Р. Лафферти - Сборник рассказов

— Мой Гомер всегда странновато выглядел, — вмешалась Реджина.

— Если руководствоваться визуальным наблюдением, они совершенно различны, — пояснил Диоген. — Но ведь никто не принимает во внимание визуальный показатель, разве что в первый момент. Наше восприятие персоны или вещи куда сложнее, и визуальный элемент занимает в нем весьма малое место. Итак, один из них Гомер в гештальте-два, а другой — в гештальте-девять. И не делайте глупости: не воображайте, что это одна и та же личность.

— Господи, сохрани и помилуй! — взмолился Гомер-человек. — Ладно, валяйте, Диоген, делайте, что хотите.

— Попытаюсь объяснить. Начну с моих комментариев к Филановым Выводам о силе тяжести. Я беру их противоположный вариант. Филан никак не может понять, почему сила тяжести так мала во всех мирах, кроме одного. Он утверждает, что сила тяжести этого отдаленного мира типична, а сила тяжести во всех остальных мирах — атипична в результате математической ошибки. Но я, основываясь на тех же данных, заключил, что сила тяжести нашего мира не только не ослаблена, но даже слишком велика. Раз в сто больше, чем необходимо.

— Но с чем вы ее сравнивали, когда решили, что она чересчур велика? — вмешался доктор Корт.

— Мне не с чем сравнивать, доктор. Сила тяжести всех, кого я смог проверить, больше, чем нужно, раз в восемьдесят — сто. На это есть два возможных объяснения: либо мои вычисления и теории неверны, что маловероятно, либо в каждом случае в наличии имеется около ста тел, обладающих массой и объемом и занимающих одно и то же место в одно и то же время: Стулья Старого Кафе-Мороженого! Теннисные Туфли в Октябре! Запах Скользкого Ильма! Ярмарочные Зазывалы с Чирьями на Носах! Рогатые Жабы в Июне!

— Я довольно легко следовал за вашей мыслью… до стульев в кафе-мороженом, — перебил Гомер-чудовище.

— О, я сумел проследить связь, даже когда дело дошло до теннисных туфель, — заверил Гомер-человек. — Мне даже понравилась эта штука с космической теорией. Но вот на скользком ильме я споткнулся. В толк не возьму, каким это образом он иллюстрирует дополнительную теорию силы тяжести.

— Последняя часть была заклинанием! — воскликнул Диоген. — Вы заметили во мне какие-то перемены?

— На вас, разумеется, другой костюм, — объявила Реджина, — но что тут особенного? Многие люди взяли привычку переодеваться по вечерам.

— Вы похудели и посмуглели, — вставил доктор Корт. — Но я ничего бы не увидел, не попроси вы присмотреться внимательнее. Собственно говоря, не знай я, что вы Диоген, ни за что бы не сказал! Вы совершенно другой человек, но все же я бы повсюду вас узнал.

— Сначала я был гештальтом-два. Теперь я гештальт-три… пока. Итак, вполне очевидно, что около ста тел, обладающих объемом и массой, занимают одно и то же место в одно и то же время. Это уже само по себе является переворотом в обычной физике. Давайте рассмотрим характеристики этих сосуществующих миров. Они действительно населены людьми? И будет ли это означать, что сотня или около того личностей занимают в одно и то же время место, занятое каждой отдельной личностью? Итак, я доказал, что по меньшей мере восемь человек занимают место, принадлежащее каждому из нас, а впереди еще столько работы! Голые Ветви Белого Сикомора! Только Что Забороненная Земля! Коровий Навоз Между Пальцами Ваших Ног в Июле! Глина Горы Пичер в Старой Трехглазой Лиге! Ястреб-Перепелятник в Августе!

— Борона до меня не дошла, хотя насчет веток сикоморы все ясно, — обронила жена Реджина.

— А я все понял, если не считать перепелятников, — вставил Гомер-чудовище.

— Ну так что же во мне поменялось на этот раз? — спросил Диоген.

— На руках выросли перышки, как раз в тех местах, где были волоски, — осенило Гомера-человека. — Да и на ногах тоже — вы босой. Но я ничего бы не заметил, если бы не искал чего-то странного.

— Теперь я гештальт-четыре, — объявил Диоген. — Вполне возможно, мое поведение станет несколько экстравагантным.

— Можно подумать, когда-то было иначе, — буркнул доктор Корт.

— Но не таким, как будь я гештальтом-пять, — возразил Диоген. — Иначе мог бы, подобно Пану, скакнуть на плечи юной Фрегоны или, фигурально говоря, пройтись босыми ногами по волосам прелестной Реджины. Многие нормальные гештальты-два становятся во сне гештальтами-четыре или пять. Похоже, Реджина с этим согласится.

Итак, я нашел тень (но не сущность) в психологии Юнга. Юнг послужил мне во всей этой истории вторым элементом, ибо именно ошибки Филана и Юнга в совершенно различных областях навели меня на путь истины. Юнг считает, что в душе каждого из нас существует множество личностей. По-моему, это глупость. Что-то в подобных заумных теориях меня возмущает. Правда заключается в том, что наши двойники входят в наше сознание и сны только по случайности, поскольку находятся в то же время и в том месте, которое занимаем мы. Но все мы отдельные и независимые личности и способны находиться в одно и то же время в одном и том же окружении или рядом. Но не в одном месте. Примером тому служат гештальт-два и гештальт-девять присутствующих здесь Гомеров.

Я долго экспериментировал, чтобы узнать, как далеко смогу зайти, и пока что остановился на гештальте-девять. Я нумерую гештальты не по степени их необычности по отношению к нашей норме, но в том порядке, в котором их обнаруживал. Убежден, что существует не менее ста концентрических и конгравитационных миров.

— Признавайтесь, на углу улицы есть дыра? — допытывался доктор Корт.

— Да, я сам ее создал рядом с автобусной остановкой, как наиболее подходящее место появления для жителей квартала, — кивнул Диоген. — За последние два дня мне представилось немало возможностей изучить результаты.

— Но каким образом вам это удалось? — не отставал Корт.

— Поверьте, Корт, потребовалось немалое воображение, — вздохнул Диоген. — Я почти истощил запасы своей психики, чтобы соорудить одну штуку, зато теперь в моем распоряжении имеются самые разносторонние психологические образы любого моего знакомого. Кроме того, я установил усилители по обе стороны улицы, но они лишь концентрируют мои исходные представления… Я вижу здесь необъятное поле для исследований.

— Но что это за заклинания, которые переносят вас из одного гештальта в другой? — поинтересовался Гомер-чудовище.

— Это всего лишь одна из десятков возможных моделей входа, но иногда она кажется мне самой легкой, — пояснил Диоген. — Сохраненная в памяти Безотлагательность или Вербальный Бред. Вызов Духов, интуитивный или харизматический вход. Я часто использую его в Мотиве Бредмонта, название которого прочел у двух забытых писателей двадцатого века.