Фредерик Пол - Рифы космоса

— Но ведь мы не могли его ждать, Стив! И все-таки... лучше бы мы подождали...

Он снова спросил ее, почему Планирующему пришлось скрываться от Машины, и получил тот же ответ, что и раньше. То есть никакого ответа.

— Я не знаю, Стив, но он был взволнован. И ключом ко всему являются твои уравнения.

Это, естественно, заставляло Райленда смотреть на кучу оборудования и машин, которую они притащили с собой, но он только и мог, что временами смотреть на нее. Для работы нужен был порядок и пространство, на этом маленьком Рифе не было ни того, ни другого. Они жили, словно на необитаемом острове, вылавливая маленьких летающих существ плетеной сетью, наслаждаясь плодами лиан. Райленд ужасался при мысли о радиации, которую они поглощали с каждым куском, но желудок его ликовал. Кроме того, подумал он, мы не первые их пробуем и остаемся в живых. Возможно, радиация имела чисто световой характер или некоего рода люминесценции, сходной с фосфорическим светом светлячков. Райленд снова расспрашивал девушку о том, каким образом Флимеру и его сторонникам удалось взять власть над Машиной, и снова получал тот же ответ, что и раньше.

— Я не знаю, Стив. Но все это как-то связано с нереактивной тягой. Отец говорил, что поиски двигателя для межзвездных перелетов были им одобрены как часть первоначального Плана. Когда он узнал о пространственниках и понял, что возможна нереактивная тяга, он начал прилагать усилия для изучения феномена. И сразу наткнулся на сопротивление таких людей, как Флимер. Я не знаю причины разногласий. Это нечто большее, чем желание захватить власть, место отца. Каким-то образом они научились манипулировать Машиной, взяли ее под свой контроль. Но я все же верю, что мы можем спасти и отца, и Машину, и План Человека... если узнаем секрет пространственника.

Это, естественно, заставило Райленда начать сборку и настройку компьютера, привезенного с ракеты. Но туман в его памяти стал еще гуще. Он сидел, уставясь на панели компьютера, но не мог придумать подхода к проблеме, кроме того, что он уже испытал под началом генерала Флимера. Он не был уверен, что провал Групповой Атаки произошел из-за противостояния. К тому же, думал он, мало что можно сделать, сидя на этом крошечном Рифе. Даже если бы ему дали чертежи настоящего нереактивного двигателя, он беспомощен без инструментов и мастерских. И он оставил усилия, видя их безнадежность. Дни проходили за днями. Недели за неделями. Пространственник, все еще обеспокоенный, бродил по поверхности их маленького рифа. Они не обладали способностью Куиверы понимать пространственников, но его беспокойство было явным. Был ли этому виной крейсер Плана? Или какая-то другая близкая угроза? Они не знали. Донна становилась все грустнее, потом они однажды поссорились из-за пустяка, и она разразилась рыданьями, а потом прижалась к нему.

— Извини. Это потому, что я привыкла к удобствам: слуги, чистая одежда, готовая еда. И власть тоже. А теперь...

Она улыбнулась, глядя на него. Однако Райленд отстранил девушку. В нем бушевали чувства, которые он не мог ни объяснить, ни справиться с ними. Теперь настала его очередь хмуриться и раздражаться, потому что в его сердце боролся здравый смысл с любовью к дочери Планирующего. Он спал тревожно, ему казалось, что он задыхается. То он сидел в своем кабинете, спрятанном глубоко под землей, то пробирался по туннелю с кондиционированным воздухом, и вокруг работали операторы, обслуживающие машину. То в его спальню стучали, и он знал, что сейчас войдет к нему Анджела. Но это была не Анджела. Это была Донна Криири, облаченная в белый халат, как медсестра в орган-банке. Она принесла кофе и бутерброды на пластиковом подносе, но, подняв глаза на Стивена, закричала и уронила его на пол.

— Дондерево! — кричала она. — Это Рон Дондерево!

Он хотел сказать ей, что он не Дондерево, но вдруг оказался привязанным к кушетке тераписта, и тело его сотрясал агонизирующий шок. Она снова подошла к нему, в белом халате, алое сердце было вышита на ее высокой груди, она тянулась к нему длинным изогнутым скальпелем.

— И вы могли бы нам также сказать, — шептала она астматическим голосом доктора Трейла, — как построен нереактивный двигатель.

Он готов был рассказать ей. Описание конструкции ясно светилось в его мозгу. Все было очень просто, он не понимал, зачем столько шума. Но голос его был парализован шоком, который болезненными волнами прокатывался по телу от кольца на шее. И Донна не позволила ему говорить. Теперь у нее на голове был рогатый радарный шлем. Она насмешливо говорила голосом жабы Флимера:

— Одно прикосновение, Райленд. Одно прикосновение к кнопке детонации, и твой драгоценный секрет умрет вместе с тобой.

И теперь у нее было лицо Анджелы. Кольцо вокруг шеи вдруг набухло... И он проснулся, задыхаясь.

— Это был сон! — он панически потянулся к шее. Нет, это был не сон. Кольцо было там, и оно наверняка вот-вот должно было взорваться. Воображение заставило его почувствовать, как оно пульсирует, сдавливая пересохшее горло. Ему показалось, что он слышит какой-то звук внутри него, тиканье, жужжание. «Нет!» — крикнул он, вскакивая. Кольцо взрывается! Не через год, не через минуту, а сейчас! Он бросился к выходу из пещеры, выкрикивая проклятья. К нему подлетела Донна Криири, и ужас на ее лице заставил его забыть о своих кошмарах.

— Что случилось? — сурово спросил он.

— Чиквита... Стив! Она бродила по нижним коридорам, куда мы никогда не ходили, и... — она замолчала, не в состоянии продолжать. Позади нее показался пространственник, жалобно мяукая.

Бок Чиквиты представлял ужасное зрелище, вдоль тела краснела рваная рана, след острого клыка.

В магазине пистолета было четыре патрона. Райленд проверил их наличие, мысленно поблагодарив Куиверу за то, что тот оставил ему оружие, и направился вглубь коридора. Он ничего не сказал Донне Криири. А что он мог ей сказать? Значит, на их Рифе притаился пиропод... В горле Райленда было сухо. Пиропод, то есть «огненогий». Обитатели открытого космоса, похожие, в принципе, как смутно припоминал Райленд, на обыкновенные земные петарды. Райленд раньше пытался представить себе, что где-то в Рифе может скрываться пиропод. А страшные раны Чиквиты превратили эту вероятность в нечто гораздо более серьезное. Райленд приостановился у конца коридора, который они успели исследовать, и поднял кусок кристалла, брошенного Куиверой. Он все еще ярко светился, и это был единственный источник света. Потом Райленд направился в первый, из коридоров. Через пять минут он был уже в его конце. Туннель резко сужался, так что Стив едва мог двигаться, и повисшие посреди прохода мелкие осколки указывали, что в последнее время здесь никто не появлялся. Он вернулся назад. Новый туннель был гораздо более длинным, Райленду трудно было передвигаться: из-за невесомости он не мог идти, а ширина туннеля затрудняла прыжки. Перед ним были два хода, оба громадные, оба темные и безмолвные. Воздух был тем же воздухом, который принесли пространственники, но с неприятным запахом, словно от горячего пороха. И вход одного из туннелей был отмечен царапиной гигантского клыка.