Юрий Самсонов - Стеклянный корабль

***

- Остановите их любыми средствами! - вскричала президентша, продолжавшая наблюдать за развитием событий заочно. - С ума сошли: никаких интервью! - Они опоздали, ваше превосходительство, - с загадочной улыбкой произнес начальник оккультного отдела.

***

И верно: заключенный исчез вместе с книжкой из настежь распахнутого сейфа, причем замок последнего оставался цел, даже не тронут: непостижимым образом была отворена запертая дверца! В довершение всего, над столом Дамло на гвоздике висел толстенный железный засов от камеры беглеца, завязанный на манер девчоночьего банта!.. Дамло уселся на корточках над оставшимся на полу смятым комочком носового платка и, чуть не рыдая, расправлял его, будто надеясь найти беглеца где-нибудь в складке.

***

Может быть, он зарыдал бы взаправду, если бы мог предвидеть, какой оборот - еще более скверный - ожидает его впереди, и благодаря кому! Ибо г-н Эстеффан, по мнению Дамло, был всего-то штафирка с придурью. Между тем проповедь из темницы стала ядром темной лавины слухов. Оценив ситуацию, репортер, пока Дамло был занят, протолкался к решетке, прилепил к ней запасной микрофон-передатчик с магнитным присоском, и проповедь пошла в эфир. Первым оценил угрозу лютеранский пастор. Он явился к Дамло и потребовал, чтобы страдальцу было воспрещено кощунствовать сквозь решетку. Дамло как раз докладывал по начальству о диверсии в полицейском участке, он прикрыл трубку, рявкнул: - Разберемся, ваше преподобие! - и продолжал свое. Пастора унесло за дверь. - Чего им надо? - сказал сержант, утираясь после нагоняя. - Я его не выпущу - выставлю, мне он ни к чему! Дамло вообразил, будто пастор пришел хлопотать об освобождении г-на Эстеффана! Малопригодное для печати внушение, сделанное им при Снятии Оков, также ушло в эфир через позабытый передатчик. Сопровождаемый друзьями и учениками, г-н Эстеффан воротился с торжеством домой, чтобы укреплять и развивать успех свой далее. Собрались соседи, новообращенные звонили родне, предупреждая о Грозах Грядущих. Телефонная станция работала с предельной нагрузкой. Зато в апартаменте бельэтажа долго стояло молчание. - Итак, вы тоже опоздали, - наконец сказала президентша начальнику оккультного отдела. Тог отвечал улыбкой, в которой сквозила некоторая даже снисходительность. - Ни в коем случае, ваше превосходительство! Нам известно, что наблюдаемый в данное время обедает в харчевне "Золотой фазан" вместе со своим приятелем - неким господином Ау селем!.. - Мне это имя знакомо, - сказала президентша. Дальше! - Они намереваются затем отправиться в гости к Ауселю, что для нас крайне важно: через посредство этого Ауселя мы наблюдаем за объектом. Лишь бы они не разлучились!.. - Почему вам не выйти прямо на Даугенталя? - Невозможно, ваше превосходительство!.. Не знаю, каким это образом, но он от нас начисто изолирован: ни один реципиент его не воспринимает. Я очень желал бы выяснить... - Что ж, - сказала президентша, - в принципе это правильное решение наблюдать издали, не спугнуть., Утром приедут академики, пускай они и вступают в контакт. Но я на вашем месте непременно бы подстраховалась: поручила бы кому-нибудь все-таки... - Понимаю, ваше превосходительство! Будет исполнено! - То-то!.. Упустите - ответите головой. - Она поднялась со стула. Без особенной надобности больше меня не тревожьте Ведите подробную запись. Важные новости докладывайте по телефону. - Слушаюсь!.. - Ты умеешь читать мои мысли? - сказала Она молодому человеку, запирая за ушедшими дверь на ключ. Примерно через час оккультист позвонил, чтобы доложить: доктору Даугенталю угрожает серьезная опасность!

Глава 11

Марианна любила прогуливаться по людным улицам, Чтобы их могли видеть вместе. Рей этого терпеть не мог. На его счастье, улицы оказались совершенно пусты, он уже благословлял свое везенье - и, напрасно! Когда со стороны аптеки г-на Эстеффана донеслись яростные вопли и послышался треск, неумолимая Марианна, разумеется, повернула туда...

