Александр Казанцев - Ураганный туман (Пылающий остров - 3)

- Побежали! Побежали! - закричал Кленов.

Из репродуктора послышалось:

"Враг в составе шестисот машин уходит!"

Несколько минут все молчали. Потом голос в репродукторе сказал:

"Враг сбрасывает груз бомб на наши города. Есть жертвы".

- Гады! - скрипнул зубами министр.

На втором экране седого пилота вывезли на середину комнаты.

- Товарищи, - сказал он, - сейчас мы с вами подробно разберем сегодняшнюю операцию.

Министр многозначительно взглянул на Кленова и выключил второй экран.

На первом экране не оставалось больше самолетов: он был пуст.

- Бежали! - сказал министр и улыбнулся. - Героев наших не выдержали. Люди страшнее машин оказались.

Кадасима встал и, не глядя на министра, подошел к Кленову.

- Иван Алексеевич, могу я просить вас об одолжении выйти со мной на улицу лишь на одну минуту...

Кленов пожал плечами:

- Извольте, я могу.

Едва вышли они на воздух, как неприятный песчаный ветер ударил их.

Кадасима шел понуро, ни на что не глядя.

- Вот, господин Кадасима, осмелюсь обратить ваше внимание. Это должно укрепить в вас надежду. Вот электрическая пушка сверхдальнего боя. Весь ствол ее представляет собой два полюса магнита, между которыми создается сильнейшее магнитное поле. Все получается как в моторе постоянного тока. Через снаряд из наших аккумуляторов пропускается громадной силы электрический ток. Он взаимодействует с магнитным полем. Каждый знает, что магнитное поле не терпит присутствия электрического тока, который искажает его, поэтому оно с колоссальной силой выталкивает снаряд с током прочь. Начальная скорость, обретаемая снарядом, достаточна, чтобы перебросить его через два океана. М-да!.. Позвольте, господин Кадасима... Я осмелюсь выразить опасение, что вы не слушаете меня.

- Да, я не слушаю вас, господин Кленов, хотя в другое время я заплатил бы вам за эти сведения немалые деньги. Сейчас у меня с вами иной разговор. Моя ставка проиграна. Как истый японец, я должен уйти из жизни и ждать другого перевоплощения. Но я должен выполнить это согласно всем нашим обычаям.

- М-да!.. Хорошо ли я вас понимаю?

- Я уничтожен, я не нужен никому... Нет никого, кто внял бы последней моей мольбе. Я должен умереть!

- М-да!.. - сказал Кленов и растопырил локти.

В этот момент мимо прошел бывший полковник, а ныне майор Молния. Профессор вежливо поздоровался с ним.

- Я должен умереть, Иван Алексеевич! Но у нас существуют традиции, которые я не могу переступить! У меня есть в мире только один человек, на дружбу которого осмеливаюсь я рассчитывать. И этот человек вы, Иван Алексеевич.

- Я? М-да!.. - удивился Кленов.

- Да, вы. Вы единственный человек, который может и должен оказать мне последнюю услугу.

- Услугу? М-да!.. Пожалуйста, что могу... Извольте!

- О, я знал это! Я не мог сомневаться. Мы связаны кровью, пусть случайно не пролитой, но все же кровью!..

- М-да.!. М-да!.. - сразу рассердился Кленов.

Японец выхватил кинжал. Профессор в испуге попятился.

- Не бойтесь! Это священный вакасатси. Я ношу его с собой как защиту от всех жизненных невзгод. У японского дворянина из жизни есть только одна дверь, на пороге которой лежит этот кинжал.

- М-да!.. Но я не вполне понимаю...

- В древней стране Ямато есть священный обычай сеппуку, или харакири... Этим кинжалом японец взрезает себе живот, а друг его, выполняя роль кайтсаки, должен отрубить ему в этот момент голову. Я привез для этого саблю... Иван Алексеевич, об этой дружеской последней услуге я прошу вас!

- Что? - в испуге закричал Кленов, отскакивая от японца и хватаясь за сердце.

Лицо старого японца исказилось от внутреннего страдания.

- Я не могу уйти из жизни иначе. Поэтому я прошу, я умоляю вас, профессор: отрубите мне голову, когда я вспорю себе живот!

- М-да!.. Но, позвольте... ведь я же не умею рубить головы...

Японец упал на колени и, держа в одной руке кинжал, другой хватался за полы пальто профессора.

К ним подошел секретарь министра:

- Василий Климентьевич просит вас на испытание, профессор. Сейчас будет произведен эксперимент выстрела. Всем остальным предлагается скрыться за прикрытия.

- М-да!.. Я сейчас, сейчас... - растерянно говорил профессор, глядя на распростертого на песке японца.

Секретарь остался с хнычущим японцем, а Кленов зашагал прочь. Два раза он сердито обернулся.

- Мы ждем вас, - сказал министр, увидев Кленова.

- М-да!.. Понимаете, задержался... Какие-то совершенно необыкновенные предложения... Никогда в жизни не слышал ничего подобного! - Руки профессора тряслись.

- Товарищ майор!

- Есть!

- Все ли готово?

- Есть все готово.

- Ваши координаты?

- Триста сорок семь и девятьсот восемьдесят четыре.

- Так. Подождите. - Министр полез в карман гимнастерки и вынул маленькую записную книжку. - Я, друзья, на досуге прежде астрономией и математикой занимался. Вот и решил траекторию подсчитать... Подождите, посмотрю, что у меня получилось. Так...

Молния удивленно смотрел на министра.

Молния, еще в бытность свою полковником, написал классический труд о сверхдальней стрельбе. Ему он и был обязан тем, что, отстраненный от руководства строительством, он все же остался при батарее сверхдальнего боя, чтобы произвести залп. Все подсчеты были сделаны им на основе этого труда. И вот Василий Климентьевич неожиданно сомневается теперь даже в правильности его расчетов. Но Молния не повел и бровью. Он умел сносить невзгоды, понимая, какому делу служит.

- Триста сорок семь и девятьсот восемьдесят шесть? - спросил Василий Климентьевич, суетливо и застенчиво перелистывая книжку.

- Нет, триста сорок семь и девятьсот восемьдесят четыре, - твердо сказал Молния.

Министр нашел нужную страницу, голос его сразу стал, как и прежде, уверенным:

- А по-моему, девятьсот восемьдесят шесть. Я учел некоторые дополнительные моменты притяжения космических тел. Знаете задачу о трех телах?

- Разве вам удалось решить эту задачу? - удивился Молния.

- В общем виде нет. Но методом постепенного приближения подсчитать конкретный случай можно.

Молния пожал плечами.

- Прежде вам пришлось бы только один случай подсчитывать несколько лет.

- Вы правы. Но в наш электронный век это делает электронно-вычислительная машина. Это оказалось даже легче, чем переводить с одного языка на другой, играть в шахматы, точно определять по миллиону данных прогноз погоды, она может решить и наш случай.

- Вы правы, - сказал Молния. - Без электронных машин не обойтись.

- Все дело в программе вычислений. В моем случае машина получила цифры: триста сорок семь и девятьсот восемьдесят шесть.