Юрий Забелло - Планета для робинзонов

- И увидел Господь, что Земля погрязла в скверне и грехе, и что люди ее позабыли Слово Божье и не выполняют заветов и заповедей Его. И призвал Господь Джошуа и сказал ему:

"Возьми белых людей, не забывших мои заповеди и заветы, по твоему выбору, и черных людей из потомков Канима, и скот разный, и лошадей, и собак, и куриц, и прочую птицу, служащую для пропитания, и семена разные, и собери все это в одно место. Я же силою своею перенесу вас на новую Землю, которая хорошо и обильно родит. И поселись там со своими чадами и домочадцами. И пусть черные обрабатывают землю в поте лица своего, а белые заботятся о них, как о малых сих, и будет их царство небесное.

Те же, что нарушают заветы мои, все те, кто останется на Земле в грехах погрязшей, да поглотит их Геенна Огненная!"

И Джошуа сделал все по велению Божьему: собрал в одно место людей белых, известных ему своей святостью, и людей черных из потомков Канима, и скот разный, и лошадей, и собак, и птицу разную, семена разные. И наслал Господь сон на людей и зверей, и собрал всех в одну руку, а Джошуа посадил в другую руку. И сказал Господь Джошуа:

"Обернись и посмотри, что сзади тебя?"

Обернулся Джошуа, посмотрел и говорит:

"Вижу Землю голубую и зеленую, Господи!"

И снова сказал Господь:

"Обернись и посмотри, что сзади тебя?"

Обернулся Джошуа, посмотрел и говорит:

"Вижу Геенну Огненную, пожравшую землю голубую и зеленую!"

И дал Господь Бог Джошуа и людям его эту землю новую, обильную урожаем и пастбищами, и реками, и морями. И сказал Господь:

"Вот тебе законы Мои, Джошуа. И когда их будут блюсти и белые, и черные, да не разразится над вами гнев Господен! Живите и размножайтесь, и благоденствуйте!"

Возблагодарим же Господа нашего, хлеб наш насущный давшего днесь!

Все присутствующие опустились на колени и спели благодарственную молитву. Потом мистер Пендергаст еще говорил, комментируя прочитанную главу, потом спели еще одну молитву, после чего белые удалились в Дом, а черные отправились в свои жилища, чтобы вкусить воскресную трапезу.

14

У эксплуатируемого большинства тоже была своя система связи. Она сложилась стихийно и еще не имела названия, да вряд ли негры и сознавали, что она есть. Эта система заключалась в передаче новостей с плантации на плантацию при встречах невольников. Конечно, эту систему никак нельзя сравнить со знаменитым среднеазиатским "длинным ухом" - носители новостей были лишены свободы передвижений.

О том, что "масса Питер" нарушил закон и содержится под стражей, все невольники Вестпендергастхилла узнали в тот день, когда его привезли с дальней усадьбы. На следующий день эта новость попала на соседнюю плантацию, куда Роберт посылал людей за овощами, еще через день - на плантацию Этвудов, куда ездили за вином, а оттуда она пошла по всей Реке.

Среди негритянского населения эта новость не вызвала ни волнений, ни возмущений. Более того, многие даже злорадствовали: наконец-то хотя бы один белый узнает, что такое закон! Не так было на плантации Роберта Пендергаста. Здесь любили Питера и жалели его.

Правда, он пользовался относительной свободой: мог ходить по Дому, говорить с кем угодно, но за его спиной неотступными тенями следовали два представителя старшего поколения рода - мистер Джошуа не доверил такое важное дело молодежи. Казалось, что Питер совсем не обеспокоен создавшимся положением. Его отец Роберт Пендергаст проявлял гораздо больше беспокойства.

Несколько часов пытался он поймать мистера Джошуа наедине. Наконец, это ему удалось.

- Джошуа, - начал он без обиняков, - Джошуа, что будет с моим сыном?

