Виктор Кувшинов - Тропою Толтекв

Он не успел проснуться. Просто среди серой мглы сна все озарила оранжевая вспышка. Он даже не успел почувствовать боли, а если и успел, то не осознал – весь мозг быстро затопила одна огромная гематома, а центры восприятий нервных сигналов остались без питания. Сердце и легкие еще продолжали некоторое время сопротивляться, влекомые простыми ритмом нервных импульсов, но душа уже начала свой поход в неизвестность.

Сны сделали свое черное дело, и вместо того, чтобы выйти на изнанку или подняться в астрал, его душа, влекомая навязанными воспоминаниями, невольно воспроизвела последнее, самое яркое видение. Константин Алексеевич обнаружил себя на опушке тропического леса, а впереди простиралось огромное открытое пространство с уже знакомыми пирамидами. Но это был не Теночтитлан, так как никаких других зданий, кроме пирамид, вокруг не было. И конечно же, пирамиды не были пусты – на них восседали эти чудища.

«Лети сюда, затерянная душа!» услышал он зов одного из них, и не смог ему противостоять. Переполненный страхом, он переместился прямо на поле перед пирамидами. Однако произошла странная метаморфоза: при движении, тело как бы увеличилось в размерах, и когда он оказался пред этими гигантами со звериными головами, почти достигало их коленей. Это прибавило смелости, но не намного. Константин Алексеевич не знал, что несет в себе второго наблюдателя, который спрятался под его маской и не выдавал ничем своего присутствия, по крайней мере, старался не выдавать…

- Ты готов отправиться тропою толтеков? – обратился к нему сидящий напротив индейский гигант с головой ягуара.

Константин Алексеевич медленно стал выходить из ступора: «Это все-таки не сон. Прав был Женя – я умер в назначенный срок! Но почему я здесь?», - и продолжил свою мысль вслух:

- А где же Надя?

- Не бойся, ты еще встретишь ее, если пройдешь этот путь, – ягуароголовый указал рукой куда-то направо.

- Но это не та тропа! – удивился профессор. – Вы не индейские боги. У них не было звериных голов, они могли превращаться в зверей полностью…

- Какие проблемы? – рыкнул монстр и стал наклоняться, вытянув руки вперед. На землю уже оперлись четыре пятнистые желтоватые лапы. Перед сжавшимся от страха стариком встал гигантский ягуар.

– Ты доволен? – спросил зверь.

- Да, - только смог вымолвить Константин и услышал внутри себя мысль: «Иди, куда говорят!» И только тогда взглянул направо.

Картина, представшая перед ним, поражала своим жутким величием. В голове пульсировала только одна дурацкая мысль: «Как я этого не заметил во снах?» Оказывается, пирамиды стояли на холме, а туда, куда сейчас смотрел Константин, вел длинный пологий спуск. В конце его находилась еще одна большая пирамида с широкой площадкой на ней. А на площадке сидел ужасный гигантский орел. И если бы он просто сидел! Он деловито потрошил человеческие души, отбрасывая оболочки и проглатывая светящуюся сердцевину, каждый раз высоко запрокидывая свою голову. Жертвы безропотно шли к нему по тропе и поднимались по склону пирамиды.

Константин Алексеевич возмущенно оглянулся на ягуара и хотел возразить, что весь смысл выживания души заключался в том, чтобы пройти мимо этого орла. Но увидев оскаленную пасть размером больше чем у бегемота, он испугался еще больше. Чувствовалось, что еще мгновение, и ягуар его сожрет. И тут профессор расслышал мысль, идущую изнутри: «Не бойся орла. Он не настоящий. Эта не та тропа. Смело иди по ней! Вспомни слова настоящего бога». Но, казалось, и ягуар заподозрил что-то неладное. Он рыкнул и спросил:

- Ты боишься орла? Ты слишком много думаешь! Ты нагваль?

«Лети к орлу!» - прозвучала, как выстрел, мысль-приказ изнутри Кости, и он сорвался с места, взмыл в воздух и устремился к подножью пирамиды с сидевшим на ней орлом. Профессор не видел, что одновременно ягуар бросился на то место, где только что была его душа. Схватив лапами воздух, гигантский зверь остановился, провожая взглядом удаляющийся силуэт строптивой души. Только яростно бьющий из стороны в сторону хвост выражал ярость и растерянность монстра.

И вот он уже в веренице покорно бредущих душ. На удивление, индейцев в этой очереди было, если только половина. Остальные несчастные выглядели самым различным образом. Всех объединяло только одно – они были в шоке. Смерть оказалась для них потрясением, и они не знали, что делать дальше. Тем более в таком странном и страшном месте. Не знал и профессор. Но он попытался бы пройти мимо орла, если бы не голос внутри, который успокаивал и принуждал подниматься на пирамиду. Как принуждало и мощное притяжение орла. Теперь стало понятно, почему все, несмотря на страх и ощущение своего ничтожества, упорно бредут по лестнице вверх. Они просто не могли противиться зову – это было выше их сил.

Константин ступил на верхнюю ступеньку пирамиды... В абсолютной тишине гигантская птица, неспешно освежевывала души людей, слегка шурша перьями и скребя огромными когтями по земле. Гигантский клюв подхватил покорно идущую перед ним женщину, и она беззвучно исчезла их поля зрения. Только где-то сбоку шлепнулась то ли одежда, то ли кожа несчастной. А следующим несчастным был он. Но, несмотря на страх, бывший профессор медленно шел вперед. Просто не мог не идти – ноги сами делали шаг за шагом. Он с каким-то мистическим ужасом и извращенной страстью маньяка-мазохиста смотрел прямо вверх – как оттуда опускается на него гигантский орлиный клюв. И только когда раскрылся зев птицы, понял, почему никто не кричал: оттуда на него хлынул яркий теплый свет неземной благодати, и все перестало для него существовать…

ГЛАВА 9. КОСТЯ

Костя проснулся от привычного подглядывания утреннего солнца, которое назойливо лезло в щели между занавесками. «Как здорово!» - сегодня, наконец, можно отдохнуть – позади сессия. Пусть и аспирантская – всего три экзамена, но зато и спрос не как со студента. Старые, еще довоенные профессора знали свое дело, хоть в истории, хоть в археологии. Да и на экзамене: сидишь один – ни списать, ни спросить. Так что десять дней пришлось потрудиться, что называется, в поте лица. Зато и отдых теперь заслуженный – все пятерки. Неделю гуляй – хоть налево, хоть направо.

Еще нежась в постели, Костя стал вспоминать, что он планировал на сегодня. Самым замечательным в этих планах была Надя и, конечно же, лето, которое, незамеченное за суетой экзаменов, успело вступить в полные права. С другой стороны, лето могло бы и подождать, но вместе с Надей он создавало просто великолепное сочетание. Костя все никак не мог поверить, что она согласилась на его предложение пойти вместе в кино и потом погулять.