Сергей Саканский - Тарас Балашов. Виртуальный любовник

Все кончено. Все. Ничего больше не будет. Остается только сделать с этим телом то же самое, что и с тем. Он повернулся и пошел, не оглядываясь, уже больше не видя ее — ни Наталью новой жизни, ни девочку с двумя светлыми косичками цвета и сияния спелой луны. Наткнулся на свою машину за кустами акации, едва свою машину узнал. Она отозвалась знакомым писком. Значит, его. Сел и рванул ее с места, так, что резина закрутилась на этом месте, визжа. Ехал неведомо куда. Щелковское шоссе. Зачем-то свернул на кольцевую. Понесся по ней, в левом ряду, до пола выжав газ. Стрелка спидометра перевалила за двести. Вот так он и будет нестись, по кольцу бесконечно, пока не слетит с трассы и не найдет свою смерть в жухлой траве, в кривом дереве, в бетонном столбе.

Схлопнулось время. Закончилась история мальчишки с рабочей окраины, которого столь долго вела через жизнь его первая любовь.

Enter forever

Серый сидел на балконе отеля, перед ним ультрамариновой стеной стоял океан. Странным ему казалось, что и в этой новой жизни с ним множество тех же самых вещей, что были в России — вот эти шорты и майка, и тот же самый ноутбук, который, впрочем, давно пора заменить.

Для интернета было абсолютно безразлично, в какой части мировой паутины сидит муха. Он открыл ящик, куда не заглядывал уже несколько месяцев, ящик на Рамблере, с которого он писал Наталье, когда стал Тарасом Балашовым, теперь уж — навсегда. Где-то под снегом России гниют его бренные кости. Где-то в сетях частного института живет разум изначального Тараса. Где-то здесь, в столице архипелага, стоит сервер-анонимайзер, который принимает письма со всего мира и обезличивает их. Мог ли он подумать каких-нибудь полгода назад, отправляя Наталье первое письмо под личиной Тараса Балашова, именно через эти Сейшельские острова, что будет сидеть тут в отеле, в этом молодом крепком теле… Куда дальше? Для человека с деньгами и ясной головой место найдется везде. Можно купить небольшую виллу на этом берегу, пусть остров Маэ станет его резиденцией. Открыть какой-то бизнес, поскольку невозможно сидеть без дела. Например, он всегда мечтал строить яхты…

Серый лениво лазил по сети, набрал в поисковике «yacht», рассмотрел несколько моделей. Вышел на Прозу-ру, поставил на поиск «тарас балашов». На его странице не было никаких изменений, лишь появились новые отзывы, и читателей, разумеется, прибыло: теперь их количество перевалило за семь тысяч. Он ждал другого. Ведь где-то в недрах мощных компьютеров сидит освобожденный разум Тараса. Вполне возможно, что он выйдет в сеть и продолжит свое сентиментальное повествование…

Убедившись в том, что этого до сих пор не произошло, Серый прощелкал сеть далее: посмотрел странички Натальи на Байде и ФБуке, увидел, что вчера после полуночи по московскому времени она поговорила с тем-то, ее пригласили туда-то… Пора бы прекратить эту слежку, теперь уж совершенно бесполезную. Он удалил закладки, через которые выходил на ее страницы. Все это больше не нужно, не понадобится уже никогда, особенно ящик, где все еще красовалось веселое лицо Влада, человека, которому просто не повезло. Человека с футбольным мячом, вратаря и мечтателя. Ладно. Нечего тебе было по сети шататься, от живой жены.

Серый, теперь уже Тарас Балашов до конца своих дней, пока еще гражданин России, но житель Вселенной по сути, выбрал опцию «удалить ящик». В тот момент, когда он ударил по клавише ENTER, будто во всей его прошлой жизни раздался щелчок… «Согласны ли вы удалить?» Да, согласен. Удалить навсегда всю свою прошлую жизнь этим победоносным жестом.

Я мыслю, я существую, я есть. Миллионы окон распахнуты передо мной. Миллионы лиц, дважды миллионы глаз, машущих ресницами. Мысли и чувства этих людей. Их тайны, их письма и дневники. Я общаюсь с тысячами девушек, и они любят меня, думая, что когда-нибудь встретят живьем. Я демон сети, я забыл свое имя, теперь у меня много имен, как у древнего божества. Иногда я хулиганю и шалю. Я могу разбушеваться, как Фантомас, и люди получат сотни тысяч писем с просьбой о помощи или признанием в любви. Мой английский, конечно, желает лучшего… Когда-то мне казалось, что все это смерть, и я умер. Теперь я знаю, что все совершенно наоборот. Я — родился.