***

Окна аптеки были закрыты ставнями. Внутри по всем стенам горели свечи перед образками, распятиями и даже статуэтками святых, принесенных сюда бывшими католиками. Но рядом с иконами красовались вырезанные из журналов репродукции - святое семейство. Иона и кит, Леда и лебедь, луврская Венера и святая индийская корова из Бомбея. Дремлющий Будда, Конфуций с усами шнурочком, фотографии негритянских идолов и статуй с острова Пасхи - никто не был обойден вниманием, никто не остался без свечки! Шуму из-за дверей г-н Эстеффан сперва даже обрадовался: прервать молебствие, чтоб затем приступить к нему сызнова при участии новых энтузиастов. Плоховато зная роль, он не отказался бы и от суфлера. На "приидем" да "воспоем" далеко не уедешь... Но когда по ставням что есть силы забарабанили палками, пришлось сообразить, что это был энтузиазм совсем Другого свойства. Большинство сограждан принадлежало прежде к протестантским церквам Общим врагом почитались католики. Бывали стычки, сопровождавшиеся довольно безобидным кровопролитием, не то что в других местах, как правильно отмечал в свое время г-н Доремю. Возглавлявший католическое меньшинство патер был искусный дипломат. И он сохранил свою паству почти целиком, когда г-н Эстеффан вовлек в соблазн и увел за собою почти половину города. Протестанты пострадали сильнее. И хотя былые враги соединились теперь в заговоре под общим знаменем, разница влияла на поведение нападавших. Кальвинисты ворвались в дверь первыми, крича во всю глотку, размахивая дубинами. И - о ужас! - возглавлял их не кто иной, как г-н булочник со своими здоровенными зятьями. Только теперь г-н Эстеффан осознал роковую ошибку: мало было обратиться в веру, надо было еще сообразить, в какую! А он-то воображал, что семейство г-на булочника... - Что тут за цирк? - нагло спросил г-н булочник, останавливаясь в проходе и озирая священные изображения. - Храм сие Бога, - слабеющим голосом пропел г-н Эстеффан из-за стойки, на которую был нынче водружен лишь графинчик с безобидной водою, Бога Ведомого и Неведомого.., на многих Престолах восседающего, много Ликов имеющего, а такожде Имен, сотворившего твердь земную и всякую тварь.., и человецы!.. - этим пассажем он про себя остался весьма досолен. - Воссядьте с нами, братие!.. Внемлите... Воссесть было решительно негде - все стулья заняты. Г-н Эстеффан надеялся кротостью остановить дубины - и обманулся. - Пусть сатана с тобой воссядет! - заорал булочник, устремляясь на стойку как бык. - Пусть сатана тебе внемлет! - Бейте их, братик - пронзительно заверещал г-н Эстеффан, смежив очи. Булочник растянулся от чьей-то подножки, зятья опустили дубины Затрещали головы и стулья, зазвенели стекла, чадя, валились свечи. Нападавшие выламывали ставни ч оконные рамы, чтобы зайти во фланг. - Позвоните кто-нибудь в полицию! - надрываясь вопил г-н Эстеффан. Где этот Дамло? Стойка зашаталась, прижав его спиною к стене. В выбитое окно г-н Эстеффан видел патера среди его паствы. Ка голики соучаствовали, но не очень-то рвались в бой, держась в задних рядах. - Ваше преподобие! - задыхаясь, воззвал г-н Эстеффан. Патер, видимо, не слышал. Он молился... Г-н Эстеффан молиться не мог, да в общем-то и не умел, и напрасно пытался сообразить, с какими словами должен отдать свою душу, когда на той стороне улицы показались преспокойно идущие мимо два человека - г-н Аусель и д-р Даугенталь! - Вот он! - загремел г-н Эстеффан, отпихивая стоику и высвобождая сильно помятую шею. - Вот он. Мой Высокочтимый Друг, мой Учитель! Хвала Воскресшему! Драка остановилась, все замерло... Католики взяли двух прохожих в кольцо - не без почтительности... В толпе сам собою образовался проход к двери аптеки, а затем и далее, к стойке. Г-н Эстеффан торжествовал. Он снова завладел вниманием своей разнородной аудитории. - Все знают, я был атеистом, - заговорил он в тишине, - я веровал в одну Науку!.. Но когда Наука сама в лице