Александр Бушков - Нелетная погода (сборник)

– Руди, шумни-ка сигнальными, – сказал Крылов. – А я пошарю локатором.

Руди достал ракетницу, и тишину трижды вспорол басовитый вой.

– Ничего, – сказал Крылов. – Никакого движения. Руди, осторожненько вниз. В случае чего стреляйте – без команды.

Мобиль вертикально опускался. Панарин сдвинул вниз рубчатый язычок предохранителя и положил ствол на борт.

Стояла гробовая тишина, пахло лесом и новеньким синтетиком кресел мобиля, мир был солнечным и зеленым.

– Руди, остаешься, – сказал Крылов. – Тим, пошли. Я посмотрю в аппаратной, а ты давай туда.

Панарин поднялся на веранду жилого коттеджа, увитую сиреневыми граммофончиками плюща, толкнул дверь ногой, отпрыгнул в сторону. Ни звука, ни движения. Он осторожно вошел, выставив перед собой бластер, заглянул в одну комнату, в другую.

Пластиковой стены, обращенной к лесу, не было – только обломки густо устилали пол, длинными и лохматыми, загнутыми внутрь клочьями обрамляли пролом. Что-то со страшной силой ударило в стену снаружи. Панарин увидел на полу странные бурые пятна.

Наклониться к ним он не успел. Чужая, темная воля подавила сознание, отняла способность двигаться и рассуждать, Панарин застыл, глядя на лес. Руки стали мягкими, бескостными, ставший неимоверно тяжелым бластер выскользнул из вялых пальцев и звонко стукнулся об пол. Панарин сделал шаг к пролому, второй…

Деревья шевельнулись, затрещали, ломаясь, из зарослей высунулась зеленая змеиная голова размером с мобиль, качнулась вправо-влево и двинулась к Панарину. За ней заструилось толстое тело. Их разделяли метров тридцать – анаконду и коттедж.

Панарин попробовал крикнуть – язык словно распух моментально и едва ворохнулся во рту. Он стиснул зубы, страшным усилием воли попытался стряхнуть наваждение, поднять бластер. Колени сгибались медленно-медленно, казалось, растопыренные пальцы отделял от бластера миллион километров. Змея успеет раньше, отметили замурованные где-то в глубине неподчинившиеся гипнозу остатки сознания. Захлестнула ни с чем не сравнимая тоска, весь мир состоял из тоски, пропасти, куда рушилась личность. Пальцы тянулись к стволу, тянулись, тянулись, но их опережали шум мощного тела и волна смрадного дыхания.

Прозрачное сиреневое пламя ширкнуло наперерез, отсекло голову анаконды, и она черным дымящийся комом покатилась в траву. Тоска исчезла, Панарин рывком присел по инерции, пребольно ушиб пальцы о приклад, подхватил оружие и вскочил. Уперся спиной в стену, мокрый как мышь, – одежда облепила тело, бил озноб – прицелился, стискивая вихляющийся в руках бластер, но стрелять не стал – все было кончено, гигантское обезглавленное тело замирающе перекатывалось, руша деревья.

«Вот и пресловутые битвы с драконами, – подумал он, – совсем как по стерео, только не вышло из главного героя супермена – дрожит как осиновый лист, едва дуриком не слопали…»

– Живой? – в пролом заглянул бледный Крылов. – Выходи, не стоит тут засиживаться, все ясно. Приползли из джунглей, твари. Там еще одна валяется, Руди вовремя заметил…

– Но ведь они никогда так далеко от джунглей не забирались?

– А теперь, выходит, забрались… – сказал Крылов.

– Э-эй! – донесся крик Руди.

Они побежали к мобилю, но опасности там не было никакой, только анаконда, которую убил Руди, протянулась поперек улицы нелепым поваленным деревом – голова скрылась за коттеджем, хвост в конвульсиях разрушил другой и лежал под рухнувшей крышей.

– Поселок выходил на связь, – сказал Руди. – Они послали в этот район беспилотник-наблюдатель. Километрах в двухстах южнее отсюда – неисчислимая масса зверья. Великий исход какой-то…

…Это действительно был великий исход. Мобиль повис метрах в сорока от земли, они смотрели вниз затаив дыхание – такого еще ни один из них никогда не видел. Сотни анаконд ползли по равнине, целеустремленно, быстро, все в одном направлении, в спешке наползали друг на друга, и тогда та, которую задели, зло била головой соседку, но тут же обе, наперекор своим обычным привычкам не вступая в схватку, словно забывали друг о друге и ползли дальше. Увертываясь от змей, между ними подпрыгивали, катались разноцветные комочки разной величины – звери бежали в ту же сторону, тучи птиц неслись, с пронзительными криками огибая мобиль, проносясь над ним и под ним. В некоторых местах земля казалась сплошь покрытой шевелящимся ковром – стаи самых маленьких зверьков. Панарин знал, что так было при лесных пожарах. Все живое, обитавшее в примыкающих к океану джунглях на юге континента, давя и топча друг друга, слившись в единое целое, где хищники перемешались с вегетарианцами, потому что каждый думал только о спасении – ползло, бежало, летело, мчалось на север, не останавливаясь и не сбавляя темпа…

– Вот так, – Кедрин провел указкой по карте. – Зверье идет на Поселок. То есть, разумеется, не специально на поселок, но направляется в северные районы Синегорья, что нас никоим образом не может радовать. Темпы они несколько сбавили от усталости, но, если не изменят направления, через несколько часов будут здесь. В этом случае они надолго засорят окрестности и, во-первых, уничтожат местную фауну региона, во-вторых, мы попадаем в длительную осаду. Конечно, в конце концов они пережрут друг друга, передохнут, но долгое затворничество нам гарантировано. Придется связать поселок и космодром «туннелями» из силового поля. Работу по Проекту мы сможем, в общем, продолжать, но все другие исследования, ведущиеся за пределами поселка, а также работу «Галакса» придется заморозить на неопределенный срок. Оборудование одиннадцати научных станций либо погибнет, либо его придется демонтировать, что для некоторых экспериментов равносильно гибели. Перед нами стоит альтернатива – либо закутать поселок и космодром силовым полем…

– Мы можем не успеть, – сказал кто-то из энергетиков.

– Да, – сказал Кедрин. – Можем и не успеть. Поэтому имеется второй вариант – используя доставленную с Земли технику, истребить покинувшую джунгли живность, которая, собственно говоря, и так обречена. Кто за это предложение?

Сразу же поднялись четыре руки, после нескольких секунд промедления – остальные четыре.

– Единогласно, – сказал Кедрин. – Что ж, все свободны.

Панарин остался, сам не зная, зачем. Он сидел и смотрел на Кедрина, а Кедрин, заложив руки за спину, смотрел на карту. Почувствовав взгляд, обернулся:

– Ты не ушел?

– А куда торопиться? – сказал Панарин. – Группы вылетят через полчаса. Можно вопрос?

– Пожалуйста.

– Почему вы поставили вопрос на голосование? Можно было руководствоваться параграфом третьим, пункт два. Чрезвычайные обстоятельства налицо, вы имеете право на единоличное решение.