- Все будет зависеть только от него. От его поведения сейчас и на Совете. Пока что его поведение мне не нравится...

- Чем не нравится?

- Где эта женщина и ее дети? Почему их нет здесь? Почему Арчи и Артур перевернули вверх дном всю усадьбу и не нашли ее?

- А что говорит Питер?

- Он говорит, что отправил ее на обмен.

- Так тогда все в порядке?

- Если только он действительно отправил ее на обмен! Но я ему не верю! Спрятал где-нибудь...

- Ну, а если он не отдаст? Что тогда?

- Ты же знаешь Закон?

- Знаю...

- Так зачем же спрашивать?

- Но это же мой сын, Джошуа!

- Даже, если бы он был моим сыном или внуком, я не поступил бы иначе!

Наступило тягостное молчание. Мистер Джошуа собрался выйти, но Роберт задержал его:

- Джошуа! А почему ты не хочешь оставить все как есть?

- Роберт, пойми, это невозможно! Вспомни "Книгу пророчеств": "Господь все видит и все знает. Когда дочь рабыни войдет в Большой Дом хозяйкой ударит колокол".

- Но ведь она же не вошла в Большой Дом? Большого Дома еще нет?

- Тем более. Значит, колокол еще не ударил. Но мы не можем допустить такого. Ты же знаешь, что третьего удара не будет!

- Но и второго тоже: "Когда белая девушка укажет на черного и скажет "Вот мой муж, и я не хочу другого!", колокол ударит во второй раз. А этого наверняка не будет!

- Все равно, Роберт, Закон есть закон для всех. А эти дети? Негритянкам положено белое, и только белое, платье. Так же, как и имена. Если ты черный - Мэри и Джо, если мулат - Джейн и Том, и никаких других имен! Да зачем я это все говорю? Именно для того, чтобы таких случаев не было, и введен обмен! Зачем ты поднимаешь этот разговор?

- Но это же мой сын, Джошуа!

- Ты говорил мне уже эти слова! Только что! Так вот, для твоего сына единственная возможность сохранить жизнь заключается в этой женщине и ее детях. Отдаст он их - будет жить, не отдаст - пусть пеняет только на себя! Ты бы лучше с ним говорил, а не ее мной!

- Хорошо, - произнес Роберт упавшим голосом, - я поговорю с ним.

- А ему и спрашивать не надо. Это же и так ясно: "Убежавший невольник, вкусивший свободы в течение суток, должен быть бит палками до последнего вздоха". Это не я сказал, это - Закон!

- И детей?

- Ну, их не обязательно бить палками, можно найти что-нибудь полегче... Например, утопить...

- А разве ты не собирался их отдать на обмен?

- О каком обмене может быть речь? Они уже привыкли быть хозяйскими детьми! Из них никогда не выйдет настоящих невольниц! Да и какой пример мы покажем всей Реке? Нет, только это, другого нам не надо! Вот, иди и скажи все это своему сыну!

Питер выслушал отца молча. Роберт подождал, что он ему скажет, но не дождавшись ответа, стал говорить все снова. Наконец Питер не выдержал:

- Что ты от меня хочешь? Чтобы я отдал вам на поругание мою жену и детей? А ты сам отдал бы мою мать на смерть и поругание?

- Так она же - белая!

- А моя не белая? Дочь Аллисонов, внучка Эллингтонов, правнучка Смайслов... Я как-то проверял по записям у дяди, только в восьмом колене у нее была черная мать! Так почему же она не белая? Да и не в этом в конце концов дело: я люблю ее. Я не хочу другой. Она очень хорошая хозяйка, она прекрасная мать, любящая жена... А девчушки? Эти маленькие нежные ручки, личики... Как они меня обнимали! "Папа хороший, мягенький". "У папы тоже есть ушки". Как же я их отдам, чтобы их теперь обижали и били все, кому не лень, а то я не знаю, как живут такие дети на плантациях?