачах души. — Я готовилась сказать, что-то другое, но мне не хотелось врать.
Ник рявкнул, что это бред, потому что Антон никогда не интересовался такими вопросами. Мы стояли там еще 20 минут, мой парень — как на допросе задавал мне каверзные вопросы, а я пыталась оправдаться.
— Ты была последней, кто говорил с ним перед случившимся. Дважды. — указывая в таблицу прорычал Ник.
“У него стресс, просто стресс” — мысленно скандировала я. Но Саша Белый прорвал оборону.
— Хватит! — Останавливая поток нелепых догадок о романе с Антоном. — Как бы страшно и тяжело тебе сейчас не было, у тебя нет права обвинять меня. Я сказала тебе правду, мне не за что оправдываться и нечего стыдиться. Если ты прямо сейчас не возьмешь себя в руки, мне придется уехать.
Ник замолчал, внимательно рассматривая меня, будто пытаясь понять, не блеф ли это. “У него стресс” — еще несколько раз прозвучало в сознании.
— Да, тебе лучше уехать. — Уверенно произнес баритон. И это стало последней каплей. Как будто пнули в живот и облили водой. Я внимательно посмотрела в серые глаза, закусила губу и молча спустилась по лестнице. Почему он не смог услышать? Почему не понял, что я искренна? Почему не увидел, как стараюсь?
Слезы горели на декабрьском морозе. Трясло внутри и снаружи. Злость, обида, усталость, грусть — бурлили внутри, готовые вырваться наружу.
— Амалия — донеслось из открытого окна серого мерседеса. Я вздрогнула от неожиданности. Саша вышел из машины и открыл мне дверь. Сказал, что переживал и поэтому решил подождать. А еще я оставила свою сумку на заднем сидении.
— Вижу, что ты дрожишь. Вижу, что пока не готова говорить. Мне нужен адрес и я отвезу тебя домой. — Он профессионально перешел на простые короткие фразы.
Он занес сумку и сказал, чтобы я звонила в любой момент. Смутно помню, как разделась и легла.
Беру телефон, почти час дня, 4 сообщения от Саши. Только от него. Накрываюсь одеялом. Психика, как и тело, у всех имеет разную выносливость. Один падает в обморок от вида крови, другой за пару недель оправится от страшной трагедии. Это как иммунитет. Как генетическая особенность.
Моя чрезмерная чувствительность и способность тонко чувствовать — дар, способность, которую можно развить. И это же — проклятье, потому что количество ощущений в минуту слишком велико. Нервная система перегружается и требует отдыха. Самый простой способ — сон.
Не знаю, сколько времени, где я и смутно кто. “Что там с Антоном?” — звенит в мыслях. Уже ночь? Пытаюсь нащупать телефон. Восемь вечера, значит я проспала больше 20 часов. Пытаюсь услышать тело, спрашиваю, готово ли оно вставать и в чем нуждается.
Ощущение, как при абстинентном синдроме. Жириновский говорит, что раз я козыряю умными словами, значит жить буду. Принимаю душ, Богиня напоминает, что стресс плохо влияет на состояние кожи и намазывается содержимым десятка баночек. Внутри на удивление спокойно, субличности ведут себя как ни в чем не бывало. Даже восьмиклассница спокойно рисует сердечки на доске Профессора. Женщины-кошки не видно, Саша Белый играет в шахматы с Бухгалтером. Идиллия. Это странно, учитывая вчерашний неприятный инцидент. Как будто происшествие замяли. И я догадываюсь, чьих рук это дело. Довольная Любовь высаживает белые розы по периметру внутреннего пространства. “Если бы не я, они бы революцию устроили” — объясняет фигура в белом. У нее появился голос. Не знаю, как это работает, но внутри разливается приятное тепло и кажется, что ничего страшного вчера не произошло. Просто недопонимание. Я сама виновата, что он не может мне доверять. Стоп! Это кто сказал? Из-за фигуры Любви показалась серая лужа Вины. Чувство вины необходимо, чтобы не переходить чужие границы и быть экологичным, у меня с этим все нормально. Сейчас Вина слишком большая и подвижная, но главное — неадекватная. Зову Совет Субличностей. Словно загипнотизированные, почти все согласны с Виной и Любовью. “Нужно позвонить и попросить прощения” — предлагает восьмиклассница. “Лучше ехать к нему и не уходить, пока не простит” — подсказывает Вина.
“Тщщщщ!” — хлыстом рассекает воздух женщина-кошка. Даже Саша Белый замирает. “Ник перешел черту, он был тем, кто сказал уезжать. Он не доверят, хотя не было повода. Он оттолкнул”. Совет делится на два лагеря: команда вины верит, что нельзя потерять Ника из-за такой глупости; остальные не готовы поступиться гордостью и самоуважением. Богиня сомневается, к кому примкнуть, но в итоге выбирает сторонников границ, потому что в том, как вчера вел себя Ник мало удовольствия.
Переключиться на другие мысли не получается, как в новостях, по всем каналам одно и то же разными словами. Классика внутреннего конфликта. Даже когда кажется, что какая-то команда побеждает, вторая приводит веский аргумент и возвращает сопротивление. Это может длиться неделями и даже годами. Внутренние конфликты частей могут быть маленькими, между двумя-тремя субличностями ежедневно. Например, заказать ли дессерт, что надеть, поставить ли на место коллегу и покупать ли очередную сумку. А бывают более серьезные, способные останавливать нормальное функционирование системы. Может пропасть аппетит, появиться тревога, бессонница и даже паническая атака. Это все — сигнальные огни, призванные обратить внимание на внутреннюю революцию.
Как же энергозатратно. Кстати, об энергии! Нужно себя покормить. Беру телефон, чтобы заказать доставку. 8 сообщений от Саши. Не думая ни секунды, нажимаю “Вызов”.
— Проснулась? — тепло касается он волной голоса. Мне становится спокойнее, как будто теперь все будет хорошо. Рассказываю ему события вчерашнего вечера, состояние и детали внутреннего конфликта в лицах. Он слушает, иногда смеется вместе со мной над “словами” субличностей. Говорит, что ему тоже нужен Саша Белый. С каждым предложением, становится все легче. Услышать всех участников конфликта, вербализировать это, принять как есть, без борьбы — иногда этого достаточно, чтобы запустить трансформацию. Выдыхаю, отпуская напряжение. Пока не знаю, какое решение будет принято на Совете Субличностей, но уверена, что могу довериться бессознательному.
— Привезти тебе ужин? Или свозить куда-нибудь? — предлагает Саша. С одной стороны, не хочется никуда выходить, но если он приедет, может быть неловко. Очередной мини-конфликт.
— А есть третий вариант?
— Приезжай сама.
Я люблю водить вечером по пустым дорогам. Можно взять еду на вынос. Сопротивления нет, все части “за”.
— Напиши адрес.
Можно ли это считать предательством? Делаю ли я что-то аморальное? Должна ли я сейчас остаться дома и страдать? Имею ли я право проводить время с человеком, с которым мне спокойно?
Вся жизнь на Земле — череда противоречий и внутренних конфликтов, бесконечный
