Отто Гайль - Лунный перелет

— Совершенно верно! — сострил Томми. — Судьбу, которая ждет живое существо кратера, как только оно оставит свое царство, мы ясно видели на вашем редкостном музейном экспонате.

— Мы должны были бы поместить эту ящерицу в спирт, в совершенно закрытый сосуд, — проворчал огорченный археолог. — Хоть бы скелет от нее остался! Эта противная ящерица совсем без костей.

— Зато вы будете довольны подарком, который я принесу вам из моей ближайшей прогулки, доктор, — сказал великодушно Томми, и хлопнул ученого по плечу.

Но и Томми не повезло…

Во время экскурсии по горной цепи, в которой Томми принял участие, решительно ничего интересного не случилось.

Благодаря незначительной тяжести, подъем на высокие горы не проставлял никаких трудностей, хотя путникам пришлось подниматься на огромные высоты.

Вид на поверхность Луны, который открылся их взору, был исключителен.

Внизу, словно застывшее, скованное льдом море, расстилалась пустыня и ярко блестевшие холмы, изрезанные темными кратерами различной величины.

Ослепительные лучи низко стоящего солнца заливали все пространство, отбрасывая синевато-черные тени. На южном горизонте поднимался гигантский ярко-белый массив цирка Ретикус. А высоко над головами, среди ярко сверкающих звезд можно было видеть диск далекой Земли.

Точно загипнотизированные, путешественники не могли оторвать глаз от этого диска, и каждый думал одну и ту же думу:

«Доведется ли снова ступить на ее почву, увидеть цветущую весну и синее небо, говорить с другими людьми?»

— Я ничего бы не имел против того, чтобы снова сидеть на берегу Боденского озера и поудить в нем рыбу, — сказал Андерль, и никто не улыбнулся при этом простодушном заявлении.

Все прекрасно понимали и вполне сочувствовали его стремлению возвратиться на родину. Там, на Земле вероятно, в этот момент люди с тоской смотрят на полный диск Луны точно так же, как Гардт и его спутники, не отрываясь, глядели на далекую Землю. Где-нибудь в мировом пространстве должны встретиться эти взоры, полные страстной тоски…

Через четырнадцать часов усталые, голодные путники вернулись на «Виланд». Алекс, который на этот раз охранял ракету, приготовил им хороший ужин.

— Последний ужин, — сказал он с печальной улыбкой, открывая последнюю коробку сардин. — Отныне придется довольствоваться одними сухарями, если и их хватит…

На следующий день Гардт и Алекс исследовали те минералы, которые Алекс захватил с собой в пещере ящериц. Некоторые из них оказались сильно радиоактивными.

Тени гор становились все длиннее; широкая полоса тени, которая окутала подошву горной цепи, становилась все шире и шире. Казалось, через несколько часов тень достигнет и «Виланда».

Но Гардт не хотел дожидаться этого момента: если бы вода в баках замерзла, то без непосредственного воздействия солнца не было бы возможности превратить этот лед в жидкость; пришлось бы этот балласт взять с собою.

Гардт вынужден был, скрепя сердце, ускорить старт на один день, не ожидая полного захода солнца.

— Через четыре часа мы должны стартовать, — сказал он и распорядился очистить ракету.

Все вещи, без которых можно было обойтись, были выброшены наружу, — в первую очередь все кухонные принадлежности, электрический очаг, горшки, столы, стулья.

— У нас все равно остались одни лишь сухари, а их мы сумеем есть и без кухни, — объяснил Алекс репортеру, который пытался было возразить против этих мероприятий.

За кухней последовали ящики и пакеты со складов, пустые бутыли кислорода, запасные водолазные костюмы, инструменты из мастерской. Лишь аптечка и самые необходимые костюмы избегли общей участи — стать добычи Луны.

Гардт испытывал почти физическую боль, когда ему пришлось приступить к отвинчиванию драгоценных оптических инструментов. Но дело шло о жизни четырех человек, и пришлось жертвовать вещами.

Вскоре вокруг «Виланда» образовался целый склад вещей, который все увеличивался. С «Виланда» выгружались также лишние гамаки, одеяла, бухты с канатами и т. п.

Томми Бигхед больше всего опасался за судьбу своих рукописей. Он наполнил все карманы исписанной бумагой, чтобы хоть таким образом спасти их от гибели.

— Бедная птица, — сказал Андерль, — вынося клетку канарейки. — Хорошо еще, что ты вовремя умерла…

Ганс Гардт высчитывал количество самых необходимых припасов, питьевой воды, пищи и жидкого воздуха для вдыхания.

— Если нам удастся осуществить наш спуск по намеченному плану, то нам нужно для путешествия всего четыре дня. Если же не удастся, то безразлично, придется ли нам погибнуть днем раньше или позднее. Итак, долой все лишнее!

Силовая установка между тем продолжала работать непрерывно. Она должна была действовать до последней минуты, чтобы выработать как можно больше драгоценного горючего.

За полчаса до старта очистка ракеты была закончена, и капитан созвал всех на борт.

— Считаю своей обязанностью, — сказал он серьезно, — поделиться с вами о наших шансах на спасенье.

В глубоком молчании спутники окружили Гардта. Всем было тяжело и грустно.

— Для преодоления силы притяжения Луны нам необходимо иметь скорость 2400 метров в секунду, — начал Гардт. — Таков минимум, необходимый для того, чтобы покинуть Луну. Это нам во всяком случае удастся осуществить. Для свободного полета нам ничего не нужно, Земля сама притянет нас к себе, а как только мы перешагнем границу притяжения, мы будем падать с возрастающей скоростью и достигнем в конце скорости 11 000 метров в секунду. При высадке эту скорость необходимо свести к нулю. Таким образом, чтобы обеспечить себе благополучное возвращение на Землю, нам необходимо иметь про запас скорость в 2400 плюс 11 200, т. е. 13 600 метров в секунду.[19] Наших запасов хватит только на 10 600 метров. За два дня наша солнечная силовая установка дала бы нам необходимое количество энергии, но мы не можем больше ждать. В двух метрах от нас расстилается уже тень, ледяной вестник мертвящей лунной ночи.

— В таком случае, ничего не выйдет из моей серии статей в «Вечерней почте», — сказал опечаленный Томми.

— Дело кажется хуже, чем в действительности, — возразил инженер, стараясь рассеять уныние своих спутников. — Прежде всего, мы значительно облегчили нашу ракету. К сожалению, я лишен возможности сделать точный расчет, — ведь мы не взвесили выброшенный балласт. Кроме того, нам, может быть, удастся использовать сопротивление атмосферы прежде, чем корпус нашей ракеты начнет плавиться. А на самый худой конец в нашем распоряжении остаются еще спасательные шары. Повторяю: спуск на Землю опасен, но у нас достаточно шансов на успех, и опускать головы нет оснований.