Чарльз Ингрид - Вызов принят

— Я теряю разум, — тихо сказал он. Элибер ласково погладила его по рукаву бронескафандра:

— Постарайся продержаться! От этого зависит очень многое!

Он кивнул.

“Босс!” — крикнул довольный Боуги. Их чувства слились друг с другом, и Шторм ощутил прилив радостной энергии, исходящей от его компаньона. Но если Боуги не был милосским берсеркером, кем же тогда он был?

“Я — указательный столб, — ответило существо. Я — дорога к Калину и к истине”.

— Я должен драться как следует, — сказал Джек. Элибер прижалась к нему:

— Послушай, ведь он тебя зажарит! — она опасливо покосилась на Гузула. Шторм кивнул:

— Да, но только в том случае, если у него будет такой шанс. Ты думаешь, что Крок обманывал меня, когда заставлял надевать старый бронекостюм? Нет, скорее всего — нет, ведь он заинтересован в том, чтобы свалить Гузула как правую руку Трикатады. Я не могу объяснить, почему, — но я верю Кроку.

Джек вдел руки в рукава бронекостюма и ощутил легкое покалывание в запястьях. Значит, с энергообеспечением у него был полный порядок. Элибер подала ему шлем. Шторм надел его и загерметизировал.

Внешний мир, который должен был бы стать удаленным от него, сделался еще ярче и красочнее — это его органы чувств соединились с органами чувств Боуги. Он посмотрел на Элибер — какой прекрасной и родной показалась она ему в этот момент!

— Не волнуйся, — сказал он ей. — Я готов к поединку. Готов так, как не был готов еще никогда. Позволь мне пойти.

— Хорошо, — она отбросила с лица свои пушистые волосы. — Помни, Джек, что бы ни случилось, я всегда буду помогать тебе.

Она смотрела на него серьезно и собранно. Такими же обязательными были и её слова. Джек знал, что если Элибер произнесла их, то, пока она будет жива, она не отступится от сказанного. Он отдал Элибер честь и повернулся.

Генерал Гузул стоял возле своей королевы.

— Я убью его! — торжественно заявил он.

— Что ж! — пробормотала Трикатада. — Не скрою, что это доставит мне удовольствие! Я хочу, чтобы Мальтен принадлежал нам. Со временем этот союз стал обременительным, — она погладила щупальцеобразную конечность генерала. — Когда будешь бороться с Джеком, старайся наносить его оружию как можно больше повреждений. Ведь теперь мы знаем истинную цену скафандра! Если мы будем правильно обращаться с доспехами, они приведут нас в логово нашего старинного врага, и мы наконец-таки сможем расправиться с ат-фарелами.

Гузул замер от прикосновения королевы. её тело блестело от зреющих в нем личинок. Новое потомство траков — его работа. А если учесть, что из тысяч вызревающих в Трикатаде яиц одно может оказаться спасением для всего их народа…

— Я буду стараться, моя королева! — нежно пропел он.

Трикатада кивнула:

— А я… я буду внимательно следить за поединком.

Из грузового отсека вынесли все лишнее. Публика толпилась вверху, на маленьких балкончиках, приспособленных для нужд механиков. Пепис вертелся в своей кровати. Элибер положила руку ему на плечо. Плечо оказалось холодным, и она сразу же потребовала дополнительное термоодеяло и попросила усилить наблюдение за состоянием здоровья императора.

Элибер была виновата в том, что произошло с Пеписом, и если бы она могла искупить свою вину ценою собственной жизни, она сделала бы это, не задумываясь. За все время их общения Пепис ни разу не высказал ни страха, ни подозрения по отношению к ней, и это её трогало. Император похлопал её по руке:

— Вы еще слишком слабы для таких развлечений и должны находиться дома! — ворчливо сказала Элибер. Для этого человека, который долгие годы был её врагом и врагом Джека, у нее находились слова сочувствия и жалости. Если бы на месте Пеписа был Баластер, Элибер, кажется, разорвала бы его на мелкие куски. Это было неожиданно и странно, но она поняла, что цепляется за непоколебимую уверенность, исходящую от Пеписа.

— Джек знает о траках больше, чем о живых людях, окружающих его! — весело сказал император и не заметил мрачного взгляда, брошенного на него министром. — Посмотри, посмотри, они уже вышли на помост!

Для зрителей, собравшихся наверху, оба противника не потеряли ни в росте, ни в своеобразной воинственной грациозности, когда они, подойдя друг к другу, закружились в танце решающей битвы.

Элибер схватилась за плечо Пеписа. Она не знала, сможет ли достаточно быстро нанести удар, если ей понадобится спасти жизнь Шторма. Она вообще не знала, сможет ли силой собственной мысли убить трака — настолько чужими и неприятными всегда казались ей эти жуки. Она смотрела то на Джека, то на Гузула и почему-то думала, что уж если сегодня она и нанесет по ком-то удар, так этим счастливчиком окажется Вандовер.

Баластер как бы услышал её мысли — он скосил на нее свой черный глаз, усмехнулся противными толстыми губами и пробормотал:

— Я желаю удачи вашему рыцарю, леди!

Элибер презрительно фыркнула и опять посмотрела па ринг. Роулинз подошел поближе к ней и тоже стал внимательно следить за происходящим внизу.

Джек позволил Гузулу нанести первый удар. Ему необходимо было посмотреть на те приемы, которыми собирается пользоваться трак. На передних лапах жука поблескивали лазерные перчатки, а значит, в случае слабой обороны Шторм в любой момент мог превратиться в труп.

Джек не мог вспомнить, приходилось ли ему когда-нибудь один на один сражаться с траком, но он знал, что те, которые рисковали сделать это, в долю секунды были разорваны на мелкие клочки. Именно поэтому бронекостюмы рыцарей и снабжались системами самоуничтожения — это был единственный способ сохранить оружие от жучьих лап.

Скорее всего, Гузул был невероятно силен, хотя Шторм свято верил в одну истину — сила воина прямо пропорциональна силе его ярости.

В бронекостюме Шторму было очень жарко. Пот струился по лицу и мешал видеть. Один из контактов, наспех прикрепленных к коже, щелкнул и отвалился. Боуги пульсировал прямо на шее Джека:

“Босс! Босс! Целься ему в горло!”.

“Да нет! Мне необходимо всего-навсего свалить Гузула с ног!” — подумал Джек и ощутил страшный удар сзади.

“Он хочет разорвать нас на куски, Босс!” — прокричал Боуги.

Джек стал двигаться. Он использовал всю силу, заложенную в бронекостюме, и всю собственную многолетнюю выучку ведения боя.

Генерал Гузул был достойным соперником — крупный, сильный, по своим боевым качествам этот трак во много раз превосходил остальных. В темных фасетных глазах генерала алым огнем сверкала злоба. Когда Шторму удалось увернуться, в глазах Гузула на долю секунды мелькнуло недоумение.