Юрий Петухов - Журнал «Приключения, Фантастика» 2 96

Он был свидетелем всему тому, что они делали. Они думали, что он спит, а он бодрствовал. Они думали, он бездумно орет непристойности, а он наблюдал. Они думали, он дерет глотку, а он запоминал. «Жиииизнь рааади мееееести!» У него был неплохой голос, и он не терял надежды.

Иногда они просили, чтобы он почитал им то, что написал за прошедшие дни, и он с удовольствием читал. Писал он неплохо, у него был дар, живой дар рассказчика, и они смеялись его метким характеристикам и мрачнели от описаний своих дел. Временами кто-нибудь из них предлагал — а что, если убить его? А? Не-ет, отвергали другие, зачем это? Ведь он такой смешной, так хорошо поет и пишет, забавный. С ним нескучно. По своей натуре они не были убийцами.

Но и на сумасшедших гениев они не походили. Фиртель был просто большой неопрятный бородач с гнойным запахом изо рта. Зитруп — черный и лысый — нубийский раб. Кутку — скрюченный сморчок с длинными руками. Люди забавляющиеся, довольные своей жизнью и своим делом.

Во сне к Андраши приходили видения его мира: малиновое небо, отсвечивающее оранжевым на закате, бескрайние поля сочной, желтой травы, уходящие вдаль, фермы, фермы… Это был его мир, и сейчас его нет. А эти довольные люди живут до сих пор.

В начале его заточения Фиртель смеха для показывал дряблой рукой:

— Смотри, Руаль, мой мальчик, ряд этих зеленых кнопок — кии. Тебе незачем объяснять, как они действуют, ты все равно никогда не сможешь понять этого. Скажу только, что это поля, колоссальной мощности узконаправленные поля, способные хватать и удерживать или хватать и вести. А больше ничего и не требуется. Остальное — дело техники.

Они делали ставки. Планета, согнанная со своей вечной орбиты мощной энергией киев, двигалась, двигалась, словно сомнамбула, пока не сталкивалась с другой планетой. Они выбирали планеты небольших размеров, потому что большие тела были трудны даже для установок Фиртеля. Планеты разбивались вдребезги. Они же делали ставки.

— Он разлетится на осколки! — азартно визжал Зитруп.

— Нет, — говорил Кутку. — Она слишком старая. Слежавшиеся породы. Разлетится на осколки вот та, а от этой отколется кусок примерно в районе вон того континента.

— Южнее, — уточнял Фиртель. — Там основание плиты. Лопнет по трещине.

— Жиииизнь рааади мееееееееести, — пел злой и голодный Андраши.

Из их рассказов он понял, что они начинали далеко от этих мест, в большой, густонаселенной области космоса, которая когда-то была разделена между тремя правителями и со временем стала территорией трех огромных империй. Там было много людей, много планет, и у Фиртеля чесались руки, когда он видел такое. По его словам, когда он нажимает на кнопку кия, то никогда не задумывается о существах, живущих на обреченной планете. Зачем? Внутреннее не стоит внешнего. А это так красиво — глядеть, как раскалывается старый мир, разлетается дымным взрывом, оранжево-пламенным в середине. Фиртель был эстетом, причем эстетом разновидности самой опасной — эстетом философствующим.

Они все трое по очереди исповедовались перед Андраши. Рассказывали о прошлом — с разными интерпретациями, как и положено, смеялись, бормотали, плакали.

После того, как они одну за другой уничтожили 4 планеты из трех звездных систем той области, как «черные вороны» (Фиртель), «костлявые падальщики» (Зитруп), «отвратительные стервятники» (Кутку) — прибыли корабли. Они чуть было не взяли эстетов в клещи и лишь чудом Кутку удалось увести судно в сторону, скрывшись затем в глубинах неисследованных территорий вне пределов трех империй.

Их путь сюда был отмечен огнем взрывов. Погиб Серер, потом Олла, затем Зитрупу пришла в голову идея столкнуть планеты-спутники Тоху и Боху, что и было блистательно проделано. По их следам была направлена большая эскадра, и Кутку увел корабль в область звезды Куф, галактические шхеры, куда эскадре входить было опасно. Корабли разделились на небольшие отряды, чтобы удобнее было идти по туманности, полной разного дрейфующего каменного боя, осколков метеоритов и ледяных глыб. Здесь обитатели «Поветрия» развлекались тем, что сплющивали корабли преследователей друг с другом.

Фиртель говорил громко, задыхаясь и не доводя фразы до конца. Зитруп частил скороговоркою, подчас оставаясь совершенно непонятным. Речь Кутку была раздумчиво-вязкой, со множеством вводно-сорных предложений и слов. Выучивший их биографии Андраши ненавидел эти исповеди. Иногда, когда замечались признаки очередного наступавшего словоизвержения, он начинал орать песни и гримасничать — лишь бы не слушать тоскливые и нудные излияния. Идея туманила его голову, пьянила словно свежий ветер после затхлого погребного духа. Ветер свободы.

— Ну так, — сказал однажды Фиртель, всматриваясь в экран. — Чую очередную игру.

Андраши прижался лицом к прутьям своей клетки, стараясь увидеть, что там на экране.

— Вижу, вижу! — завопил он кликушески. — Шар в лузу!

К Фиртелю подошел Кутку. Увидев приближающуюся систему, он крякнул.

— Ого! Это хорошие планеты. Крепкие.

— Нда, — почесал подбородок Фиртель, оценивающе глядя на экран. — Корабль следует расположить вот здесь… тогда энергия киев будет направлена сюда… траектория… кривые… парабола…

— Хе-хе, — скрипнул Кутку. — Похоже, нас здесь не ждут. Андраши в восторге захохотал.

— Ваши морды тут

Сразу же сочтутОбликами гадин:Здесь не любят жадинИ не подойдутВаши морды тут.

Они медленно повернулись к нему.

— А ну, заткнись! — щелкнул челюстью Кутку.

— Он прав, — остановил его Фиртель. — Нас тут не ждут, как не ждут и его.

— Меня бы встретили здесь с большей радостью, чем вас, хохотнул Андраши, довольный их замешательством.

— Звезда типа V260, - читал Фиртель данные с экрана. — Желтый карлик, 6 планет, жизнь — на трех. Остальные — куски космического льда, смерзшиеся до крепости бетона.

— Ого, — свистнул Кутку. — Ваше слово, Магистр?

Фиртель минуту подумал и стал нажимать различные

кнопки. На другом экране появилось схематическое изображение системы в виде бильярдного стола.

— Карамболь, — говорили Фиртель и Кутку, а тем временем под ударами гигантского кия черные шары на столе стукались друг об друга и разлетались на куски. — Первоклассный трех-бортовый карамболь.

— Неверно, — завопил Андраши из своей клетки. — Для карамболя нужно самое главное — стол, вернее, его борта. Обо что вы будете стучать шарами, дураки?

— Помолчи, — отвечали они. — Ты не в игре. Ты вне ее. Поэтому молчи, а лучше — наблюдай, ибо это нужное и назидательное зрелище — гибель населенных миров.