Андрей Имранов - Антитезис

Дима взглянул на Вирджила и понял, что попал с ответом в точку — тот выглядел довольным донельзя.

— Не ново, но неплохо, — промурлыкал он, — что же. В таком случае, готов ли ты защищать свое общество людей?

— Да, — Дима пожал плечами, — правда, я пока еще его не вижу.

— А тебе не казалось, что оно — вторично по сути своей? Что сначала должны появиться люди, готовые его защищать, а уже потом и общество появится? Как общность этих людей?

Дима задумался.

— Возможно, — сказал он неуверенно, — не думал об этом. Но похоже на правду.

Вирджил прыснул так, словно Лукшин сказал что-то очень смешное.

— Похоже на правду? Хе-хе. Ну спасибо. Ладно, допустим, защищать свое общество ты готов. А от кого, от чего и как ты собираешься его защищать?

Дима опять задумался и на этот раз думал дольше. Минут пять, наверное. Потом признался:

— Не знаю, если честно. Я б сказал, что от плохих людей, но, — Лукшин улыбнулся, — я понятия не имею, как отличить их от хороших. Иной гад, когда чего-то от тебя хочет, выглядит таким прям милым человеком. А бывает и наоборот — хороший человек, только голодный и уставший, таким уродом моральным иногда предстает…

— Ну что б ты без меня делал? — самодовольно улыбнулся Вирджил, — а вот я — знаю!

— Э? — сказал Дима после секунды молчания.

— Потом расскажу, — усмехнулся Вирджил, — а пока могу намекнуть. Есть некоторые ситуации, которые довольно однозначно отделяют агнцев от козлищ. Эдакие лакмусовые бумажки. Одна из самых характерных — мусор.

— Чего? — не понял Дима.

— Ну вот выехал человек на природу. Сделал шашлыки, попил пива, а потом весь мусор — раз — и в кусты. Всё. Это — тот самый, от которого общество надо защищать.

— Ну, — сказал Дима и слегка смутился. Но Вирджил заметил:

— Что? Сам грешен?

— Да, — Дима потупился, — но я был уставший, злой… и мне за тот случай стыдно.

— Вот, — Вирджил упер Диме в грудь указательный палец, — еще один немаловажный момент. То, что тебе стыдно. Обычно тому, кто мусорит на природе не просто не стыдно, он начнет еще тебя уверять, что, во-первых, все так делают, во-вторых, мусор все равно сгниет за месяц, а в-третьих, есть лесники и им зарплату платят. Но это я опять отвлекся. Такая уж я личность… отвлекающаяся, — Вирджил фыркнул, — Вернемся к тебе. Ты, кажется, выразил готовность защищать общество от паразитов. Тогда ты должен знать, еще несколько вещей. Первое — решение принимаешь ты. Именно ты решаешь, человек перед тобой или нечеловек и что с ним делать. Второе — именно ты несешь ответственность за это решение и за возможные его ошибочные последствия. И третье — ты должен быть готов к тому, что кто-то другой будет принимать аналогичное решение, но уже касательно тебя.

Дима криво ухмыльнулся.

— То есть, я должен судить? А как же «не судите и не судимы будете»? У вас с вашими верующими трений нет на этой почве?

Вирджил опустил плечи и устало вздохнул.

— Только ты меня было порадовал и вот — опять. Ну сколько можно! Я же уже предупреждал тебя насчет твоей привычки подгонять свои мысли под шаблон? В какой-то момент у тебя мозги просто выключаются и ты даже не представляешь, каких усилий мне стоит тут же не попытаться вправить их тебе хорошим апперкотом!

Дима растерянно сглотнул.

— Ну где в моих словах ты услышал противоречие этой избитой библейской истине? А? И где в этой чертовой истине ты услышал запрет на то, чтобы судить? Я не спрашиваю, где его услышали миллионы других людей. Я спрашиваю — тебя!

