Александр Рыжов - Земля Тре

Глеб оглянулся. Коста стоял на коленях и водил ножом по расстеленным на снегу шкурам.

- Что ты делаешь?

- Сейчас увидишь.

Он выкроил из меховых полос два больших квадрата. Один протянул Глебу:

- Накинь-ка.

Глеб понял его мысль. Набросил шкуру поверх рваной шубы и стянул обрывком хигны. Было не очень удобно, зато ветер уже не задувал в прорехи и стало теплее. Из второго куска Коста соорудил одеяние для себя. С сожалением посмотрел на оставшиеся обрезки.

- Тут и на варежки, и на шапки хватило бы. Жаль, нечем сшить.

- А ты бы сшил?

- В избе сошью так, что хоть на ярмарку. А здесь... Мне бы проколку да нить покрепче - стежок-другой, и готово дело. Лишь бы держалось.

Махнул рукой:

- Что тут говорить... Пошли!

Они побрели дальше, пригнув головы и продавливая плотную стену пурги. Путеводная звезда бледной мерцающей точкой проглядывала сквозь заметь. Чтобы не сбиться, Глеб время от времени вскидывал глаза, но потом перестал. Ощущение полного безразличия ко всему на свете проникло в душу, всосалось в кровь и наполнило каждую клетку тела чугунной тяжестью.

Так они шли почти всю ночь, загребая опухшими ногами снег, спотыкаясь и качаясь из стороны в сторону. К утру Коста совсем ослаб - железная воля уже не в состоянии была поддерживать измученную плоть. Пурга утихла, но тундру по-прежнему окутывала непроглядная тьма, и Глебу казалось, что она уже никогда не рассеется. С черепашьей скоростью они взобрались на пологую горку, и здесь силы окончательно покинули Косту.

- Все! - выдавил он и упал на снег. Ноги у Глеба подломились, он сел рядом и торопливо заговорил, перемежая слова с горячечными выдохами:

- Ничего. Сейчас передохнем... и пойдем дальше. Все будет хорошо...

Со страшной силой клонило ко сну. Они не спали целую вечность, но Глеб понимал, что сон для них сейчас равносилен гибели. Коста лежал, припав щекой к снегу. Его борода, облепленная сосульками, зашевелилась, и Глеб услышал:

- Мне конец. Иди один... если сможешь...

Эти слова обожгли Глеба, словно ушат кипятка. В горле затрепыхался кашель, но он подавил его и почувствовал, как лицо запылало от праведного гнева.

- Как ты сказал? Один?

Но Коста уже не отвечал. Глаза его были закрыты, жаркое дыхание вырывалось из полураскрытого рта, плавя снег. Глеб вцепился в него и стал лихорадочно тормошить:

- Вставай! Вставай!

Коста был недвижим. Глеба обуял дикий страх - страх потерять последнего товарища, остаться одному в ледяной пустыне.

- Вставай! Пожалуйста...

- Уходи, - прошептал Коста.

Глеб ухватил его за воротник и потянул за собой. Он и не знал, что человеческое тело может быть таким тяжелым. Одолев сажени две, разжал пальцы сил не было. Попробовал подняться, но ноги не держали. Конец... Верить в это не хотелось. Глеб распластался на животе и пополз, впиваясь ногтями в снег. На мгновение оглянулся.

- Подожди... Подожди немного. Я что-нибудь придумаю...

Сказал и сам себе не поверил. Что можно было придумать, когда на сотни верст вокруг не было ничего, кроме снега - белого, похожего на саван снега? Что можно было придумать, если мир, в который они попали, не подчинялся законам разума?

