Window Dark - Я - оборотень

Он знал к кому теперь идти, но сначала звякнул Хенселю, чтобы тоже явился туда. Прежде, чем снова браться за это дело, надо было все основательно обдумать. Лезть напролом Федя больше не хотел. Кроме того, нужны были люди, а чтобы нанять людей требовались деньги, и притом немалые. Поэтому, выгнав свою тачку из гаража, Федя по очереди загрузил в нее свой видак и телевизор «Джей-Ви-Си». Обошлась ему эта видеосистема год назад в большой угол, но теперь надо было выручить за нее хотя бы семьдесят тысяч, а свой «комок» как назло стоял на ремонте. Заехав в соседний коммерческий к своему знакомому, где за комиссию с него брали не тридцать, а пять процентов, он рванул к Гене.

Через пятнадцать минут Федя нервно ерзал на кресле в квартире Гены, ожидая прибытия Хенселя. Сам Гена лениво развалился на диване, наблюдая за разворачивающимся на экране сюжетом "Кровавого кошмара зомби". Хенсель запаздывал, и Федя нетерпеливо стал выведывать нужные ему сведения у Гены.

— Слышь, Геник, а как это с ними разделываются? — спросил он, осторожно поворачивая разговор на требуемую тему.

— Зомби неистребимы, — сказал Гена, не отрываясь от экрана. — Их можно только временно отключить, пробив пулей мозг.

— А против оборотней что действует?

— Огонь и серебряные пули, — процедил Гена, давая понять, что его более интересует фильм, чем Федины вопросы.

Но Федя уже смолк; больше от Гены ничего не требовалось. За свою жизнь Гена просмотрел более тысячи фильмов, предпочитая ужасы. И если уж такой знаток ограничился всего двумя способами, значит других не существовало. Теперь было ясно, почему даже автомат был бессилен против этого заморыша. В инопланетян Федя верил как-то слабо. Значит, пацан мог быть только оборотнем других вариантов не предвиделось.

Федя не стал вдаваться в философские рассуждения о том, что первично и почему невозможно с научной точки зрения существование оборотней. Федя знал, что видел оборотня, а если видел, то они есть, и следовало найти их уязвимое место. Теперь для непокорного пацана оставалась единственная перспектива: быть облитым бензином и сгореть заживо. Однако бегать за ним с канистрой тяжеловато. А если…

Стеклянные молоточки заиграли в прихожей «Калинку». Это с помощью музыкального звонка возвестил о своем приходе Хенсель. Гена не изъявил желания подняться с дивана, и дверь пошел открывать Федя.

Это действительно был Хенсель — низкий, крепкий, лысоватый, несмотря на молодой возраст, парень, уже успевший то ли раз, то ли два отсидеть по мелочевке. Теперь ему никто не мешал действовать самостоятельно, и никто точно не знал, чем именно он занимается. Мельком проскакивали слухи о том, что Хенсель то открыл подпольный кружок каратэ, то разгромил неугодный ему пункт стеклотары, то собирает дань со старшаков. Достоверно подтвердить или опровергнуть эти слухи не мог никто, но именно в связи с последним слухом Федя его и разыскивал.

Рухнув в соседнее с Федей кресло, Хенсель мельком взглянул на экран, а затем на Федю.

— Придет? — спросил Федя.

— Куда денется, — ответил Хенсель. И они, закурив, стали ждать.

… Кирпич шел, прищурив глаза, и поминутно сплевывал, окидывая взглядом проходящих телок. Но мысли его крутились в другом направлении.

Месяц назад он занял крупную сумму у Хенселя — авторитета, который незримой тенью присутствовал всегда, когда Кирпич диктовал свою волю в учаге. Все шло тихо и гладко, но Хенсель внезапно перебил стрелки, а денег, как назло, у Кирпича не оказалось. Ему едва удалось наскрести тройку частушек, шесть углов, два полтинника, да один стольник. Кирпич прибавил шагу, опаздывать было нельзя. Если бы он не успел, то автоматически сработал бы двойной счетчик, а это означало серую жизнь, ибо все бабки с дойки ушли бы в карман Хенселя.

Кирпич бодро взлетел на третий этаж, посмотрел на часы — без одной минуты четыре — и позвонил, нажав розовую, выпуклую кнопку звонка. Дверь тут же открылась, и Кирпич оказался в квартире. Здесь он еще не бывал, да и народ оказался незнакомый кроме, разумеется, Хенселя.

— Вот пока, — протянул деньги Кирпич, — а остальные на днях принесу.

— Не об этом, — оборвал его высокий, что сидел на кресле, и подвинул Кирпичу стул ногой. — Садись.

— Постоит, — Хенсель пинком опрокинул стул.

Кирпич насторожился — дело пахло керосином.

— С кого из первогодок башли не трясешь? — спросил Хенсель.

Кирпич перечислил ряд кликух.

— Все?

— Да, вроде все.

— Так ли? Поговорим об этом. Федя, как его?… — обратился Хенсель к высокому.

— Сверчок, — подсказал Федя.

— С него почему не берешь?

— Парень он классный, пожалел, — попытался выкрутиться Кирпич, чувствуя, что дело добром не кончится.

— Лажу не гони, — глаза Хенселя расширились, — говори по делу, да побыстрее.

Быстро повертев мозгами, Кирпич понял, что в данный момент выгоднее заложить Сверчка, тем более, что Хенсель уже что-то пронюхал.

— Сверчок — оборотень! — выпалил Кирпич, ожидая самого худшего, что его примут за дурака.

— Почему мне ничего не сказал? — Хенсель угрожающе придвинулся к Кирпичу.

— Погодь, — остановил его Федя, — я видел того пацана в деле и на месте этого поступил бы так же.

— Меня не интересует, как поступил ты! — Хенсель повернул голову к Феде. — Меня интересует почему эта сявка, которую я держу при себе, молчала до сих пор.

— Стоп! Сначала дело, — Федя вскочил с кресла и положил правую руку на плечо Хенселя. Хенсель утих.

— Все равно не поверили бы, — прорвало Кирпича. — Кто его видел кроме меня? Никто! Кто хоть малость помог бы мне? Никто! Что вы можете сделать против него? Это не человек! Поняли вы? Не человек!!!

— Заткнись, — посоветовал Федя, сдерживая Хенселя, — целее будешь. Ты видел его как волка?

— Чтобы совсем волк, нет! Но морда, клыки, глаза светящиеся — это было. Он предупредил меня — никому! Иначе — все, конец.

— Тебе здесь будет конец! — рявкнул Хенсель.

— Постой, послушаем. Мальчик дело говорит. Контакт у тебя с ним есть?

— Нет! Он сам по себе, я сам по себе.

— Хорошо, свободен!

Кирпич повернулся и побрел к двери.

— А за то, что молчал, двойной счетчик с завтрашнего дня, — крикнул ему вслед Хенсель.

— Но… — повернулся было Кирпич.

— Залепи дуло и катись отсюда порезче.

Кирпич, понурив голову, шагал обратно. Обогнав его, вперед поспешили две шикарные бабы. Харьковские «левисы» обтягивали тонкую фигурку одной, а соблазнительные ножки второй в черных колготках до щиколоток едва прикрывала джинсовая мини-юбка. Но Кирпич был готов плевать, сморкаться и спускать на обеих сразу. Такой пакости у него на душе давно не было. Трахнутый Сверчок! Вот кого он с удовольствием дернул бы во все дырки. За полчаса он потерял расположение авторитета, получил двойной счетчик при полном отсутствии средств. Но больше всего беспокоила мысль о том, что Сверчок узнает о предательстве…