— Но ведь…

— Что? Что?! Это не запрет, это — предупреждение. «Не суди — не судим будешь». Что значит — если судишь, то будь готов к тому, что и тебя будут судить. Это — плата. За то, чтобы быть человеком, а не овцой. Всё, хватит! На, забирай.

Вирджил резко вытянул ящик стола, что-то взял из него и грохнул на стол перед ошарашенным Димой… пистолет. Нельзя сказать, что это вернуло ему душевное равновесие. Скорее наоборот.

— Ч-что это?

— У тебя с зрением все нормально? — участливо поинтересовался Вирджил.

— Я в смысле — зачем?

— Это — ответ на твой последний вопрос — как защищать. Рискую быть банальным, но все же добро должно быть с кулаками. А поскольку силой тебя боженька обидел, других вариантов я не вижу.

— То есть, это — мне?

Вирджил поджал губы и ничего не сказал.

— Ну и ну, — Дима прокашлялся, — сегодня прямо какой-то день ор… — и осекся.

— Чего?

— Не ожидал такого, я хотел сказать…, — поправился Дима и быстро добавил, чтобы отвлечь Вирджила от своей оговорки, — и что же мне с ним делать?

— Ну я же тебе сказал, — устало ответил, — насчет лакмусовой бумажки.

— И что же? — Дима нашел в себе силы для иронии, — иду я значит, вижу как кто-то мусор в траву кидает, сразу выхватываю ствол и шлеп ему в лоб? Так?

Вирджил поморщился.

— Не ерничай. Никто же тебе не мешает подойти к человеку, указать на его ошибку. Попросить его подобрать мусор. А вот если он начнет упорствовать в своем заблуждении, грубить начнет, в драку лезть, тогда… действуй на свое усмотрение. И помни про то, что «судим будешь».

Дима помолчал, потом пристально посмотрел Вирджилу в глаза. Спросил, веско и спокойно:

— Вы серьезно?

— Абсолютно.

Дима выдохнул сквозь зубы.

— Ну хорошо. Допустим так. Потом приезжают люди в сером, вяжут меня. Что я им скажу? Что защищал общество от паразитов? Ну, заменят мне тюрьму на дурку. Или… так и должно быть — «судим буду»? А судьи кто?

Вирджил улыбнулся.

— Отличный вопрос. Действительно — «а судьи кто?». И вот тебе на него ответ.

И он выложил на стол рядом с пистолетом красную книжечку с тисненым на обложке двуглавым орлом. Указал на нее взглядом — возьми, дескать. Дима взял, развернул. С цветной фотографии на него смотрел он сам — в кителе с лейтенантскими погонами. Дима поднял бровь, но спрашивать ничего не стал — фотошоп не вчера изобрели. И вообще, его куда больше заинтересовал текст. А из текста следовало, что обладатель сего удостоверения является сотрудником УФСБ и имеет право на ношение табельного оружия номер такой-то.

— Зачетная ксива, — сказал Дима, поднимая взгляд, — только не говорите, что настоящая.

Вирджил поморщился.

— Почти настоящая. Если кто-нибудь решит проверить подлинность этого удостоверения, по любым каналам он получит подтверждение, что такой человек действительно числится там, где он должен числиться и плюс к тому еще имеет кучу всяких страшных допусков, сразу отбивающих желание дальше интересоваться этим человеком. В этом не сомневайся. Но если ты начнешь махать этой, как ты выразился, «ксивой» направо и налево и использовать ее в личных целях, то у наших друзей из ФСБ могут возникнуть к нам претензии. Я бы этого не хотел и поверь, ты тоже этого не хочешь. Так вот, возвращаясь к описанной тобой ситуации. Приехавшим стражам правопорядка ты показываешь это удостоверение и они уезжают. Потом ты звонишь мне на сотовый — по этому поводу — в любое время дня и ночи. Но только по этому! Дожидаешься наших людей и едешь домой спать. Судить тебя будут те, кто не боится быть судимым. Не боится ответственности.