Владимир Лосев - Игрушка богов

Посередине нее на небольшом подиуме находилось широкое ложе, покрытое холщовыми простынями с меховым одеялом.

В изголовье стояла статуя все той же Матери-волчицы. Казалось, что она с напряженным вниманием всматривается в то, что происходит у ее ног. Замысел тех, кто создавал этот интерьер, вызвал у Кира усмешку.

Бора опустилась на ложе и, протянув руку, дернула витой кожаный шнур, свисавший с потолка. Где-то в глубине храма раздался гулкий звук гонга. Бора неуверенно улыбнулась.

– Сейчас нам принесут еду и мы позавтракаем. В эту комнату никто не войдет, пока не прозвучит сигнал, – она говорила быстро и взволнованно, глаза ее блестели. – Я впервые раз нахожусь здесь. Сейчас мы – самые важные гости в храме. Мы получим все, что пожелаем, и нам будут прислуживать престарелые волчицы-хранительницы. Я немного боюсь этой великой чести.

– Почему? – спросил Кир, ему было не по себе в этих стенах. Его раздражала статуя, очень похожая на живую женщину, он чувствовал себя участником какого-то нелепого любительского спектакля, единственным зрителем которого была она.

– Ко мне будут относиться с уважением, – продолжала нервно говорить Бора, – пока я с тобой и после этого, если я буду носить твоего волчонка. Но если я не смогу забеременеть, меня ждет позор и изгнание из племени. – Она с мольбой посмотрела на Кира. – Я никогда не знала мужчины, поэтому меня сочли достойной дать обет. Ты поможешь мне исполнить его, ты сделаешь все как нужно, чтобы я могла зачать и родить?

Он грустно улыбнулся и кивнул толовой. Бора схватила его руку и поцеловала.

– Я хочу от тебя волчонка, я знаю, что он будет похож на тебя, такой же сильный и бесстрашный, с добрым и мужественным сердцем…

Двери бесшумно отворились, и две женщины в длинных коричневых хламидах внесли еду на деревянных подносах: мясо, сыр, молоко и какой-то напиток в глиняных высоких сосудах. Они молча расставили все на расстеленной на полу шкуре и, поклонившись, вышли.

– Почему они одеты? – спросил Кир. – Я думал, что у вас все ходят в набедренных повязках.

– Так ходят только в стае. Здесь же другой мир, тут правит Мать-волчица. В храме есть старинные книги и всевозможные вещи, оставшиеся от наших предков, есть кузница, где изготавливают оружие, мастерские, где делают глиняную посуду и плетут ткани. Мы не дикари, – улыбнулась Бора, – И мы много знаем и умеем.. Храм имеет свои стада овец, которые пасут волчата. Есть свои луга и посевы. Я сама когда-то пасла здесь овец, а потом училась делать сыр, и мне это нравилось.

– Но почему вы не делаете этого в стае? – спросил Кир. Его удивило, как уживается рядом дикость и некое подобие цивилизации.

– Нам тесно в зданиях и не хватает воздуха леса и гор. Нам скучно разводить овец, хотя они у нас есть, и волки по очереди пасут их. Мы любим охоту и простор. Таков закон стаи, мы – волки. Ешь, тебе нужна будет сила…

Кир улыбнулся и взял с подноса сыр и хлеб. Напиток из сосуда был терпким и немного пьянил. Там было что-то, вызывающее желание, но понял он это значительно позже.

Бора, выпившая одна почти весь сосуд, опустилась на ложе и смотрела на него сияющими глазами, полными обожания.

– Иди ко мне, одинокий волк, – проговорила она хриплым от волнения голосом. – Я хочу твоей нежности и силы.

Под влиянием напитка она показалась ему странно незнакомой и прекрасной. Чем-то она походила на Мать-волчицу, стоявшую над их головами, и смотревшую, как ее дети сплелись в объятиях, слушавшую их стоны и бессвязные восклицания.

Что происходило дальше, Кир вспоминал с трудом. Все закрывал серый туман, вызванный наркотиком, который, похоже, добавлялся не только в напиток, но и в пищу. Он помнил, что как-то утром проснулся в объятиях Агин, потом ее сменила другая девушка с раненой рукой, потом еще одна – они менялись то и дело так, что он даже не мог вспомнить их лица.

Все они были прекрасны и похожи на Мать-волчицу, смотревшую на него сверху с одобрительной улыбкой.

Сколько он провел здесь времени, он не знал, но однажды утром он впервые проснулся один. Около ложа лежала его одежда и пояс с оружием. Все было чистым и пахло какой-то пряной травой. Меч был наточен, и в ножнах лежал потерянный в бою кинжал.

Кир выпил настой из сосуда, который имел кисловатый ягодный вкус, и сознание его прояснилось. Он осмотрел свое тело. Раны зажили, остались небольшие шрамы. И он понял, что пробыл здесь больше месяца.

Открылась дверь, и в комнату вошла старая женщина в коричневой хламиде. Она поклонилась и сказала:

– Одинокий волк, ты исполнил свой долг перед племенем. Мать-волчица отпускает тебя, но если ты по-прежнему желаешь поговорить с ней, она ждет тебя.

– Я буду говорить с ней, – ответил он.

Женщина поклонилась и вышла за дверь. Кир оделся, застегнул пояс с оружием, на прощанье осмотрел комнату и потрепал статую по стройной ноге.

– Надеюсь, Мать-волчица, я тебя не разочаровал, – произнес он и вышел за дверь. Женщина ожидала его.

– Иди за мной, волк.

Они пошли по длинным узким коридорам, опускаясь постепенно вниз. По его расчетам, они находились глубоко под землей, когда женщина остановилась перед закрытой дверью.

– Я буду ждать тебя здесь, – сказала она. Кир вошел в полупустую комнату. Только у одной стены стояла небольшая статуя Матери-волчицы и невысокая деревянная скамья. Он сел на нее, положил меч на колени и приготовился ждать. Долгое время ничего не происходило, и ему уже начало казаться, что все это просто глупая шутка, как вокруг него что-то изменилось.

Комната, казалось, наполнилась теплом, добротой, терпением, желтым искрящимся туманом, материнской любовью и многим другим, что не выразить словами. А потом у него в голове начали возникать образы. Они мелькали, сменяя друг друга, и он понимал, о чем с ним говорят. В переводе на обычный язык это выглядело примерно так.

– Здравствуй, Кир. Мы снова встретились. (Ощущение теплоты, девичий смешок, его хмурое лицо с гротескными надутыми губами.) Ты хотел спросить меня об Иле? (Его растерянное лицо, женская фигура, исчезающая вдали, развевающиеся волосы, лицо Илы.) Она находится в безопасном месте. (Толстые каменные стены, безликая стража у огромных железных ворот. Ила в небольшой комнате, сидящая на кровати.) Она будет там, пока не родит ребенка. (Ила с большим животом, детский крик, Ила держит в руках младенца. Лицо девочки с большими голубыми глазами.)

Ты должен идти. (Тропинка через лес. Кир с мечом в руках движется по ней.) Ты должен убить черного короля. (Лицо, знакомое Киру по его видениям, злобная усмешка. Храмы, по ступеням которых идут люди, сопровождаемые черными воинами, на лицах страх… Черные жрецы, вонзающие ножи в тела. Мертвые тела этих же людей закидывают землей могильщики.)