Оксана Панкеева - Пересекая границы (Судьба короля - 1)

- Что касается меня, - криво оскалился Кантор, - То куда-либо ходить я смогу не раньше, чем через час. Разве что моя геройская подруга меня отнесет.

- Разбежалась, - проворчала Саэта, ощупывая заплывший глаз. - Как я с таким лицом на люди выйду?

- Тогда я просто оставлю вас наедине, поговорите здесь. У вас должно получиться. Я вижу, вы раскаялись в своем поведении, не питаете друг к другу ненависти, и готовы быть откровенными друг с другом. Всего вам хорошего, товарищи.

Пассионарио легко спрыгнул со стола и удалился, одарив их напоследок еще одной обворожительной улыбкой. И Саэта почувствовала, что он совершенно точно определил ее чувства. Ей действительно было стыдно за позорную драку, и действительно хотелось пооткровенничать хоть с кем-нибудь. Даже с Кантором.

Когда дверь закрылась, Кантор негромко сказал:

- Саэта, подойди сюда.

- Тебе что, мало?

- Подойди, пока не поздно. Я тебя полечу, а то тебе действительно на люди выйти нельзя будет. И с легендой будут проблемы, мне все-таки придется изображать полную скотину, чтобы ни у кого не возникало сомнений, откуда у моей жены фингал под глазом. А я не хочу.

- А ты что, умеешь лечить?

- Не умею, а иногда могу. Вот сейчас как раз тот момент. Подходи быстрей, пока не ушло. Наклонись. Теперь потерпи, я до тебя дотронусь... Вот так, теперь все.

- Все? - Саэта с недоверием подошла к зеркалу. - Действительно... А как ты это делаешь?

- Не знаю. Само получается.

- А себя так можешь?

- Себя не могу. Ну что, начнем сначала?

- Давай лучше с конца, - предложила Саэта. - На чем мы закончили? Ах, да, я задала тебе вопрос, на который ты мне ответил кулаком в глаз.

- Хорошо, отвечу по-хорошему. Это неправда, - спокойно ответил Кантор. - Хотя я думаю, что вопрос все же был риторический и имел целью именно начать драку.

- Вовсе я не собиралась с тобой драться, а только хотела тебя оскорбить чем-нибудь ощутимым. А чего ты так взбеленился, если это неправда?

- Потому, что... - Кантор задумчиво потер подбородок. - Как бы тебе поточнее сказать... Скажем так, мне пришлось приложить огромные усилия, чтобы это осталось неправдой. И мне это кое-чего стоило. Поэтому всякие сомнения в этом моем подвиге меня бесят. Если тебе хочется подробнее узнать, как я сражался за свою девственность, я тебе, может быть, потом расскажу, если... если у меня будут основания тебе доверять. Продолжим?

- Ты сказал, что советовал Гаэтано меня добить. Ты что, там был?

- Был. Я вообще о тебе достаточно много знаю. Я помню тебя еще с тех времен, когда ты носила другое имя и не стреляла в людей, а играла на рояле. И когда мы нашли тебя на вилле Сальваторе, я тебя сразу узнал. Лицо-то они не тронули... Гаэтано ведь рассказывал тебе, что там было?

- Рассказывал, - кивнула Саэта. - Он к этому старому извращенцу давно подбирался. Ты наверно слышал, у Гаэтано была дочка...

- Слышал. Она пропала еще задолго до того. Собственно, из-за всей этой истории с дочкой Гаэтано и оказался с нами. На державу обиделся. Он грешил на Сальваторе с самого начала, но ему никто не верил. Даже у нас не верили, а уж в легальном, так сказать, обществе... Как же, добрейший первосвященник Сальваторе, духовная опора нации! А он и его сыновья-извращенцы творили такое... Тебе еще, можно сказать, повезло. Гаэтано в конце концов наплевал и на Комитет, и на дисциплину, и на личный запрет генерала Борхеса, взял с собой небольшую, но отборную группу и наведался на эту виллу. Там была довольно сильная охрана, но мы их удачно сняли без особого шухера, и когда зашли, застали веселье в полном разгаре. Знаешь, Саэта, я всякое видел, но от такого непотребства меня чуть не стошнило. Трахаться между собой и попутно резать на части женщину для остроты ощущений... Так что я видел тебя там, во всей красе, так сказать. Я действительно посоветовал Гаэтано тебя добить. Мне казалось, что так будет гуманнее. Может, я был не прав, но ты выглядела так... Трудно было предположить, что ты выживешь после этого.

- Как видишь. - угрюмо заметила Саэта. Все это время она сидела отвернувшись и время от времени беззвучно вздрагивала.

- Вижу. Ошибся. Могу взять свои слова обратно, если тебе от этого будет легче. А можно спросить?..

- Правда ли, что меня зашили наглухо? - резко перебила его Саэта. Любопытство замучило? Чтобы ты не терялся среди сплетен, отвечу. Раз уж мы должны знать друг о друге побольше... Почти правда. Мне удалили практически все. И то, что осталось от второй груди, тоже ампутировали. А теперь хватит обо мне, давай о тебе. Я уже вижу, что самая ходячая сплетня о тебе - такая же неправда, как и... ну, не буду повторять.

- Это насчет того, что гениталии мне вырвали раскаленными щипцами в Кастель Милагро? Разумеется, неправда. Мне их отбила ты десять минут назад.

- А вторая самая ходячая сплетня о тебе - правда?

- Нет. И третья тоже. А к женщинам я так отношусь потому, что меня однажды очень крупно и очень подло кинули. С тех пор меня от них отвернуло, как поколдовал кто.

- И все? - Саэта, наконец, повернулась лицом к собеседнику и уставилась на него с откровенным изумлением. - То есть, причина всему обыкновенная неверная женщина? Ты подвинулся рассудком просто из ревности?

- Причем тут ревность? - нахмурился Кантор. - Разве я что-то говорил о неверности? По милости моей возлюбленной я оказался в Кастель Милагро. Она меня сдала за стандартную награду в пятьдесят золотых, когда я пришел к ней после побега из лагеря в надежде на помощь и сочувствие.

- Вот стерва! - поразилась Саэта. - Всего за пятьдесят золотых?

- Ей бы доплатили еще, если бы я кого-нибудь сдал. Наверно, она на это рассчитывала. Нас было много, целая группа беженцев. Мы должны были уйти морем в Эгину. По десять золотых с головы - это была бы приличная сумма.

- И ты никого не сдал? А как ты оттуда вышел?

- Я не вышел, меня вынесли. В бессознательном состоянии. Даже не знаю точно, кто, но наверно, Амарго. Он не велел мне об этом даже спрашивать, так что точно я тебе не скажу. Да это тебе и не надо. Продолжим? Может, опустим все взаимные оскорбления, которыми мы так щедро друг друга осыпали, и вернемся к началу? Тебе действительно настолько противно, когда к тебе прикасаются?

- Если честно... Когда просто прикасаются без определенных намерений нет. Я сама себе создала такую репутацию, будто я ненормальная. Ты же знаешь, какие ребята у Гаэтано. Они тут в горах без женщин совсем одичали. Вот я и постаралась отвадить их таким образом. Кого-то ножом пырнула, кому-то яйца отбила... Теперь все знают, что Саэта зашита наглухо и вообще психованная, ее даже руками трогать нельзя. Привыкли, и не пытаются ни заигрывать, ни руками лапать, ни чего похожего. И сама я привыкла. Понятно, если кто-то посмеет, Гаэтано собственноручно яйца вырвет, но не бегать же мне каждый раз ему жаловаться, я все-таки боевик, а не студентка консерватории. Так вот я всех и выдрессировала. А на самом деле... - Она вздохнула и поправила растрепанные волосы. - Это просто привычка. Я постараюсь.