Ватутин Алексеевич - Знак Змееносца

   Шаба сославшись на головную боль, на мероприятие не пошла, делегировав все свои и Анат полномочия владыке Бебила. Сперва Шаба попросилась на кухню, и полночи пекла для Анат ритуальные пирожки, в форме быка, с вегетарианской начинкой. Затем, поставив их подогреваться, пошла в храм Илу, и сидела до полудня в жреческой бытовке, рядом с бойлером, ожидая, когда очнётся Анат. Потом, она уснула, и служители храма с подобающими почестями, переложили её к алтарю Илу.

   Рядом с ней жрецы тоже пели песни -- просто короче.

   Медленно растворялся в сознании острый серп скорпионьего жала, медленно проступала сквозь него темнота, успокаивающая и тёплая. Вот оно какое -- небытие...

   Но вдруг в тёплую пустоту вторгается приятный монотонный вибрирующий звук. Звук усиливается, и в пустоте появляется собственное "Я". Теперь их двое: пустота и "Я". "Я" начинает изучать пустоту, довольно быстро приходит к выводу, что она пустая, скучная и не интересная. Тогда, "Я" разрывает пустоту пополам, и возникает свет, звук, предметы и фигуры. Полумрак, нарушаемый тусклыми масляными светильниками, фигуры людей в чёрных балахонах, с лицами, закрытыми капюшонами, и, склонившееся сверху, прекрасное лицо девушки, с изящными чертами, зелёными глазами и локонами цвета пшеницы.

   -- Второй раз я воскресаю из мёртвых, и меня приветствует богиня солнечного света, -- это произносит собственное "Я". Но вот кто оно, это "Я"?

   -- Анат, милая, -- шепчет девушка, -- как я счастлива, что ты снова со мной...

   Она целует в губы, лежащую на алтаре, обнажённую девушку, с волосами цвета воронова крыла.

   Та пытается приподняться на локтях. Волосы раскиданы по алтарю, действительно напоминают распростёртые крылья ворона. И если внимательно приглядеться к ним, даже немного трепещат... Да -- собственное "Я" называется Анат, а красивая девушка с пшеничными волосами -- Шаба... Всё встаёт на свои места, мир обретает такие условные понятия, как "верх" и "низ", "свет" и "тьма", "запах", "вкус", "цвет" и прочие детали... всё постепенно складывается в общую картину, и становится осязаемым...

   -- Ох...-- со стоном произносит Анат, -- что это было, вообще? Просроченная сома, или нокаут Тройственным Кериконом? Кажется, я немного понервничала... да?

   -- Ты была великолепна в своём гневе, моя богиня, -- улыбнулась Шаба, -- ты смела войска Йамму, как гигантской метлой... это было что-то!

   -- Правильно, он ведь морской стратег -- нефиг было командовать сухопутными...

   -- Такая трансформация! Просто блеск! Твои Галлы прилетели так вовремя, всех окутали своим полем...

   -- Да, они у меня мощные ребята -- флуктуация лей-линий планеты...

   -- Да... -- кивнула Шаба, немного потупив взор, -- Ээээээ... Вобщем... Йамму мёртв...

   -- Это я его, что ли? -- подняла брови Анат.

   -- Да...

   -- Так ему и надо, маньяку конченому, -- кивнула Анат.

   -- Ну, это всё же был твой брат, -- вздохнула Шаба.

   -- Родственников не выбирают, -- хмуро ответила Анат, -- Баал, тоже мой брат, и ты, моя сестра... вот с вами-то можно общаться по нормальному? А этот кретин... танков с чудиками настругал, и думал, что ему всё можно... Вот теперь пусть покукует в небытии, может поумнеет... хотя, вряд ли, конечно -- сколько его помню: всегда был придурком.

   -- Странно, что Мут выставил против нас одного Йамму, без своего Палача Котар-ва-Хасиса. Если бы там был Пригожий и Мудрый, нам пришлось бы совсем скверно...

   -- Мут потерял память, и решил, что меня может остановить армия... Он слишком уверен в своём могуществе...

   -- Возможно...

   Жрецы принесли богине длинную лиловую тогу, покрытую желтыми геометрическими узорами, и с поклоном положили её на алтарь.

   -- Нафиг мне это платье? -- возмутилась богиня, -- доспехи мои тащите: они мне больше идут.

   -- Ну Ана, -- начала было Шаба...

   -- Никаких "ну", -- отрезала та, -- сейчас не время расслабляться: Мут может нагрянуть в любую минуту. Ты думаешь, он не почувствовал смерть Йамму?

   -- А вдруг он его специально подставил? Чтоб конкурента лишиться? -- предположила Шаба.

   -- Этого-то? Вряд ли... Один придурок, без другого не может. Он мог бы грохнуть его, когда власть перешла бы к ним... да и смысл рисковать телом Балу? Хотя, они, эти психи, такие загадочные, сил нет...

   Анат стала облачаться в свою силовую броню.

   -- Значит Мут будит готовить нам западню по страшнее этой... -- Шаба вздохнула.

   -- Мут, просто следующий кандидат в жмуры, -- Анат сжала губы.

   -- Пойдём, поприветствуешь смертных, -- сказала Шаба, беря её за руку.

   -- Каких таких смертных? -- нахмурилась Анат.

   -- Твоих новых подданных...

   -- О, боги! Этого ещё не хватало... Во рту пересохло что-то, дай попить?

   -- Я испекла тебе пирожки, твои любимые!

   -- Спасибо, Шаба, но я пить хочу...

   -- С кунжутом и мёдом...

   -- О, Боги Великие!...

   На просторной подземной площади у ступеней храма Илу, собралось огромное количество народу. Почти всю площадь, занимали чёткие шеренги трёх гвардейских рот панцерпехов. Они стояли, не шелохнувшись, как шахматные фигуры на доске.

   Когда две высокие женские фигуры появились на верхней площадке из полумрака портика храма, окружённые жрецами, по площади пронеслась многоголосая команда:

   -- Равняйсь! Смирррно!!! Великой и благостной Иштар...

   -- Урррааааааааааа!!! -- грянули пехотинцы.

   Зажужжали сервоприводы экзоброни, и, почти тысяча человек, в покрытых голографическим камуфляжем панцирях, преклонили левое колено. Зрелище напоминало показательное выступление спортсменов, перед Олимпиадой. Но в целом получилось впечатляюще.

   -- О, Великая из богинь! Иштар, покровительница жизни, и гроза врагов своих! -- офицер приблизился на расстояние в пятнадцать метров, как того требовал этикет обращения к бессмертным, -- девятая, одиннадцатая и двенадцатая гвардейские роты, построены, для принесения торжественной присяги! Командир майор Гендель!

   Анат молчала, скрестив руки на груди. Майор продолжил, и голос его усиливали штатные громкоговорители, вмонтированные в броню:

   -- Посвящать тебе молитвы и помыслы наши, почитать тебя, как мать, как царицу!

   -- Клянёмся! -- гаркнули сотни глоток пехотинцев.

   -- Защищать и оберегать тебя, нести людям слово и закон твой!

   -- Клянёмся!

   -- Являться на зов твой и отдать свои жизни в борьбе с твоими врагами!

   -- Клянёмся!

   Анат сняла с плеча свой излучатель, и переведя его в режим плазменного огня, выпустила над площадью большой ярко-оранжевый шар, который с шипением и грохотом взорвался.

   Солдаты прокричали троекратное "ура"! Присяга была принята.