Максим Дегтярев - Моролинги

– Нет, наоборот. Вплотную подошли к практическому решению, и все исследования тут же засекретили. В мире существует три исследовательских центра по изучению проблемы аттракторов. Два - на Земле - Массачусетский Технологический и исследовательский центр имени Хоми Баб в Индии. Третий… ты держись за что-нибудь… - на Ауре! Называется он "Центр Радиокосмических Наблюдений" и возглавляет его, угадай, кто?

– Штухенмахер, - сказал я, чтоб не напрягаться.

– Ну тебя, с тобой не интересно. Рунд его возглавляет! Доктор Рунд. Тот самый Рунд, который спорил с Цансом по поводу его знаменитой теоремы об аттракторах, за которую Цанс получил Филдсовскую медаль.

Яна торжествовала.

– Хорошо, я понял, аттракторы - это круто. Рунд тоже хочет Филдсовскую медаль. Дальше что?

– Ничего. Тебе думать - что. Я свое дело сделала… - она призадумалась. -…Непонятно, как же теперь поступить.

– Наведи справки, не появлялся ли Рунд на Фаоне.

– Вот пень! Я не знаю как поступить - идти ужинать с Нимешем или нет.

На пня я обиделся.

– Спроси у Бьярки.

Медведь сидел на краю распознавателя и, скривив пасть, взирал на нас с высоты. Верхний свет в Яниной каморке был приглушен, настольная лампа горела ярко, и Бьярки отбрасывал двухметровую, карикатурно вытянутую тень.

Яна посмотрела на медведя и тихо прошептала:

– Он молчун… В такие минуты мне кажется, что настоящий Бьярки - это тот, на стене. А мелкий Бьярки - его посланец, и он следит за мною.

Ларсон, лаборантишка, так напугать девушку!

Я прибавил верхний свет и выключил лампу. Тень исчезла.

– Так и запишем: настоящий Бьярки появляется, только если вблизи мелкого Бьярки находится яркий точечный источник света… и стена.

– Это закон физики?

– Философии. Закон медвежьих архетипов.

– Ты ничего не изменил. Большой Бьярки не выносит света, он попросту ушел, - задумчиво проговорила она.

Я вернулся в свой кабинет.

В массе имен, мелькавших на локусах по проблеме аттракторов, особенно выделялось три-четыре. Среди этих трех-четырех присутствовал Казимир Цанс. Ни Корно, ни Бенедикт не упоминались. Никаких ссылок на аруанские работы я не нашел.

За изучением локусов с аттракторами я просидел часов до семи. В статьях пятилетней давности ученые связывали проблему вычисления аттракторов с проблемой существования Другой Вселенной - вселенной с противоположной стрелой времени. В более поздних публикациях Другая Вселенная упоминалась реже, появились альтернативные предложения. Детали для меня оставались неясны. Как и сказала Яна, в последние годы новых статей по проблеме аттракторов было меньше и носили они, по большей части, умозрительный характер. От тоски, я погрузился в размышления, не менее умозрительные, что статьи об аттракторах.

Кто такой Чарльз Корно? Программист, создавший тьму игр, последняя из которых, "Шесть Дней Творения" симулирует эволюцию. Эволюционистом был академик Лиувилль, чей архив разворошил Бенедикт.

А кто такой Бенедикт? Студент, изучающий динамическую лингвистику, которая не имеет отношения к "ШДТ", ибо в правилах игры не сказано, что разумные существа, создаваемые по ходу игры, обязаны сочинять мифы. Ученик Казимира Цанса. Что мне известно о последнем?

Профессор Казимир Цанс, единственное лицо, находящееся в зоне досягаемости. Доказал что-то про аттракторы. Аттракторы - это из хаотической динамики. Вселенной правят законы хаоса, но по-моему - его беззаконье. Спорил с Рундом, а Рунд - с ним. Пять лет назад Рунд спорить прекратил и скрылся на Ауре, где живут моролинги, о которых писал Брубер.

Белиберда-бруберда.

Нет, срочно нужен Ларсон.

Хью Ларсон сидел перед двумя метровыми экранами. На одном из них виднелась безжизненная планета, щербатая и пыльная. На другом - список из двух тысяч сотрудников "Виртуальных Игр". То есть на самом экране их было только тридцать, но судя по номеру перед последней фамилии - тысяча восемьсот восемьдесят девять - Ларсон собрал их всех.

– Готовишь кандидатов для заселения новой планеты? - спросил я.

– Я бы их оптом туда послал, - желчно ответил Ларсон. - Ты не представляешь, как они мне надоели. Необходимо срочно создать новое поколение морально-криминальных фильтров - наподобие тех, что стоят на твоем компьютере. Раз - и преступников отфильтровали.

– Я тебе еще когда об этом говорил! Как продвигается игра?

– Со скрипом. Видишь, что выходит, - он указал на планету. - Уродка! Так и назову: Уродка.

– Плохо подбираешь возмущения.

Ларсон взорвался:

– Сам бы попробовал! Можно подумать, ты что-то в этом понимаешь! Думаешь все так просто? Да одна подгонка космологической постоянной чего стоит! Игрок тут как Господь Бог с неограниченными правами, но с сильно ограниченными возможностями - возмущения вводишь какие угодно, а последствия могут оказаться вовсе не те, что ты ожидал. Хочешь, например, получить звезду класса G3, а выходит красный гигант.

Огненные протуберанцы сдували с Уродки последнюю пыль.

– Так ты возмущай не наобум, а так, чтобы прийти куда надо. Ты же физику проходил: конечная точка определяется начальными условиями. Вот и вычисли начальные условия по конечной точке.

– Федр, ты только при людях такого не говори, хорошо? - грубо опустил меня Ларсон. - Нельзя это вычислить, даже в принципе. Теорема Цанса-Лиувилля о невычислимости аттрактора - слыхал о такой?

– Тебе Яна сказала? - предположил я, имея в виду, что Яна изложила Ларсону новости от Нимеша, и Ларсон, будучи все-таки экспертом, понял ее лучше меня.

– Почему Яна? - искренне удивился эксперт. - Это общеизвестный факт. Лет пятнадцать назад Лиувилль высказал гипотезу о невычислимости аттракторов для некоторого класса динамических процессов эволюционного типа, а Цанс эту гипотезу доказал. Поэтому гипотеза стала теоремой - теоремой Цанса-Лиувилля.

– Ларсон, ты соображаешь, что саботируешь расследование?

Я достиг желаемого: мой зловещий тон его напугал.

– Ты это… брось наезжать. Ничего я не саботирую. Наоборот, тружусь не покладая рук.

– Эх ты, лаборант! Да кто ж тебя руками-то заставляет работать! Даже меня Шеф иногда заставляет работать головой. Тебя не руками работать нанимали, а мозгами. Давай, живо объясняй про теорему. Только простыми словами.

Ларсон вскинул голову и выдал:

– Теорема, двоеточие, цель не оправдывает средства, точка. Это самые простые слова, какие я знаю.

– Я их знаю с детского сада.

– Ничего удивительного. Я же сказал, в те времена это была гипотеза, а теперь - теорема.

– Хорошо, дай мне пример из жизни, а то Янин пример про Нимеша и "Фрайдес" оказался слишком простым. Вопреки всем теоремам, я послал ее к аттрактору "дом".