Обратный отсчет: Тлакантский синдром - Токацин
— Вигарт! — кажется, общекорабельная связь тут работала. — Когда я скажу, корабль может подвигать носом? Проверю разные точки, плотность может отличаться!
— Командуй, — сдержанно ответил Вигарт.
— Tza tatzqa deka den una! — выдохнул Гедимин. «Вот недавно, в марте, скрещивал лучи, — чего не просканировал ту точку⁈»
…Смотреть на монитор можно было только сквозь тёмный щиток. Пульсация «отгорела», а перед глазами Гедимина до сих пор скрещивались багровые полосы. «Ноль,» — он сквозь них пытался прочесть показания сигма-сканера. «Даже при такой интенсивности. Выше некуда — разве что, и правда, собрать лучи с четырёх станций…»
— Пять градусов вправо! — скомандовал он — и увидел, как нос корабля чуть поворачивается. Ослепительные лучи снова сошлись в точку. Температура в реакторах опасно выросла, и Гедимин заглушил их. Сигма-сканер по-прежнему не видел ничего, кроме вакуума.
… — Мембрана… — Маккензи, болезненно щурясь, навалился грудью на стол. Вигарт смотрел на него и морщился — стол был капитанский, и, похоже, Кенен сейчас нарушал субординацию.
— Всё-таки она. Стала прочнее ипрона — и вот тебе… Мы отрезаны ото всех.
Вигарт пожал плечами.
— Сто лет так жили. Тебе кого так сильно не хватает? «Тория» с его опытами?
Маккензи хлопнул по столу.
— Виг! Нас замуровали, ты понимаешь⁈ Вся связь отрезана. Если сам «Торий» не может сюда пробиться…
— Или ныкается от Мианы, — Вигарт снова пожал плечами. — Ему-то — что взорваться с базой, что портал захлопнуть…
— А сегодняшние испытания тоже он запорол⁈ — Маккензи резко выпрямился. — Джед, иди-ка спать. Заметишь ещё что-то странное — сразу мне, хорошо?
«А что тут не странное?» — думал Гедимин, возвращаясь в ангар. Спать ночному дежурному не полагалось.
12 мая 01 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Едва из-под земли показался «хвост» первой трубы, его тут же обернули защитным полем — цифры на дозиметрах Иджеса и Гедимина быстро замелькали, показывая, что забило трубы не только баритом.
— Жёваный крот! Чаще менять не пробовали⁈
Проработавшую десять лет трубу затянуло кристаллическим осадком почти на четверть, и в тёмной «кишке» он горел холодной зеленью. На свету сияние ирренция было незаметно, зато дозиметры сработали сразу у всех.
— Эй, в насосной! Вы тут что добывали — битум или уран⁈
— Забирайте эту дрянь, — донеслось из-под защитного поля, прикрывшего битумокачку — там тоже нашёлся рабочий дозиметр. — Напустили в месторождение червяков, вот они туда и гадят чем попало!
…Не «фонящих» труб ни на одной битумокачке не было — если бы не каскады очистки на выходе, каждый кусок пищевого субстрата светился бы в ночи, как фонарь. Гедимин откопал в памяти смарта состав осадка с прошлой замены и угрюмо сузил глаза.
— Сильно прибавилось? — сунулся в прибор Иджес. Голос у него слегка дрожал, хоть индикаторы под скафандром и показывали, что излучение до сармата не дотягивается.
— На порядок, — коротко ответил Гедимин, вспоминая схемы Амина. «Ирренций тянет „корни“ сквозь гранит. Тут его слегка размывает, и он оседает по трубам. Интересно, что будет ещё через десять лет…»
Осадком он всё-таки запасся, будто и без того по карманам лежало мало ирренция, — «руда» тут была богатой.
… — Ирренций в барите? — Маккензи слушал рассеянно, даже на показания не взглянул — только подтолкнул Гедимина к люку «Феникса». — Проверь мембрану, Джед. Проверь ещё раз. С «Торием» до сих пор никакой связи, с Равниной — тоже.
01 июня 01 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
— Ну ничего себе! — Хродмар широко ухмыльнулся. — Кто-то ещё помнит, что мы работаем на ИЭС⁈
Отряд ликвидаторов — все в тяжёлой защите, с генераторами-«иридами» наготове — рассредоточился между энергоблоками. Чуть поодаль Гедимин видел дежурных ремонтников в белых скафандрах. Кир с его отрядом — в иссиня-чёрной броне без белых «нашлёпок» — держались среди ликвидаторов, но слегка в стороне, и косились на них с ухмылкой.
— На ИЭС работают все! И когда этот почётный караул закончится, всем же придётся гнать план по расчисткам. Ты же не думаешь, что его урезали на эти две недели?
Патрульных у энергоблоков заменили люди «Вестингауза» в белых «Рузвельтах», и Гедимин с интересом высматривал очередные доработки экзоскелетов и вооружения — «Вестингауз» на усовершенствования не скупился. Заняться сармату всё равно было нечем — только прислушиваться, не вздрогнет ли хранитель станции от внезапной боли, и не взревёт ли аварийная сирена.
Сарматов подняли в полшестого, проторчали у энергоблоков они почти до восьми — но теперь мостовая подрагивала под массивными бронеходами. Гедимин видел, как они встают у каждого энергоблока. «Вестингауз» прислал много людей, часть их набилась по БЩУ и влезла в ГЩУ — сармат чувствовал, как хранитель от их присутствия беспокойно перебирает «лапами».
— Спокойно, — беззвучно прошептал Гедимин в очередной раз. «Новую» — точнее, старую, выгоревшую — топливную сборку достали из активной зоны и погрузили в охлаждаемый воздух. Новая, ещё не облучённая, тут же поехала заменять её в реакторе. Все три блока были остановлены, во всех непрерывно шла замена топлива.
Коротко вякнула сигнальная сирена, задребезжали командирские передатчики.
— На сегодня — отбой! — громко, перекрикивая гул и завывания выползающих бронеходов «Вестингауза», объявил Хродмар. Гедимин мигнул.
— Они же только начали?
Рот тут же пришлось закрыть, — бронеходы, перевозящие топливо, шли в кольце тяжёлых экзоскелетов, и Гедимин чувствовал на себе подозрительные взгляды. Он снова прикинулся статуей и посмотрел «сквозь» машину. Он и так видел мощный рефриджератор внутри — топливо в бассейне успело заметно остыть, но охлаждение продолжалось. «А уран перед вывозом в могильник по десять лет выдерживали…» — всплыло со дна памяти. Бронеходы с «почётным караулом» выползали за ворота. Гедимин надеялся, что они заберут с собой и всех экзоскелетчиков, но нет — мало того, что на станции осталась половина людей «Вестингауза», так ещё из недр офиса появились чужаки из Ядерного ведомства. С