Моего Высокочтимого Друга, - он указал на входящего Даугенталя и стукнулся лбом о стойку, - опровергает.., дает доказательства.., я складываю оружие! Учитель, скажите нам слово о Боге! - О чем? - переспросил Даугенталь. Его ясный слабый голос был повсюду слышен, несмотря на осторожное шаркание ног: толпа вся втискивалась в помещение. Патер вошел последним. - Понимаю! - проницательно реагировал г-н Эстеффан. - Вы не хотели быть узнанным.., или время еще не настало. Но воскресение ваше из мертвых... - Чушь, перетак! - сказал Даугенталь. - Будут речи его полны соблазна, - обратился к пастве г-н Эстеффан, чтоб закалить острие вашей веры! - Про себя он возгордился этим ловким ходом. Взять в толк поведение Даугенталя он не мог. Он сам прошлой ночью ощущал лед его руки, не слышал пульса, биения сердца - и все же начинал сомневаться... Тут что-то не так!.. Отступления, однако, не могло быть. Бог - это волшебник из Библии! - прошипел он в ухо Даугенталю и продолжал во весь голос: - И если смутят души ваши, поймете, как смущена была моя! - Помню, читал, - сказал Даугенталь. - Он сделал Землю за шесть дней. Так написано. - Да, - подхватил г-н Эстеффан. - Возможно ли это, по-вашему? Даугенталь отвечал, что сейчас еще нет. Но лет через двести - триста обыкновенная наука, если даже она останется такой, как нынче, сможет провести подобный эксперимент: соорудить планету и поселить на ней биороботов, гомункулов с целью проследить за их развитием. Может быть, для начала двоих, может быть, назвав их Адамом и Евой... Смущал его лишь шестидневный срок. Однако и тут он не видел большого препятствия. Экспедиционному кораблю вовсе нет нужды торчать возле вновь созданной планеты, - дожидаясь, пока она остынет, он может отлучиться, использовав Эйнштейновский парадокс времени, вернуться в предусмотренный срок и совершить посев жизни на готовой к тому поверхности. Чистое время творения может, таким образом, занять и шесть дней, если есть такая нужда. "Возможное однажды, возможно многократно, - сказал Даугенталь. - Вовсе не исключено, что наша планета создана в результате подобного эксперимента, затеянного могучей разумной расой, обитающей где-нибудь в глубине Вселенной". - То есть, - моментально уцепился г-н Эстеффан, - вы не стали бы оспаривать Библию? - Зачем? - спросил Даугенталь. - А Коран? А греческие мифы? А учение Зороастра? - Не все читал, - сказал Даугенталь. - Может быть, все правда. Или немного правды. Или... - Вы слышите, братие? Сие речет Истина устами Науки! - весьма своевременно взвыл г-н Эстеффан. - Можно ли в сем сомневаться? - Нельзя! - хором отвечали правоверные. Остальные пока что молчали. Пасторы и главы малых сект сбились в кучку, шушукались. Патер стоял одиноко у притолоки, выцеливая взглядом беглых прихожан. Те ежились, утопив головы в плечи. Патер думал о том, что в ближайшие дни исповедальная деятельность будет нелегкой. Нельзя допустить шаблона в епитимье "Церковное наказание." - так он полагал. Одинаковое наказание их даже объединит, успокоит, сделав явным общее шатание в душах, облегчив праведные муки совести. Нет уж: каждый понесет свою кару, придется потрудиться, их измышляя! Но все на пользу. И часовенки пора подновить, и кладбище в безобразном состоянии, да и собор нуждается в немалом. Он найдет им работу, паршивцам! Пасторы обернулись к нему. Не прочь проконсультироваться? Ну уж, мальчики, нет: дружба дружбой, а табачок врозь!.. Он не ответил на взгляды. Г-н Эстеффан возвысил свой пронзительный голос: - Так можем ли мы пренебречь крупицей истины в любой вере? Откуда знаем мы, что негру в его шалаше не открылось более, чем папе римскому в его палатах? - Верно! - закричала его паства. - Правильно! Таланты аптекаря расцветали на глазах. Удар рассчитанно пришелся по слабейшей стороне католикам, и пасторы помалкивали, будто согласившись. "Плод созрел, подумал пастор, - пора ему упасть!.." - Пожалуй, и я с вами