Виталий Забирко - Тени сна (сборник)

Кот благосклонно отнесся к такому предложению, но, едва носок туфли коснулся его, он внезапно ощерился и, вцепившись в туфлю когтями, рванул на себя. Рывок был страшен. Гюнтер знал, увлекая за собой стул, и кот, возможно, заволок бы его куда-нибудь под кровать. К счастью, в туфле что-то треснуло, и Гюнтер быстро подобрал ногу. Кот еще больше рассвирепел, раздулся вздыбившейся шерстью и прыгнул вперед. Но не долетел. Словно кто-то невидимый поймал его, скомкал и швырнул на пол, причем настолько резко и неожиданно, что кот, вопреки известной кошачьей изворотливости, шлепнулся на спину. Впрочем, он тут жe вскочил и разъярено уставился на Гюнтера. С минуту его фосфоресцирующие глаза источали бешенство, затем он фыркнул, отвернулся, брезгливо дернул лапой и, пробежав по комнате, вспрыгнул на стол, откуда махнул в открытую форточку.

Гюнтер с трудом стряхнул оцепенение и перевел дух. Ну и котик! Котик… Котище, с навыками каратэ. Он сел, морщась от боли, подтянул под себя ногу и осмотрел туфлю. Замшевый верх и каучуковая подошва (хорошо, что не кожаная или пластиковая — лежать бы ему сейчас где-нибудь под кроватью с перегрызенным горлом) были продраны насквозь. Коготочки… Счастье, что пальцы не задеты — но за растяжение связок в ступне Гюнтер ручался.

Он принялся растирать ногу, но тут его взгляд упал на меловую черту, и Гюнтер застыл, уставившись на нее. Перед глазами, как в замедленной киносъемке, на него снова прыгал кот: вытянутое в струну атакующее тело хищника неумолимо надвигалось, затем вдруг сминалось, распластываясь по невидимой преграде, и плашмя опрокидывалось рядом с нарисованным кругом…

«Только мистики мне здесь не хватало!» — разозлился Гюнтер и резко встал.

Боль в ступне согнула пополам, и он, едва не потеряв равновесие, схватился за опрокинутый стул. Застыв в неудобной позе, переждал, пока боль не утихла. Затем осторожно поднял стул и сел. Сидя, попробовал ступать на ногу. Ничего, терпимо.

«Придется покупать новые туфли, — некстати подумал он. — Вот тебе и привидения за пыльными гобеленами…»

В номере было тихо, спокойно и как-то аномально уютно. Будто ничего не случилось. Равнодушие вещей к происшествию всегда поражает человека и кажется противоестественным. Такая же глухая, ватная тишина стояла и во всей гостинице. Только в ушах все еще звенело от перенапряжения.

Нет. теперь он так просто отсюда не уйдет. Слишком много тайн. Охотник без имени, кот с ошейником, бледнолицый портье… Гюнтер поймал себя на мысли, что альбиносы всегда кажутся немного испуганными, но здешний портье уж как-то чересчур…

Он нагнулся, взял портфель и положил себе на колени. Затем снова достал из кармана комп-досье, извлек идентификатор и, соединив приборы гибким шнуром, стал снимать с ручки портфеля отпечатки пальцев. Отпечатки принадлежали двоим, и по одним комп сразу же выдал ориентировку: «Гюнтер Шлей, тридцать семь лет, частный детектив, Брюкленд». На другие отпечатки Гюнтер не задумываясь ввел в компьютер информацию: «Охотник из Таунда». На картонной папке и листах дела были отпечатки еще одного человека. Этого третьего Гюнтер, немного подумав, занес в комп-досье как «вероятного полицейского инспектора из Таунда». Формулировку можно будет уточнить потом.

Закончив, он хотел отсоединить идентификатор и спрятать в карман, но передумал. Отставил портфель в сторону, опустился на колени и на всякий случай снял с паркета отпечатки лап кота. В том месте, где кот упал на спину, идентификатор уловил слабый запах животного, и Гюнтер зафиксировал и его. Только тогда он отсоединил идентификатор, но работа на этом не закончилась. Из обшлага рукава он извлек несколько «клопов» — минимикрофонов-иголок, — настроил их на работу и стал растыкивать по вещам охотника, педантично занося номер каждого микрофона в комп-досье. Первого «клопа» он вогнал в ручку портфеля, второго — под металлический зажим картонной папки, третьего — гибкого, пластикового — в плечико пиджака охотника, висевшего в шкафу, и, Наконец, четвертого внедрил в пористый каблук одной из туфель, стоявших на подставке для обуви. Вот теперь, кажется, все.

Внимательным взглядом окинув комнату, пододвинул стул на прежнее место и поставил на него портфель. Подумал, не забыл ли чего-нибудь, и опустил в память компа собранную информацию. И, иронически посмотрев на драную туфлю, зашифровал вывод из памяти словами: «Дело о коте в мешке».

У двери Гюнтер еще раз обвел комнату взглядом и вышел, оставив дверь, как она и была до его посещения, приоткрытой. Прихрамывая, вернулся в свой номер и первым делом достал из сумки приемник и включил запись по четырем каналам, соответствующим расставленным микрофонам. Затем переложил всю аппаратуру из карманов в сумку и переобулся в гостиничные шлепанцы. В обуви без задников хромота не так заметна.

Когда Гюнтер осторожно, придерживаясь за перила, уже спускался по лестнице на первый этаж, то чуть не столкнулся с горничной. Она смерила его холодным взглядом, повернулась и застрочила каблучками вниз. Ступени даже не заскрипели, а дико завизжали; лестница заходила ходуном, словно собираясь вот-вот обрушиться.

«Картофель остыл, пропитался сметаной и стал мягким, — понял Гюнтер. — Одна надежда на бушедорский салат…»

Гостиная неожиданно встретила его глубокой подвальной темнотой. И только присмотревшись, он понял, что окна снаружи закрыты ставнями. Ужин прошел уныло, чопорно, что абсолютно не вязалось с кабацкой обстановкой гостиной, — в полном молчании и тишине, если не считать перестука столовых приборов. Канделябр с двумя свечами освещал стол ровно настолько, чтобы можно было различить блюда; колеблющееся пламя свечей должно было создавать все ту же готическую таинственность, от которой Гюнтера уже воротило. Тоской и беспросветной скукой веяло от такой ретроатмосферы. Она выглядела настолько ненатурально, что создавалось впечатление плоских театральных декораций: начни вдруг под потолком метаться летучая мышь, или в углу копошиться и сверкать глазами тот самый черный кот — в них не поверилось бы.

Против ожидания, бушедорский салат оказался вполне приличным, чего нельзя было сказать о бенедектине — ординарном, самой низкой категории, обычно применяемом домохозяйками при изготовлении тортов. Гюнтер постарался поскорее закончить ужин, кивком попрощался с охотником, сдержанно поблагодарил горничную, выполнявшую роль официантки, и поднялся к себе в номер.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Встав с рассветом, Гюнтер выпил заказанную с вечера чашку какао, расплатился, отклонил предложение портье заправить автомашину и покинул «Охотничье застолье». Над дорогой висел холодный утренний туман, выползший из болота; шины «бьюика» характерно шипели по сырому от росы асфальту, но вскоре перешли на деловой бесшумный ход — шоссе взбиралось на холм, и туман остался в низине.