"На суше и на море" - На суше и на море. Выпуск 6 (1965 г.)

– Нет, - ответил капитан Форестер. - Я слишком уважаю другие миры, чтобы обращаться с ними так, как предлагаете вы, Чэттертон. Во всяком случае, не мое это дело грабить да разрушать, и слава богу. Я рад, что я всего лишь звездолетчик. Вы геолог, так идите ройте, скребите, кромсайте. Я же буду просто наблюдать, буду бродить повсюду да глядеть во все глаза на новый мир. Люблю смотреть. Все звездолетчики любят смотреть, иначе какие же они звездолетчики? До чего же хорошо подышать иным воздухом, полюбоваться невиданными красками, поглядеть на новых людей (когда есть на кого), повидать новые океаны и земли.

– Все-таки прихватите пистолет, - сказал Чэттертон.

– Только в кобуре, - ответил Форестер.

Они одновременно повернулись к иллюминатору и увидели зеленую планету, вырастающую перед ними.

– Хотел бы я знать, что она думает о нас, - произнес Форестер.

– Меня-то она невзлюбит, - заявил Чэттертон. - Видит бог, она меня невзлюбит. Да мне все равно, плевать я хотел на это. Мне нужны деньги. Посадите нас, если можно, вон там, капитан. Да, более цветущей планеты я еще не встречал.

Такой свежейшей зелени они, пожалуй, не видывали с детства. Озера чистыми голубыми каплями лежали между пологими холмами. Здесь не было ни шумных автострад, ни реклам, ни городов. Бескрайнее море зелени, похожее на футбольное поле, которому нет конца, подумал Форестер. Гоняй себе мяч хоть на десять тысяч миль в любую сторону. Воскресная планета, мир крокетных площадок, где можно лежать на спине с травинкой в зубах, полузакрыв глаза, улыбаться небу, вдыхать запахи трав и дремать, дремать, как на вечном празднике, вставая лишь затем, чтобы заглянуть в воскресную газету или с треском вогнать полосатый деревянный шар в крокетные воротца.

– Если какую-нибудь планету и можно сравнить с женщиной, то это она и есть, - заметил Форестер.

– Внешность женская, а нутро мужское, - сказал Чэттертон. - Все настоящее внутри: железо, медь, уран. Косметикой нас не одурачишь.

Он направился в отсек, где стоял Бур. Его громадное винтовое дуло голубовато поблескивало, готовое пробивать дыру семидесятифутовой глубины, сокрушать все преграды на пути и рваться все дальше и дальше, к сердцу планеты. Чэттертон подмигнул ему:

– Уж мы приберем ее к рукам, вашу красотку, Форестер.

– Да, я это знаю, - тихо ответил Форестер.

Корабль приземлился.

– Что-то она слишком зеленая, слишком мирная, - сказал Чэттертон.- Не нравится мне это.

Он повернулся к капитану:

– Возьмем-ка с собой ружья.

– Распоряжаться буду я, если не возражаете.

– Пожалуйста. Но моя компания вкладывает миллионы долларов в оборудование, не забывайте об этом.

Воздух на планете 7 звездной системы 84 был превосходный. Люк широко раскрылся, люди один за другим вышли из корабля и очутились в сказочном краю. Последним с пистолетом в руке появился Чэттертон. Когда он ступил на зеленую лужайку, земля дрогнула. Заколыхалась трава, зашумел листвой ближний лес. Небо словно потемнело и померкло. Все смотрели на Чэттертона.

– Землетрясение, черт побери!

Чэттертон побледнел. Все рассмеялись.

– Вы ей не понравились, Чэттертон.

– Вздор!

Наконец все стихло.

– Как видно, - сказал капитан Форестер, - она не собирается пугать нас. Должно быть, ей не понравилась ваша философия.

– Совпадение, - слабо улыбнулся Чэттертон. - А теперь поживей, поторапливайтесь. Через полчаса мне понадобится Бур. Нужно взять несколько проб.

– Минуту, - Форестер перестал улыбаться. - Сначала нужно расчистить все вокруг, выяснить, нет ли враждебного населения или опасных животных. А кроме того, не каждый год встретишь такую замечательную планету. До чего же хорошо! Разве можно нас упрекнуть за то, что мы хотим разглядеть ее получше?

– Ладно, - согласился Чэттертон. - Давайте покончим с этим.

Они оставили у корабля одного человека и пошли по полям и лугам, спускаясь с пологих холмов в уютные долины. Будто ватага мальчишек вышла побродить в самый погожий день самого лучшего лета; они гуляли, погода была словно создана для крокета, и чудилось им, что слышно, как шуршат деревянные шары в траве, как стучат они по воротцам, и будто доносятся откуда-то тихие голоса, взрывы женского смеха из увитых плющом веранд и звон льда в кувшине с холодным чаем.

– Эй! - жадно втягивая воздух, крикнул Дрисколл, самый молодой среди них, - я захватил бейсбольный мяч и биты, мы сыграем потом. Вот красота!

Они спокойно улыбались, радуясь этой великолепной природе, словно созданной для бейсбола и тенниса, а погода была такая, что впору взять велосипед да катить себе куда глаза глядят. Все было похоже на те благодатные дни, когда созревает дикий виноград и наступает пора его собирать.

– Вот бы пройтись здесь с косилкой, а? - спросил Дрисколл.

Все остановились.

– Я ведь знал, что-то здесь не так! - воскликнул Чэттертон. - Взгляните-ка: траву только что скосили.

– Может быть, это разновидность дихондры, она всегда невысокая.

Чэттертон сплюнул на зеленую траву и растер плевок башмаком.

– Не нравится мне это, совсем не нравится. Если с нами что-нибудь случится, на Земле и не узнают. Идиотское правило: если ракета не возвращается, никогда не посылают вторую узнать, что произошло.

– Вполне понятно, - заметил Форестер, - мы не можем тратить время на множество враждебных миров, затевать бессмысленные войны. Каждый корабль - это годы, деньги, человеческие жизни. Не можем мы губить два корабля, если, послав один, видим, что планета негостеприимна. Мы летаем к мирным планетам вроде этой.

– Я часто думаю, - сказал Дрисколл, - что стало с пропавшими экспедициями на планетах, где мы больше не бывали?

Чэттертон взглянул на дальний лес.

– Застрелили, зарезали, сварили на обед. Это же грозит и нам в любую минуту. Пора приниматься за работу, капитан.

Они стояли на вершине невысокого холма.

– Послушайте, - сказал Дрисколл, - вспомните, как мы бегали в детстве, как в лицо хлестал тугой ветер и казалось, крылья вырастают за спиной. Бежишь и думаешь: вот-вот взлетишь, но этого никогда не случалось.

Все притихли и задумались. Пахло цветочной пыльцой и только что прошедшим дождем, высыхающим на миллионах травинок.

Дрисколл пробежал несколько шагов.

– Черт возьми, ну что за ветер! Знаете, а мы ведь никогда и не летали сами: лететь, сидя внутри стальной коробки, - это не настоящий полет. Никогда мы не летали так, как летают птицы. До чего ж, наверное, здорово, просто чудесно вытянуть руки вот так - он вытянул руки - и бежать.

Он побежал. Бежал и посмеивался над своим дурачеством.