Майкл Муркок - Месть Розы

- Скоро каждый из нас получит то, что искал, друг Эльрик!

Эльрик ничего не ответил на это, гадая, как поступит Гейнор, если вдруг окажется, что оба они ищут одно и то же. Это вновь напомнило ему о Розе, и он затосковал по ней.

- Может, нам стоит сказать друг другу, за чем мы охотимся. Иначе сестры вполне могут застать нас врасплох.

Гейнор пожал плечами. Он повернулся к альбиносу; взор его был не столь сумрачен, как обычно.

- Нам нужно отнюдь не одно и то же, Эльрик Мелнибонэйский. Будь уверен.

- Я ищу ларец черного дерева, - просто ответил альбинос.

- А я - цветок, - небрежно отозвался Гейнор. - Тот, что цветет с Начала Времен.

Они уже почти добрались до гребня холма, как вдруг земля содрогнулась у них под ногами, так что путники едва не потеряли равновесие. Послышался ужасающий грохот, словно кто-то раз за разом бил в гигантский гонг. Эльрик заткнул уши. Гейнор рухнул на колени, как будто огромная длань прижимала его к земле.

Гонг прогремел всего десять раз, но бесчисленные отголоски его разносились до бесконечности, сотрясая горные пики.

Когда Гейнор с Эльриком наконец смогли продолжить путь и взошли на вершину холма, их взорам предстало огромное сооружение, которого - они оба готовы были поклясться - здесь не было еще мгновение назад. Но теперь оно было перед ними, вещественное и осязаемое во всей своей необычайной сложности - конструкция из деревянных желобов, подставок, чудовищных зубчатых колес, медленно вращавшихся с надрывными стонами и хрустом; внутри же извивались и поблескивали медные, бронзовые и серебряные провода, рычаги и противовесы, создавая самые причудливые комбинации и невозможные отражения, - и повсюду были люди, тысячи и тысячи людей, вертящие рукояти, снующие по лесам, таскающие песок и ведра с водой вверх и вниз по лестницам, старательно балансирующие среди колышков, вбитых для соблюдения некоего тонкого внутреннего равновесия этого невероятного сооружения, которое содрогалось и покачивалось, ежесекундно угрожая обрушиться и погрести под обломками нагих мужчин, женщин и детей, трудившихся на нем.

На верхушке башни находился огромный шар. Эльрику он сперва показался хрустальным, но приглядевшись, альбинос увидел, что тот состоит из прочнейшей эктоплазменной мембраны, и сразу понял, что находится внутри. Не было мага на Земле, кто не пытался бы проникнуть в эту тайну...

Гейнор тоже осознал, что заключено внутри мембраны, и страх объял Проклятого Принца. Тем временем исполинские часы продолжали отсчитывать мгновения, и насмешливый голос раздался словно из ниоткуда:

- Вот видите, сокровища мои, Ариох принес Время в безвременный мир! Сущий пустяк для Хаоса. Если угодно, мой поклон Космическому Равновесию.

В его смехе звучала пугающе небрежная жестокость.

Огромный механизм тикал, трещал, щелкал, жужжал и гудел, вздрагивали трясся, готовый в любой миг распасться на части, а из шарообразной мембраны наверху, вращавшейся и содрогавшейся с каждой отсчитанной секундой, выглядывал гигантский гневный глаз, зубастая пасть ярилась в неестественном безмолвии, когти, острее драконьих, хлестали, рвали и царапали - но тщетно, ибо узник был заключен в самую крепкую темницу, известную в Высших Мирах и за их пределами. Эльрик догадался, что пленником мог быть лишь кто-то из Высших Владык: никому больше не понадобились бы столь прочные узы!

Гейнор пришел к тому же выводу и принялся отступать, озираясь, точно в поисках убежища, но спасения не было, и Ариох засмеялся еще громче, наблюдая его смятение.

- Да, мой маленький Гейнор, твои нелепые уловки ни к чему не привели. Когда же вы все наконец поймете, что у вас нет ни силы, ни закалки, чтобы на равных сражаться с богами - даже такими слабенькими, как я... или вот Машабек. - Новый взрыв хохота.

Именно этого и страшился Гейнор. Его хозяин, единственный, кто мог защитить его от Ариоха, потерпел поражение. А это означало, скорее всего, что Садрику тоже не удалось обмануть своих покровителей, лишив их законной добычи.

Но Гейнор на своем веку столь многое утратил, Столь много видел ужасов, наблюдал столько отвратительных судеб, причинил и испытал столько страданий, что уже не мог выказать отчаяния. Он выпрямился, скрестив руки на груди, и склонил голову в шлеме, признавая поражение.

- Тогда я готов признать своим господином тебя, Ариох.

- О, да. Я твой истинный господин. Самый заботливый владыка. Мои маленькие смертные очень мне интересны, ведь их упования и страсти во многом отражают наши. Ариох всегда был их главным заступником, к нему они взывали, когда нуждались в помощи Хаоса. И я люблю тебя. Но еще больше я люблю мелнибонэйцев, а среди них всего сильнее - Садрика и Эльрика.

Гейнор, склонив голову, безмолвно ожидал от герцога Хаоса некоей несравненной и утонченной жестокости.

- Видишь, как я забочусь о своих рабах? - Ариох оставался невидим, голос его звучал то с одного, то с другого конца долины, насмешливый и ласкающий. Часы поддерживают в них жизнь. Случись кому-то из них, юнцу или старику, хоть на миг оступиться, обрушится все вокруг. Так создания мои на опыте познают, что означает зависеть друг от друга. Один штырек не в ту лунку, одно ведро воды не в тот желоб, один ложный шаг, один слишком слабый поворот рычага - и все погибнут. Чтобы жить, они должны приводить в движение часы, причем каждый отвечает за остальных. Конечно, мой друг граф Машабек едва ли пострадает при падении, но мне приятно было бы взглянуть на него среди руин. Ты видишь своего бывшего хозяина, Гейнор? Что он велел тебе найти?

- Цветок, повелитель. Цветок, что был сорван многие тысячи лет назад, но все еще цветет.

- Странно, почему Машабек сам не пожелал мне этого сказать. Я доволен тобой, Гейнор. Ты будешь служить мне?

- Как пожелаешь, о господин.

- Мой милый раб, я люблю тебя! Милый, милый, послушный раб! О, как я люблю тебя!

- И я люблю тебя, господин, - с горечью отозвался Гейнор, и в голосе его слышались отголоски тысячелетий потерь и разбитых надежд. - Я твой раб.

- Мой раб! Мой прелестный раб! Так не снять ли тебе шлем и не явить ли мне свое лицо?

- Не могу, господин. Мне нечего явить. Под шлемом моим - пустота.

- Да, ибо сам ты - ничто, и жизнь теплится в тебе лишь по моему попущению. Силы тебе дарует адская бездна. И алчность движет тобой. Хочешь, я уничтожу тебя, Гейнор?

- Как тебе будет угодно, господин.

- Я думаю, тебе стоит потрудиться в моих часах. Ты станешь служить мне здесь, Гейнор? Или предпочтешь продолжить поиски?

- Как пожелаешь, владыка Ариох. Сцена эта преисполнила Эльрика отвращением, и прежде всего к себе самому. Неужто и он обречен служить Хаосу столь же слепо, как Гейнор, - вплоть до утраты всякой гордости и воли? И такую цену платит каждый, кто обратится к Хаосу? Но в душе он знал, что ему Рок судил иначе. Свобода воли была его наградой - или проклятием. Или то была лишь иллюзия, питаемая Ариохом? Он содрогнулся.