Кристофер Сташеф - Скорость убегания

— А мне-то казалось, что это обыкновенные позитронные мозги, — нахмурился Марко.

— Понятия не имею, отче.

Отче хлопнул Дара по плечу, и тот закувыркался в невесомости.

— Дерзайте, юноша?

— А почему я должен идти в одиночку? — проворчал Дар.

— У астероидных разведчиков люк рассчитан только на одного.

За ним захлопнулась внутренняя створка шлюза, и тут же начала открываться наружная. Если Дар не поспешит, то погибнет сам и погубит остальных — ибо пока он в шлюзе, наружная дверь не закроется.

Он прицепил карабин к тросику магнитозахвата, и перебирая руками, заскользил к разведчику...

Он ткнулся ногами в борт с такой силой, что его чуть не отбросило в вакуум. Выпрямляясь, он убедился, что организм функционирует нормально: глаза видят пролетающие астероиды, а не искры, из них посыпавшиеся.

Мысленно перекрестившись, он нырнул в люк.

Тьма. Полная. Абсолютная.

В этот момент Дар, наконец, понял, что означает термин «клаустрофобия». Только усилием воли он сдержал паническое желание забарабанить кулаками по стене, ища выхода. «Это всего лишь шлюз, твердил он про себя, как заклинание. — Меня не выпустят отсюда, пока не подадут воздух. Нужно подождать несколько минут...»

Казалось, прошло больше часа. Впоследствии он выяснил, что его мучения продолжались сорок две секунды.

Вдруг в темноте загорелся зеленый светлячок. Дар подплыл к нему, нащупал маховик и принялся крутить. Люк распахнулся и он вывалился в коридор, полный света, тепла и воздуха! Дар содрал шлем и вдохнул густую смесь запахов кухни и немытого тела. Удивительное наслаждение — дышать.

Позади что-то звякнуло. Дар обернулся и увидел янтарную лампочку, мигавшую сбоку от люка. Конечно же, пока он не закрыл внутреннюю створку, никто больше не сможет войти. Дар с силой захлопнул люк и задраил его намертво.

Теперь он начал различать отдаленные голоса.

— Пропади все, пропадом! Не твое собачье дело! — бушевал кто-то. — Разверни сию же секунду это корыто и возвращайся на заявку.

— Но при сигналах SOS, — отозвался спокойный рокочущий бас, — мы обязаны оказать помощь экипажу корабля, терпящего бедствие.

— Талдычишь одно и то же который раз, хотя я привел десяток доводов, почему нас это не касается.

— Три довода, — поправил его собеседник, — по несколько раз. И ни один из них не является убедительным.

— Врешь! И вообще это не наше дело, вот самый лучший довод.

Дар сбросил скафандр и принялся красться по коридору.

— Абсолютно неприменимо. Инструкция особенно подчеркивает, что попавшие в беду имеют приоритет перед всеми прочими соображениями для любого, оказавшегося поблизости.

Дар осторожно заглянул за угол. Перед ним предстала рубка, заваленная контейнерами с концентратами, листами бумаги, грязным бельем, заляпанная масляными пятнами. В центре располагались два пилотских кресла, пульт с шестью экранами и широкоплечий коренастый бородач в засаленном драном комбинезоне. Казалось, что он только что встал с постели и не притрагивался к зубной щетке и расческе.

— Заткнись! — вопил он. — Ни хрена не соображаешь. Заниматься спасением — дело патруля.

— Да, это твой второй довод, — спокойный голос, похоже, исходил из пульта управления. — Должно быть, это корабль, преследуемый патрулем.

— Если так, то какого черта! Проклятые телепаты! Суют свой нос в чужие секреты. Чего они о себе воображают?

— Они люди, — ответил голос, — их жизнь священна, как и любого другого человеческого существа. К тому же патруль, как ты знаешь, не обвинил их ни в каких преступлениях.

Дар решил, что ему по душе невидимый обладатель спокойного голоса.

— Быть телепатом уже преступление, идиот! Ты что, не следишь за новостями?

— Только если в них присутствует логика. Я не могу понять, как человеческое существо может считаться преступником, уродившись с дополнительной способностью?

Не мог понять этого и Дар. Сообщение о телепатах-преступниках было для него действительно новостью. Какой же властью обладают заговорщики!

Очевидно, они были достаточно сильны, чтобы развязать охоту за телепатами по всей солнечной системе. На мгновение Дар почувствовал тошноту.

— Нам нечего понимать, пускай правительство думает — ему за это платят! Воображаешь себя умнее исполнительного секретаря и Ассамблеи вместе взятых.

Здесь Дар понял, почему заговор столь успешно продвинулся в своих планах. Этот тип смахивал на средневекового крестьянина, а не на просвещенного гражданина-демократа.

На его плечо упала рука, и Самми прошипела над ухом:

— Не думала я, что ты скатишься так низко, подслушивая у замочной скважины!

Дар приставил палец к ее губам, потом махнул рукой в сторону рубки, где всклокоченный пилот продолжал буйствовать.

— Ты хоть соображаешь, сколько я теряю денег, занимаясь спасением всяких отбросов?

— Разумеется, — отозвался кибер, — поскольку ты уже в шестой раз упоминаешь этот довод. Принимая во внимание качество руды и текущую цену килограмма никелевого железа, умноженную на мою пропускную способность, спасательная миссия обошлась пока тебе в одну тысячу триста шестьдесят кредитов.

— Вот! — с торжеством воскликнул бородач. — Видал?! Ты представляешь, сколько можно купить на тысячу кредитов?

— Десять кубических сантиметров водорода по текущим ценам, — ответил кибер, — или три пищевых концентрата.

— Проклятая инфляция, — проворчал бородач. — Скоро и задницу прикрыть будет нечем!

— Как бы там ни было, — размышлял вслух спокойный голос, — мне кажется, что человеческая жизнь стоит большего.

— Да, но не жизнь же долбаного телепата!

Самми так и перевернуло. Она отпихнула Дара и решительно шагнула в рубку.

— Чур, я! — остановил девушку Уайти, протискиваясь мимо. — Этот тип больше подходит по возрасту мне, если уж на то пошло.

Повысив голос, он бросил:

— Старина, на нашем корабле не было и нет никаких телепатов!

Бородач, тараща глаза, стремительно обернулся.

— Откуда вы взялись?

— Важнее другое, мы никуда еще не добрались.

Бородач раздернулся к пульту.

— Кто позволил впустить этих бродяг сюда?!

— Кодекс...

— Заткни себе этот кодекс в плазму, — заорал бородач. — Ты должен подчиняться только мне!

— Лояльность владельцу подчинена следованию кодекса, в котором указан более высокий принцип лояльности.

Уайти весело хмыкнул:

— Ну-ка, просвети меня, старина, насчет принципа.

— Святость человеческой жизни, — откликнулся кибер, — если только этот человек не нападает на моего текущего владельца.

— И кто же собирается с этим спорить? — Уайти, прищурясь, глянул на бородача. Тот раздраженно зыркнул на него, хотел что-то сказать, но лишь пренебрежительно отвернулся.