Семен Слепынин - Фарсаны
При этом Нанди-Нан посмотрел на меня.
— Хорошо, я согласен, — ответил я.
— Ну вот и договорились, — сказал Нанди-Нан, вставая. — Теперь идите отдыхать. А тебя, Тонри, я сначала познакомлю с конструктором аппаратуры наведения. Она несколько иная, чем щит управления на корабле. С этим конструктором тебе и предстоит завтра работать.
37-й день 109-го года Эры Братства Полюсов— Эо, затворник! — так приветствовал меня сегодня утром Сэнди-Ски. Он только что вышел из кабины утренней свежести, и его густые брови так знакомо и забавно зашевелились от удовольствия. Для меня и до сих пор загадка: действительно ли фарсаны испытывают после кабины чувство бодрости, какого-то физического восторга или это ловкая имитация?
— В каком смысле затворник? — спросил я.
— Последние дни ты совсем уединился в своей каюте. Мы только и видим тебя утром, вечером и немного днем в рубке внешней связи. Неужели научная работа по астрофизике так увлекла? Сомневаюсь, сильно сомневаюсь.
При этом фарсан Сэнди-Ски внимательно и, как мне показалось, с подозрением посмотрел на меня. «Фарсаны все знают!» — мелькнула мысль. Я сунул руку в карман комбинезона и нащупал кнопку радиосигнализатора, готовый в любую секунду нажать ее.
— Почему сомневаешься? — спокойно спросил я. — Астрофизика способна так увлечь, что забываешь обо всем.
— Э нет, не говори, — смеялся Сэнди-Ски. — Я знаю, в чем дело. Ты пишешь стихи! Да-да, я в этом уверен. Ты целые дни сочиняешь стихи! Ты просто бредишь ими. Признаюсь, стихи Тари-Тау и меня заразили по-этической лихорадкой.
Я с облегчением вздохнул: фарсаны, конечно, ничего не знают, догадка им не под силу. Но следовало удивиться:
— Так ты, значит, пишешь стихи?! И каковы успехи?
— Плохо. — В голосе Сэнди-Ски прозвучало такое неподдельное уныние, что я рассмеялся.
— Значит, ничего не получается? — спросил я. — Признаюсь, у меня тоже ничего путного не выходит.
— Вчера написал одно стихотворение, — сказал Сэнди-Ски. — Потом прочитал его и вдруг почувствовал себя мизерной букашкой рядом с Тари-Тау, этой высоченной горой, проткнувшей облака своей белоснежной вершиной.
«Ого! — мысленно воскликнул я. — Так витиевато-образно сказать мог только живой Сэнди-Ски, а не фарсан…»
Слово «затворник» заставило меня быть осторожней, и я почти весь день провел среди экипажа. В основном сидел за экраном внешней связи, изредка заглядывал в рубку управления.
Подвергая тщательной локации видимую сторону планеты Голубой, я делал вид, что выбираю место для посадки. Сзади торчал фарсан Сэнди-Ски, как всегда, положив сильные большие руки на спинку сиденья. Как планетолог он давал свои советы и, надо признаться, довольно толковые.
— Лучше всего, по-моему, произвести посадку в этой пустыне, — Сэнди-Ски показал на огромный желтый лоскут почти в центре самого большого материка планеты.
— Неплохо, — согласился я. — В пустыне легче выбрать удобную площадку — твердую и сравнительно ровную.
— У тебя, к тому же, есть богатый опыт, — рассмеялся Сэнди-Ски, намекая на случай, когда я, нарушив инструкцию, посадил грузовой планетолет в пустыне вблизи строящейся транспланетной дороги.
Через два-три дня я сяду за пульт управления и переведу корабль на круговую орбиту. После нескольких оборотов вокруг планеты я произведу снижение, делая вид, что готовлюсь к посадке в пустыне. Но я пролечу над ней в сторону полюса — туда, где зеленеют необозримые леса. Там меньше опасности, что шкатулка с кристаллом затеряется. Когда-нибудь разумные существа планеты найдут ее и, быть может, прочтут мой дневник…
Да, так я и решил. Сделав максимальное снижение, я сброшу дневник над лесом, где и людей, конечно, больше, чем в пустыне. А потом… Потом я круто поверну вверх и взорву корабль далеко в околопланетном пространстве…
Завтра у меня будет больше свободного времени, и я постараюсь закончить дневник.
38-й день 109-го года Эры Братства ПолюсовРэди-Рей, конструктор аппаратуры наведения, с которым меня познакомил Нанди-Нан, оказался веселым, смешливым человеком. Несмотря на несколько плутоватое выражение лица, он мне понравился сразу, особенно его глаза — удивительно синие и живые.
— Рад подружиться с астронавтом номер один, — улыбаясь с хитрым прищуром, сказал он и с исключительным радушием положил руку на мое плечо. Я с удовольствием ответил ему таким же дружеским пожатием.
— Итак, сегодня мы ознакомимся с аппаратурой наведения, — сказал он. — Главным образом с экраном и щитом управления.
Двухместный гелиоплан доставил нас на окраину небольшого города Руноры, расположенного в полупустыне. Рэди-Рей вышел из кабины и повел меня на вершину высокого холма, поросшего желтой травой и жестким кустарником. Справа зеленели парки и сады города Руноры, а прямо перед нами, на юге, расстилался безбрежный океан Великой Экваториальной пустыни.
— Вон там, среди песчаных барханов, — сказал Рэди-Рей, показывая в сторону пустыни, — затерялся небольшой малоизвестный оазис Рун. Там и оборудован пульт наведения.
Я уже хотел снова сесть в кабину гелиоплана, но Рэди-Рей остановил меня.
— На гелиоплане туда не проберемся. Здесь, на краю пустыни, антигравитационное поле круто загибается и касается почти поверхности. Гелиоплан врежется в поле и будет выброшен из него со страшной силой в неизвестном направлении, — сказал он и шутливо добавил: — Так мы можем долететь до Южного полюса и попасть в лапы фарсанов.
Но идти пешком по раскаленным пескам — невеселая перспектива. Я сказал об этом Рэди-Рею.
— Зачем пешком? У меня здесь замаскирован вездеход. Все должно быть предусмотрено на этой войне.
Мой слух резануло непривычное слово «война».
«Как странно, — думал я. — И это после ста лет Эры Братства Полюсов!»
На небольшом, приземистом вездеходе мы добрались до оазиса Рун. Здесь вился жиденький кустарник и стояло несколько десятков деревьев, дающих слабую тень. Но все же оазис защищал от песчаных шквалов. В центре, на открытом месте, был оборудован пульт наведения, а на краю оазиса возвышались ажурные металлические конструкции стартовой площадки. И больше ни одного строения и ни одного человека.
— Такой важный объект, — удивился я, — и никакой охраны.
— Охрана сейчас не нужна, — возразил Рэди-Рей. — Когда установят на стартовой площадке снаряд, тогда и будет охрана.
Рэди-Рей объяснил устройство аппаратуры, показал расположение приборов, кнопок и тумблеров на щите наведения. В принципе все это мне было уже знакомо, так как щит наведения имел много схожего с пультом управления на планетолетах. Единственное новшество — экран наведения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});