Михаил Тырин - Контрабандист

У Толстого в избушке в любую погоду тепло и хорошо. Несмотря на его природную неряшливость, домик на высоком берегу Волги иногда кажется самым уютным местом на земле.

На Новый год у него собралось человек двенадцать, а дожидаться Рождества остались только я да наш старый общий знакомый – Рик Барт, капитан и владелец маленького потрепанного грузовичка, облетавшего, наверно, всю Вселенную.

Рик на вид – типичный космический волк. Ему под шестьдесят, он грубоват и бесцеремонен, лицо у него угловатое и, на первый взгляд, неприветливое. На самом Деле он нормальный компанейский мужик со своеобразным чувством юмора. Если специально не знать, ни за что не догадаешься, что вместо ног у него простые механические протезы. В лучшие времена мы с ним провернули несколько рискованных транспортных операций, которые нас не только слегка обогатили, но и в какой-то мере сдружили. Ну, а с Толстым они были друзьями ещё задолго до того.

Я проснулся ближе к полудню и со вздохом сел на кровати, потирая тяжелую голову.

– Ну, ты живой? – поинтересовался Толстый и протянул мне пол-литровую кружку с желтым самодельным квасом – холодным и ядреным, как слезоточивый газ.

– Реанимация подоспела вовремя, – пробормотал я и начал поспешно заглатывать целебный состав.

– До Рождества – никакого спиртного, – заявил Толстый. – Только чай, лыжи и беседы о вечном. Как договаривались.

– Да я согласен, Толстый, – закивал я. – Только я на лыжах ни разу не катался.

– А что там сложного, – подал голос Рик. – Наливай да пей.

– Но-но-но! – Толстый погрозил ему пальцем. После выхода на пенсию он всерьез занялся своим здоровьем и сказал спиртному решительное «нет». Ну, почти решительное.

Я особо и не настаивал. За последние горестные месяцы я пропустил через себя столько пойла, что, казалось, выработал лимит на десятилетие.

Допив квас, я перебрался за стол. Рик потягивал чай, лениво перебирая телеканалы, Толстый возился на кухне. Еще в первый день я отметил, что с новым образом жизни к Толстому начало приходить чувство опрятности и порядка. Иногда он, конечно, сплевывал по привычке объедки на пол, но по крайней мере не таскал беляши за пазухой.

Вообще он не уставал повторять, как похорошела его жизнь теперь, когда он ушел со службы и устроился смотрителем заповедника. Оставалось только догадываться, зачем он копил деньги – здесь их тратить было решительно не на что.

Толстый поставил на стол блюдо с гренками и сел рядышком.

– Грач, – изрек он, – а что ты вчера гнал насчет новой работы? Ты в самом деле теперь правительственный чиновник или пошутил спьяну?

Я мысленно чертыхнулся. Проболтался все-таки, не выдержал. Хотя никакой большой тайны в этом нет, но все-таки не люблю трепаться раньше времени.

– Все правда, – признался я. – Жду вызова. Белые рубашки уже закупил в количестве дюжины.

– Ну, дела… – покачал головой Толстый. – Даже не верится. А чем будешь заниматься?

– Ну, чем… Чем они там занимаются? Сяду в какой-нибудь офис и стану главный рабочий орган протирать. Как все.

– Поверить не могу. Грач, ты – вольная птица – и вдруг в офис. А специальность какая? Не таможенное ли дело?

– Договаривались, что будет экономика. Точнее не знаю, я ж теперь подневольный. У меня открытый бланк, куда угодно могут сослать. Теоретически даже пенсию тебе подсчитывать.

– Ну, пенсию ты и так мне подсчитал… – ухмыльнулся Толстый.

– Я б не смог, – вступил в разговор Рик. – Мне воля дорога. Ни кола, ни двора – ничего не надо, лишь бы не трогали и не учили жить.

– Воля – это да, – со вздохом проговорил я. – Только везде есть свои темные стороны…

Я немного помрачнел, а вслед за мной помрачнел и Толстый. Он знал, что из-за него я попал в какие-то неприятности, но большего я ему не говорил. И про гибель моих девочек он знал только самый минимум. Мы не обсуждали эту тему, но он был уверен, что мне отомстили за былые заслуги либо конкуренты, либо обиженные партнеры. И это было недалеко от правды.

– Ну, ничего, – сказал я, чтобы разрядить обстановку. – Я буду чиновником в статусе консультанта, а значит, не такая уж неволя. Могу вести свои дела. Станет невмоготу – будет, куда сбежать.

– Уму непостижимо, – продолжал сокрушаться Толстый. – И кто, интересно, тебя, жулика, на такое дело выдвинул? Да еще и в статусе консультанта. Это ж натурально – козла в огород.

– Ну, не такой уж перед тобой и козел, – кисло усмехнулся я. – Знаешь, такое бывает. Меняешь жизнь, забываешь старые привычки, присягаешь Федерации – и все с чистого листа. И без того полна жопа приключений.

– Так уж с чистого листа? А до меня вот долетали слухи, что в тюрьмах с особо перспективными постояльцами ведут специальную работу. И еще говорят, что из таких вот бывших получаются отличные ищейки.

– Ты на что намекаешь, жирная морда?

– Нет-нет, ничего особенного… Да, кстати, и срок у тебя был какой-то мизерный, явно не по заслугам.

Я мысленно чертыхнулся. И откуда Толстый столько знает? Это же почти государственная тайна. Хотя «почти тайна» – это не тайна…

– Чем бы я ни занимался в тюрьме, – хмуро сказал я, – друзей сдавать не научился.

– Ладно-ладно, шучу… Хорошо хоть, не в монастырь уходишь, – ухмыльнулся Толстый. – А то б я совсем растерялся. Вообще я, конечно, рад за тебя. Вот начинаешь помаленьку в люди выбиваться…

– Вот где народ в люди выбивается, – неожиданно произнес Рик и показал на телеэкран. – По-крупному, не то что вы, неудачники.

Показывали Гарсию. Последние месяцы ее показывали слишком часто, и тема приелась. Хотя в первое время не было человека, который бы при упоминании Гарсии не цокал языком и не покачивал восхищенно головой.

– Бывает же, – сказал Рик. – Люди по живому золоту ходили, а копнуть не догадывались.

– Что ж… нашелся кто-то догадливый, – ответил я и слегка улыбнулся. Хотел загадочно, а получилось – злобно.

– Я там был раз пять, – продолжал Рик. – Тоска зеленая и непроходимая. Лет пятьдесят назад там разведали какие-то ископаемые и начали вкладывать деньги. Тогда еще геоморфинг в моде был, так там таких чертогов понарыли… Одних подземных городов – три! А потом ископаемые нашли поближе, и деньги потекли мимо. Народец на Гарсии и так прозябал, а после войны там и вовсе забытый богом край.

– Ничего, теперь заживут, – восхищенно вздохнул Толстый.

– Думаю, может, обосноваться там, как на пенсию пойду? – продолжал Рик.

– Визу не достанешь, – усмехнулся Толстый. – Таких желающих теперь знаешь сколько?

– А мне вот Грач поможет. Он у нас большим человеком становится. Подумаешь, виза… Грач, поможешь обрести достойную старость на маленькой, но очень богатой колонии?