соглашусь, господин Эстеффан! - произнес он своим звучным баритоном, который сводил с ума молодых прихожанок, во вред душе, на пользу церкви. Зал обмер. Потом завопил - радостно, пожалуй, чуть дурашливо. Хоть и недоумевая, к этому хору присоединились некоторые из католиков. - Блажен муж, иже не идет на совет нечестивых, - патер обращался теперь к залу, - но негоден пастырь, покинувший овен заблудших на гибель! - Он взглянул в лицо каждому из ренегатов. - Святая мать наша - римско-католическая церковь всегда признавала откровение. Примеры найдете даже в писании. Более того, господин Эстеффан. Восточный принц в сонме наших святых, кто это? Вдумайтесь, интеллигентный человек! Богоматерь индейцев, которой молились они до прихода Колумба, - разве проклята она как ложная святыня? Ей воздвигнуты храмы, господин аптекарь, католические храмы! Ибо согласны мы, что частица истины может быть открыта благостью господней и язычникам непосвященным и убогим. Но, господин Эстеффан, частица, не целое, истины, а не днавольского заблуждения! По невежеству изобретаете. Золотого тельца здесь не вижу только из-за недостатка ваших средств, не то и перед ним набивали бы шишки на лбы Замените его: принесите девчоночьих кукол, огородное пугало, не все ли вам равно, кому возносить кощунственные ваши молитвы! - Позвольте! - прокричал г-н Эстеффан под хохот католиков, протестантов да кое-кого из новообращенных. - Э, нет, отдохните, господин Эстеффан! Доктор Даугенталь, я читал о ваших гипотезах и слушал вас сегодня с интересом... Марианна, которая вместе с Реем следила за диспутом с улицы через выбитое окно - без интереса, в надежде на скорую драку, доказала тут, что не напрасно она была дочерью выдающегося политического деятеля. Услыхав имя Даугенталя, она, навострила ушки уже по-настоящему, а едва только патер прямо к нему обратился, как девчонка расстегнула сумочку, запустила туда руки и ожидала продолжения... - Позвольте мне без всяких хитростей задать вам один-единственный вопрос: веруете ли вы сами? - Нет, коллега поп, - преспокойно ответствовал Даугенталь. Прогрохотало подряд два выстрела. Осколки люстры и графинчика со стойки г-на Эстеффана осыпали толпу, которая поднялась как один человек и шагнула вперед - убивать. - В окно, доктор! Сюда, к нам! - Марианна навела пистолет на патера, и тот понял намек. - Идите с миром, доктор Даугенталь! - Голос его был как медь звенящая. - Не смерти грешника, но спасения хочет господь! - Молодцом, преподобие! - пискнула Марианна. Бронированный лимузин на полном ходу подкатил к аптеке, вооруженные автоматами типы в черном спрыгнули с подножек, ринулись в дверь... - Он в безопасности? - послышался голос президент-, щи из машины. Ну, пострел-девка! - Вероятно, оккультист успел изложить происшедшее. Марианна! Немедленно брось пистолет, где ты взяла эту гадость? Иди сюда, поедешь со мной! - Президентша выглянула наружу. - И не подумаю! - Вот как?! - Должно быть, оккультист успел еще что-то добавить: тон ее тут же переменился. - Впрочем, мы с тобой, кажется, договорились!.. Ах, доктор Даугенталь, какая встреча! Вы до смерти нас напугали. Надеюсь, больше не исчезнете? - Все исчезнем, - сказал Даугенталь серьезно. - Да, - сказала она, - но торопиться не стоит! Рада буду видеть вас у себя - здесь или в столице - в любое время. - Даугенталь не ответил. Марианна, если тебя не интересует, как, ты выглядишь, можешь остаться, но не задерживайся слишком! Типы подбежали с докладом, им был вполголоса отдан какой-то приказ, и они остались возле аптеки, не позволяя никому из находившихся внутри выйти на улицу. Лимузин укатил. - Прикажите мэру от моего имени, - сказала президентша, когда машина тронулась, - чтоб местная полиция... - Прошу прощения, ваше превосходительство, - деликатно прервал ее оккультист, - местная полиция сидит в клетке, и думаю, что выберется не скоро. - Боже, что за нравы! - воскликнула Президентша.