Но отчаяние гнало его дальше, и он полз, дрожа от напряжения. Руки одеревенели, он выбрасывал их перед собой, как две дубовые колоды, и, отталкиваясь коленями, продвигался вперед. Глаза заволокло туманом, грудь разрывалась. Еще чуть-чуть... еще... Неодолимая сила притянула его к земле, и он замер, не в состоянии шевельнуть ни рукой, ни ногой. Опустошенным было не только тело, но и сознание: исчезло все - представление о пространстве, о времени, даже о том, жив он или мертв. Так продолжалось бесконечно долго, и вдруг чья-то большая ладонь мягким ласкающим движением коснулась его головы.

Это неожиданное прикосновение вернуло Глебу частицу утраченных сил - он смог приподняться и увидел прямо перед собой огромного золотистого оленя... или человека? Словно спросонья, Глеб протер глаза. На фоне тусклой зари вырисовывались мускулистые плечи, голова с копной вьющихся волос и обнаженный человеческий торс, плавно переходивший в грудь оленя. Оленя! Глеб снова вспомнил рисунки в пещере Арома-Телле. Перед ним стоял тот самый человек-олень и не сводил с него немигающих глаз.

Глеб хотел спросить, кто он и откуда, но язык отнялся. Ему почудилось, что пристальный взгляд незнакомца пробуравил его насквозь. Потом рука - рука, которая только что коснулась его головы! - медленно поднялась вверх и застыла в величественном жесте. Глеб мог дать голову на отсечение, что это существо способно повелевать тысячами жизней. Это был князь, но князь в облике животного с человеческой головой!

- Кто ты? - наконец выговорил Глеб. Рука опустилась. Незнакомец качнул головой, словно отказываясь от ответа, и вдруг из-под его передних копыт вылетели яркие искры. Глеб зажмурился, приготовившись к самому худшему, но когда снова открыл глаза, незнакомца уже не было. Нет, он не исчез - он ускакал, быстрый, как ветер, и беззвучный, как метеор. На снегу остались его следы, они слабо светились, словно были осыпаны мельчайшей золотой пыльцой.

Быстро перебирая руками и ногами, Глеб пополз назад. Коста лежал на прежнем месте, бессильно разметав руки. Жив ли?

- Коста! - осторожно позвал Глеб. Коста приподнял почерневшее веко и посмотрел на него мутным глазом.

- Ты еще здесь?

- Послушай! Я видел...

Глеб запнулся, не зная, каким словом обозначить того, кто только что возник перед ним.

- Я видел... духа.

Коста открыл второй глаз и уверенно произнес:

- Ты бредишь.

- Нет! - Глеб с досадой толкнул друга в плечо. - Я видел его! Он стоял совсем близко, а потом.... потом позвал меня за собой.

- Позвал?

- Мне так показалось... Коста со стоном сел.

- Ты можешь идти? - спросил Глеб.

- Нет.

Глеб без лишних слов взял его под мышки и потащил туда, где начинались светящиеся следы. Коста долго разглядывал их, потом вымолвил:

- Иди. Если спасешься, придешь за мной. Я постараюсь не умереть.

Глеб, не отвечая, поволок его по уходившей вдаль фосфорической дорожке. Коста не противился, помогал, как мог. Надежда на чудесное спасение придавала сил, и они ползли, расталкивая рыхлые сугробы и боясь только одного - новой метели, которая могла засыпать цепочку оленьих следов.

Вдруг на горизонте показалась темная точка. Она двигалась по белому холсту тундры, словно муха по слюдяному окошку. Глеб замер. От напряжения в глазах двоилось и прыгало. Коста по-гусиному вытянул шею, его бледные щеки порозовели, и он воскликнул:

- Упряжка!

Теперь уже и Глеб мог ее разглядеть. Пара серых оленей, запряженных в кережу, взрывая снег, мчалась по тундре. В кереже сидел погонщик и размахивал хореем над оленьими спинами. Попавших в беду он не видел - ехал прямиком к той горке, с которой они только что спустились, и по сторонам не глядел. Глеб оторвал неподъемное тело от земли и замахал руками, вложив остаток сил в отчаянный крик: