Йонтра - Тима Феев
Начали строить. И тут вдруг, новая беда. На самом последнем этапе строительства макет исчез. Просто испарился. Он и так-то весь был буквально соткан из разноцветного тумана, а тут, совсем пропал. Шум тогда поднялся страшный. Привлекли даже службу безопасности. И не одной планеты, а всей центрально-галактической области. Но ничего, никаких результатов. Что оставалось делать? Поругались, конечно, физики и конструкторы, да взялись новый макет строить. Строили, строили и тут вдруг – опять. Причем на этот раз история случилась совсем уж анекдотичная. Сам главный конструктор вот только что в лаборатории был, замеры делал. Потом буквально на секунду выглянул за дверь, оборачивается – нет макета. Исчез. Ну, тут уже все собрались в том институте и стали искать решение головоломки. Кто-то предположил, что модель та окончательно переместились в комплексное измерение, и что достать ее оттуда никак не получится, а кто и на того конструктора стал косо поглядывать.
Но все тогда разрешилось благополучно. Нашли модель. Правда, не в институте уже и даже не на планете той, а на одной из лун совершенно иной звездной системы. И вот вам еще один пример – случайность. Это, – Скит начал переползать из стороны в сторону, – я бы сказал, второй из самых главных двигателей научного прогресса. И вы можете мне поверить, я знаю о чем говорю. Глупость и случайность – вот, что движет наукой. А мы, ученые, лишь придаем этим двум направляющим законченный вид. Так вот, одна парочка, решившая, видимо, уединиться на том необитаемом спутнике и жаждавшая романтики, заметила в небе огненно-туманный след от – как они потом выразились – «метеора». Подлетели к месту, смотрят: «Несусветное что-то, полупрозрачное и светится». Ну они тогда сразу, конечно, связались с местными властями, а те в свою очередь сообщили о находке «горе-физикам», которые, как это было прямо указано в сопроводительных документах: «все теряют».
Макет тогда вернули в лабораторию и все уже вздохнули с облегчением. Решение было найдено. Как оказалось, самого факта существования мнимой модели было уже достаточно для запуска гравитационной волны. Вот почему и модели исчезали – они просто улетали в случайных направлениях, причем даже прямо сквозь стены. Выходило, что создав первую такую модель, тот горе-лаборант решил сразу две сложнейших проблемы прикладной физики: и неуязвимости корабля для столкновений, и генерации гравитационной волны. Все были в полном восторге. И конечно сразу после этого приступили к созданию модели рабочей.
Когда все уже знают, что и как делать, процесс движется быстрее. Поэтому не прошло и нескольких лет, как первый комплексный звездолет был построен. Установка по переходу в мнимое состояние также работала исправно. В том процессе главное было не допускать резких скачков, чтобы разгон был постепенным. Простыми же фотонными двигателями можно было регулировать направление движения. Как один из участников того проекта, я присутствовал при первом запуске звездолета, а на втором и сам побыл в роли, так сказать, тестируемого пассажира.
За исключением некоторых шероховатостей все прошло прекрасно. Корабль плавно стартовал, после чего, и, словно бы вовсе не имея инерции разгона, в мгновение ока скрылся с экранов наших радаров. Через несколько минут он откликнулся на позывные. Как оказалось, что за время своего отсутствия он покрыл совершенно немыслимое расстояние. Экипаж, видимо, тогда еще не слишком освоился с его возможностями и немного перестарался. Но никто не пострадал. «Лео-Ра», а именно таким было его название, проходил через космическую пыль и даже через астероиды, как туман сквозь лес. Совершенно не взаимодействуя с нормальным веществом, он был практически неуязвим. И только через планеты или звезды экипаж все же не решился тогда пустить его. Капитан попросту побоялся застрять где-нибудь там внутри. Ведь если бы их корабль по какой-либо причине в момент прохождения через вещество вышел из комплексного состояния, то их могила оказалась бы настолько глубокой, что их не смогли бы уже не то чтобы откопать, но даже найти.
Теперь же, уважаемые слушатели, я попытаюсь вам описать свой полет. И он, конечно, не был похож ни на что из того, к чему мы все сейчас уже так привыкли. Тогда еще не было ни компенсирующих проекций на иллюминаторах, ни систем искусственной гравитации, ни многих других, весьма существенных мелочей, без которых теперь, наверное, и невозможно представить космические путешествия. Все это можно было бы сравнить лишь с полетом на флаере с открытым верхом в ветреную или дождливую погоду. Ощущение, конечно, незабываемое, хотя и экстремальное.
Мы взлетели с космодрома рано утром, примерно в семь часов по местному времени. Генератор комплексного поля тихо загудел, и мы сначала почувствовали слабое головокружение, а потом вдруг легкость. Небывалую. Словно не то чтобы полностью утратили свой вес, а обрели способность делать все. И это была не невесомость даже, а какое-то иное, куда более прекрасное и возвышенное чувство. Мы медленно покидали то пространство, в котором прожили всю свою сознательную жизнь, и которое, как оказалось, нам уже изрядно надоело. Окружающий нас мир, правда, тогда тоже стал едва заметно меняться, слегка расплываясь подобно туману. Но все же не до такой степени, чтобы ничего нельзя было разобрать. Поверхность планеты, все предметы на ней, да и провожающие нас, стали сначала переливаться светло-сиреневым свечением, а затем вокруг всех появился спектральный ореол. Мы же буквально светились изнутри, белым. Как ангелы, мы парили в воздухе вместе с полупрозрачным кораблем, не зная даже, верить или нет тому, что видели. Наконец начался разгон. И не почувствовали мы тогда ни тяжести, ни инерции, да и вообще ничего. Словно бесплотные существа, мы в мгновение ока унеслись в чернеющую пустоту открытого космоса, исколотого яркими точками далеких звезд и подсвеченного переливающимися водоворотами еще более удаленных Галактик.
Я обернулся, – вот она, гравитационная волна! Словно выплавленная из абсолютно прозрачного стекла, она, как мираж в пустыне, плавно искривляла все то, что было позади нас. Большая и широкая, она огибала корабль полукругом, закрывая по сторонам почти все его кормовое отделение. Звезды же
