Алан Фостер - Избранные произведения. Т.3. Между-Мир: Между-Мир. Внутри себя

Тело его казалось бесконечным, оно все спускалось и спускалось по стволу Колонны толчкообразными движениями, а хвоста все еще не было видно. Силверслит даже не пытался поплыть. Вместо этого он вытянулся влево до основания следующего крупного дерева. Борн в отчаянии смотрел, как чудовище обвивает второе дерево и начинает тянуться к третьему. Он понял, что таким образом силверслит очень скоро безо всякой опасности для себя проглотит их, слизнет с плота, и ему даже не придется коснуться воды. То же самое понял и Лостинг, и они начали отчаянно искать щель, дупло, проем в основании одного из огромных стволов, где можно было бы укрыться. Хотя силверслит настолько силен, что запросто разорвет даже эти огромные деревья, чтобы добраться до них.

И тут позади плота раздался негромкий, хлюпающий звук, как если бы ребенок наступил в кадку с салом грейзера. Вода расступилась и исторгла колоссальное, невероятных размеров, бездушное тело. Оно было столь велико, что в это было невозможно поверить. Все пространство между ними и деревом, от которого они отчалили, оказалось занято этой тушей.

Это чудо-юдо не обратило на них ни малейшего внимания, как Борн не обратил бы внимания на листик, упавший ему на голову в лесу. Чудище их просто не заметило. Следом из воды показались многосуставные лапы с клешнями размером с деревья и как крюки обхватили вытянутое туловище силверслита. Между этих смертоносных лап на какое-то мгновение мелькнул единственный, огненный глаз гиганта. Он был больше скаммера, на котором прилетели великаны. Та часть тела бегемотища, которая показалась из-под воды, явила глазу людей безумный гибрид святости и святотатства, ибо чудище было инкрустировано самоцветами — изумрудами и сапфирами, топазами и турмалинами, которые блестели переплетающимся узором. Люди не в силах были смотреть на его красоту, величие, ужас. Все упали ничком и плотно вжались в оранжевые бревна и серые веревки, а плот заходил ходуном на волнах, поднимаемых от битвы гигантов.

Борн понятия не имел о том, как плавать, и пытался постичь тайну колышущейся воды. Наконец он решил, что уж лучше бы его съели. Казалось, что прошло несколько часов, прежде чем волнение наконец успокоилось.

Когда, наконец, Борн смог поднять голову, первым делом он увидел, что Руума-Хум и Джелливан стоят бок о бок на хвосте плота. Фуркоты, не отрываясь, смотрели на воду. Борн с трудом встал на четвереньки. Теперь позади плота ничего не было. Лишь тишина. Тишина, да далекие мерцающие контуры бесформенных грибов и личинок, светящихся собственным холодным светом. Далекий тихий звук пузырей, будто ребенок дуст в воду. Ничто не выдавало, что еще совсем недавно здесь был силверслит и порождение ада, которое вышло, чтобы схватиться с ним.

Логан села в полном нервном и физическом истощении. Она убрала волосы, падавшие на глаза, и попыталась успокоить сердцебиение, но безуспешно. Борн какое-то время смотрел на нее, потом нашел свое весло, которое он бросил между двумя бревнами, и принялся грести.

— В какую сторону, Жан Кохома? — спросил он. — Жан Кохома, в какую сторону? — повторил он.

Кохома достал компас, но понял, что рука его слишком дрожит и он ничего не может разобрать. Тогда он взял левой рукой запястье правой и внимательно вгляделся в люминесцентный циферблат.

— Лучше… Лучше давай-ка немного правее, Борн. Немного, еще… Еще…

— Лостинг, ты чего не гребешь? Ну же. Давайте грести все вместе.

Они заставляли себя не думать о том, над чем они сейчас проплывают, что может пробудиться в этих глубинах от прикосновения их весел. К тому же они настолько устали, что им было почти все равно. Логан легла на спину, на пахучие бревна и стала смотреть вверх на крошечный мир, который образован сияющими грибами, растущими вверх ногами на нижней стороне ветви над головой.

— Кто бы мог предположить, что в Аду так красиво. — Тут выражение лица Логан изменилось, и внезапно она через плечо посмотрела на Кохому. Тот сидел позади нее, обхватив голову руками, и весь дрожал. — Жан, если мы встретим другой плот, то давай спросим у его капитана, куда плыть, даже если с ним будет трехглавый пес.

— Мне не нравятся собаки, — ровным голосом ответил Кохома. По его голосу можно было подумать, что он воспринял услышанное всерьез.

Здесь не бывает рассветов, и ничто не могло принести успокоение в души крошечной горстки людей и фуркотов, плывущих на оранжевом лоскутке среди деревьев-башен под черным небом, усеянным неким подобием звезд.

То, что по всем понятиям должно было быть утром следующего дня, принесло им на протяжении пятнадцати минут два нападения. Они ничего не видели до тех самых пор, пока на них не напали. К счастью, ни один из нападавших не был по размеру больше человека. Им не доводилось больше встречаться хотя бы с чем-либо близким по размеру к вооруженному колоссу, который напал на силверслита.

Первый удар пришел с воздуха. Его нанес четырехкрылый летун, на вооружении у которого был полный рот зубов, похожих на иглы. Он беззвучно спикировал на плот из переплетения воздушных корней огромного дерева. Лостинг с его быстрой реакцией опытного охотника успел предупредить всех об опасности. К счастью, с первого захода летун полностью промахнулся и снова взмыл вверх, заскрипев на вираже, как старик. Оба охотника тут же взяли снаффлеры, чтобы отразить второе нападение. Но воспользоваться оружием им не довелось. Встав на задние лапы, Руума-Хум сомкнул мощные передние на крыле нападавшего, и летун, заклекотав, свалился на плот. Длинные челюсти отчаянно защелкали, пока наконец Джелливан одним мощным ударом когтистой лапы не размозжил ему череп.

Не успели путники скинуть с плота труп первого нападавшего, как нечто, напоминающее ананас на шестнадцати длинных тонких ножках, попыталось взобраться на плот. На карабкающиеся конечности со всех сторон обрушились топоры, и кончилось все тем, что покалеченный корнеплод нырнул обратно в ил.

«Внутренние огни могут быть предназначены для привлечения особей того же вида противоположного пола в целях спаривания, — размышляла Логан. В точности как определенные виды глубоководных рыб на Земле и на Реплере. Кроме того, они могут притягивать и хищников».

— Борн, Лостинг, погасите-ка ваши факелы.

Охотники с сомнением поглядели на нее. Человек ночью в Аду, да без света. Не останется никакого шанса выжить перед лицом врага.

Но Логан и Кохоме удалось-таки уговорить их. Охотники с сожалением сняли защитные шары и опустили факелы в воду, но не раньше, чем приготовили два свежих. Воспользоваться ими не пришлось.

Без света факелов глаза их быстро приспособились к менее яркому освещению, исходящих от фосфоресцентных форм жизни вокруг. Этого было вполне достаточно, чтобы определить свой курс между стволов гигантских деревьев, поддерживающих верхний мир. И никто на них больше не нападал.