Михаил Рашевский - Ускоряющийся

Бизнесмен посмел усомниться в несомненной прибыльности и искренности предложения Саввы. У него, бизнесмена этого, никто не требовал денег. Никто не брал в заложники родных. Никто даже не угрожал. Вежливо попросили разделить свою часть акций одного из достаточно перспективных предприятий. Коготок запустить в акционерный фонд, он потянет за собой всё тело. Не согласился бизнесмен. Что ж, пришло время более строгого увещевления.

Это была рядовая акция. Можно сказать, рутина. В «организации Саввы» роли и до прихода в неё Маладиевских были уже распределены. Каждый знал свой фронт работ и обязанностей. Потому организация и была такой прочной. Кстати, о названии. Кто-то из конкурентов прозывал Савву просто бандитом, а людей из его окружения сводил в шайку. Но сам Савва как-то болезненно реагировал на криминальные ассоциации, которые с ним связывали. О нет, для него это было слишком мелко. Не с простой шайкой он хотел, чтобы его ассоциировали. И не с преступной группировкой. В самом деле, конечная цель его стремлений — стать как минимум тайным советником вождя. Какого вождя, он ещё не решил. То ли одно из крупнейших олигархов, то ли влиться в политику именно таким макаром: тайно, с чёрного входа, не размениваясь на мелочи, не с грузом сомнительной славы мелких преступников или просто безбашенных беспредельщиков. Нет. Тут надо тоньше. И в то же время — жёстче. Впрочем, кроме Саввы всей полноты его задумки не знал никто, даже его побратим Илья. И всё же, среди своих было принято называться «организация». Не шайка, не ОПГ, а — «организация». Так солидней. И загадочней.

Ну так вот. На «акции внушения» выдвигались обычно Псих и Асассин. Иногда достаточно было и Асассина, особенно, если предполагалась месть или устрашение. Но вот одного Валеру-дурачка на такие задания никто и не думал отправлять. А сдержать его мог только Асассин.

До недавнего времени.

Теперь сдержать агрессию и жестокость Психа могла и Кошка Инга. Как-то так с первой их акции повелось.

Тогда сама акция предполагалась даже не для конкурентов, а для Маладиевских. Для одной из них — для Инги. Чтобы, понимаешь, показать, что организация не шутит и со своими врагами и предателями может расквитаться более чем болезненно. Чтобы эту нехитрую мысль Инга довела до своих родителей.

Тогда тоже «от организации» их было трое, и они так же наведались в гости к какому-то мелкому бизнесмену. Савва подписался крышевать одного из вынужденных партнёров. То ли партнёр этот хорошо обслуживал их, организации, автопарк, а на него наехал какой-то местный бандит, и Савва решил наказать наехавшего. То ли ещё что-то в этом роде. Предстояло внушить бандитам, что они, мол, не правы.

Не было никаких кабинетов, пиджаков, обмена нотами протеста и т. д. Не того пошиба люди, не того полёта отношения. Не было и загородных вилл или крутых закрытых ресторанов «для своих». Не того уровня встреча.

Была просто «стрелка», на которую приехала братва на двух джипах от конкурентов и от Саввы — трое человек. Ну, три с половиной. Из этих трёх с половиной двое были словно из сиротского приюта: на вид лет по шестнадцать, да ещё и девка среди них. И собака. Бандюганы переглянулись — и рассмеялись. На что Псих тут же психанул — и достал из-за пояса верную бейсбольную биту. Утирая слёзы от смеха, бандиты решили его напугать — и один из них вынул пистолет. С этого момента всё перестало идти по их сценарию. Да в принципе ничего и не шло по их сценарию: все возможные действия бандитов расписали на кратком совещании до акции Асассин и Псих. То есть, Асассин, конечно. Псих только размахивал своей дубиной и кричал, что всех порвёт, смотрел бешеными глазами на подозрительно спокойную, а потому и непонятную, даже пугающую Ингу.

Вообще, девушка вела себя совсем не так, как должна вести в её положении — положении заложницы и вынужденной соратницы. Она должна была всё время трястись от страха и смотреть — уж на Психа точно — с ужасом, ожидая от него постоянно агрессии, насилия. Должна подчиняться уже просто находясь рядом! А она не подчинялась. И не боялась. Смотрела на него не со страхом, нет, но и не презрительно. С интересом, может быть. Как изучают, скажем, гиену, находясь при этом за толстым стеклом и с электрошокером в кармане. Когда выверты Психа ей надоедали, она просто закатывала глаза. Словно нянечка капризного и разбалованного ребёнка. Психу её поведение не нравилось, но он не трогал девушку. Приказ шефа, наказ Ильи, и главное — просьба Асассина. Он и не трогал. Так, словесно попугивал, строил козу, шипел злобно, даже порой замахивался битой. Но и только.

Ну и вот. На совещании до «стрелки» Асассин, этот коренастых страшный дядька с ужасными шрамами на лице, перекособоченный на один бок и подволакивающий, когда ходил, ногу, погладил Ингу по голове и просто так сказал:

— Ты, дочка, когда они пулять начнут, отойди в сторонку, так, чтобы по тебе не попали урки. А уж мы с Валероном их чутка того… поломаем. Только далече не отходи.

Тут он улыбнулся, и Инга, как всегда, вздрогнула от его улыбки. Так щерится, наверное, сама Смерть. Такой же мёртвый блеск и в беньках его собаки, когда та выходила на тропу войны. Уж сколько раз Инга попадала в передряги, и не раз сама ходила по краю, но этот взгляд, этот человек — от него бросало в дрожь при одной только мысли, что что-то сделаешь не так, как им наказано и наступит время расплаты…

И вот когда бандит вытащил из-за пояса скромный травмат, переделанный, скорее всего, в боевой, настало «время Ч», как называл его Асассин. Члены организации все перешли в ускоренное состояние, каждый — по-своему, тут же синхронизировали своё время жизни по загодя оставленному чуть в сторонке старому, даже древнему, будильнику. Просчитаешь про себя до тридцати, пока секундная стрелка перескочит на одно деление — значит, вошёл в то самое состояние, что запланировано.

Получилось более чем хорошо. Инга покорно отошла в сторонку шагов на пятнадцать, оказавшись за спиной у бандитов, а Асассин и Псих деловито стали прохаживаться среди застывших и скрюченных в смехе противников. Вначале старший их группы зачем-то на бандите распахивал грудь и смотрел, что на его шее понавешано. Если какой-то амулет или ничего, то кивал Психу на ноги. Если на шее обнаруживался крестик, то сам коротким, но очень мощным тычком кастета в челюсть отправлял человека в гарантированный нокдаун.

Тот, кто попадал под раздачу Психу, через несколько секунд уже просто не мог ходить. Как минимум на месяц — два. Валера просто ломал ему ноги. Причём делал это с явным наслаждением, красуясь перед Ингой. Бросая на неё хищные, уничтожающие взгляды. Мол, смотри, что с тобой будет, если пойдёшь против нас. На это, видать, и была рассчитана акция устрашения.